Православие в европейской политике

Научная конференция «Православие в европейской политике и будущее христианства» состоялась 5 июня в Москве, в Институте Европы РАН (ИЕ РАН). Тенденции развития Русской Православной Церкви, РПЦ и европейские институты, православие в Украине в правовом и церковно-политическом контекстах, православно-католический диалог – эти и другие темы были в фокусе внимания историков, религиоведов, социологов. Форум посетил апостольский нунций в РФ, архиепископ Челестино Мильоре.

Динамику изменений в РПЦ последние годы проследил в первом докладе Сергей Филатов, руководитель проекта «Энциклопедия современной религиозной жизни России». Эти изменения происходят в русле «евангелического отношения к вере», но они не осознаны православным народом, считает автор. «В Церкви растет не одно какое-то направление, а разнообразие взглядов и практик и терпимость к этому разнообразию», – сказал он и привел в качестве примеров все возрастающую роль в православном сознании Священного Писания, по сравнению с Преданием; эпизодическое применение русского языка в богослужении, которое теперь «не воспринимается как ересь»; возрастающий интерес к богословию католиков и протестантов и т.д.

Самые кардинальные и видимые изменения произошли в сфере социального служения: в середине-конце нулевых годов в каждой епархии появилось несколько социальных проектов. Характерен пример митрополита Александра (Агрикова), который сразу по назначении его на Брянскую кафедру организовал несколько социальных акций: обеспечение теплой одеждой бедных прихожан, школьников из неимущих семей – школьной формой и принадлежностями, многодетных семей – материальной помощью и т.д. Докладчик привел еще ряд примеров успешных и продолжающихся благотворительных проектов в разных епархиях РПЦ (в общей сложности это 4302 церковных социальных служб и организаций). В некоторых сферах РПЦ опережает государство и создает «образцы социальных институтов самых высоких стандартов» (например, первый детский хоспис в Петербурге, церковные центры помощи кризисным семьям и беременным и др.). Социальное служение стало сферой широкого межконфессионального сотрудничества, что также можно оценить как новое явление, полагает ученый.

По его словам, в последние годы РПЦ все больше опровергает сложившиеся стереотипы и в социально-политической области: если эту религиозную организацию считали (и не без оснований, отметил Филатов) «отделом агитации и пропаганды существующего режима», то теперь она вырабатывает свою «новую самостоятельную позицию». Так, РПЦ официально не поддержала присоединение Крыма, заняла «нейтральную позицию» в вопросе о Донбассе, в лице Патриарха Кирилла показательно «промолчала» о пенсионной реформе (но устами других видных церковных спикеров подвергла ее критике). В целом можно сказать, что за последние 5-6 лет РПЦ «проделала гигантский путь от полного сервилизма в сторону самостоятельности и независимости. Осталось пройти еще много, но то, что уже сделано, – это принципиальный, хотя скорее всего несознательный, выбор пути», заключил докладчик.

В докладе «Влияние украинского фактора на развитие РПЦ: православие и европейские институты» Роман Лункин, руководитель Центра по изучению проблем религии и общества ИЕ РАН, продолжил тему позитивных изменений в РПЦ, которые стимулировал украинский кризис. Его выводы могут показаться парадоксальными тем, кто считает конфликт с Константинополем и образование ПЦУ провалом РПЦ. Ученый утверждает обратное: церковно-политические события на Украине «не разрушили и не ослабили русское православие, а придали новый импульс для его развития».

Соперничеству Московского и Константинопольского патриархатов в контексте «украинской автокефалии» посвятила свое сообщение Ульяна Артамонова, м.н.с. Центра североамериканских исследований, ИМЭМО РАН. По ее словам, спор об автокефалии послужил толчком к началу крупномасштабного соперничества патриархатов по нескольким фронтам, в частности, по двум направлениям, на которых она остановилась. Первое касается реакции православного мира на украинские события. Как известно, 9 поместных православных церквей определенно поддержали Московский Патриархат, 4 (Элладская, Болгарская, Грузинская, Румынская) – «колеблются», а Афон, находящийся в юрисдикции Константинополя, «демонстрирует оппозицию». Второй фронт – это зарубежные украинские приходы, за счет которых Фанар намеревался «расширить сферу своего влияния», но это не удалось. Что касается попытки Константинополя усилить контроль над Западноевропейской Архиепископией русской традиции, то она «привела к обратному эффекту»: наиболее вероятно, что после изменения статуса экзархата большая часть приходов присоединится к РПЦ, прогнозирует исследовательница. Таким образом, и здесь Московскому Патриархату удалось расширить свое влияние. Тут можно было бы сделать вывод о победе Москвы в этом «соревновании», но У. Артамонова не спешит его делать, указывая на непредсказуемые пока последствия действия в этой ситуации такой «неизвестной переменной», как внимание США к межправославным отношениям. Она имеет в виду недавний визит спецпредставителя США по вопросам свободы вероисповедания в мире Сэмюэла Браунбека в те страны, «чьи церкви колеблются в принятии решений по украинскому вопросу».

Церковная жизнь на Украине была также в центре внимания Михаила Рощина (с.н.с. Института востоковедения РАН). В докладе «Православие на Донбассе: особенности бытования в условиях неурегулированного вооруженного конфликта» он проанализировал статистические данные по епархиям, приходам и монастырям и отметил, что на территориях самопровозглашенных ДНР И ЛНР новообразованная ПЦУ «фактически не представлена». А вот УПЦ явно преобладает на Донбассе, причем ее приходы действуют как на территориях, подконтрольных Украине, так и на неподконтрольных.

Ольга Шиманская, сотрудник Центра по изучению проблем религии и общества ИЕ РАН, занимается историей старообрядчества. Она рассказала о том, как старообрядцы сейчас живут в дальнем и ближнем зарубежье в условиях глобализации. Первоначально, расселяясь по миру, общины староверов представляли собой «религиозный изолят», но со временем они стали «проводниками русской культуры вовне». В последние годы исследовательница фиксирует сдвиги в сознании русского старообрядчества: в каждой стране есть свои особенности, но в целом можно сказать, что общины уходят от «оборонного сознания», «все больше проникаются идеей миссионерства через активную социальную деятельность».

Анастасия Митрофанова, профессор Финансового университета при Правительстве РФ, побывав в Великобритании, поделилась с коллегами своими наблюдениями о жизни православных в этой стране. По ее словам, «народилось уже третье поколение православных британцев» (отсчет идет от основания на Британских островах православной епархии во главе с митрополитом Сурожским Антонием), и они не хотят, чтобы их воспринимали как «экзотическую секту». Напротив, в их самосознании очень важно обращение к древнему религиозному наследию, которое свидетельствует, что «настоящее прошлое» связано именно с православием. Поэтому все чаще они посещают остров Иона, где в VI в. св. Колумба основал монастырь, колодец св. Фридсвайды в Оксфорде и другие святыни, которые «представляются им захваченными сначала пришлыми католиками, а потом – протестантами».

Вероника Язькова, с.н.с. Центра по изучению проблем религии и общества ИЕ РАН, сделала обзор истории и основных тенденций сотрудничества католицизма и православия в Европе. Историк обосновала позитивный прогноз развития православно-католического диалога, обратив внимание на итоги Гаванской встречи Патриарха Кирилла и Папы Франциска, совместные инициативы на международной арене по защите гонимых христиан на Ближнем Востоке, совместные гуманитарные проекты, обмен визитами представителей иерархии Римско-Католической и Русской Православной Церквей. Однако будущее этого диалога омрачает решение РПЦ о приостановке участия в смешанной богословской комиссии из-за событий на Украине. Язькова даже называет это событие «катастрофическим ударом по будущему православно-католического диалога».

Доклады участников будут опубликованы в рамках коллективной монографии ИЕ РАН. Информация будет опубликована в журналах «Современная Европа» и Вестнике ИЕ РАН.

Юлия Зайцева