Всеволод Чаплин: «Только фанатизмом можно объяснить неприятие головных уборов, не скрывающих лица»

Ситуация вокруг ношения платков учительницами в татарском селе Белозерье в Мордовии становится одним из показательных примеров сложного соприкосновения светского и религиозного образов жизни. Вообще, в этом случае много границ: между сельской местностью и расположенным в 15 километрах городом Саранском, между христианами, мусульманами и людьми с «советскими традициями», между социальными стратами, между поколениями — и опять же между принятыми в разных социумах правилами. И, как всегда, в такой «пограничной» ситуации надо принять во внимание интересы и чаяния разных людей и сообществ.

С одной стороны, не следует игнорировать настороженность многих людей по отношению к религиозным поискам «горячей», умеющей за себя постоять молодежи. В конце концов, есть резонные соображения безопасности. «Реальное время» уже писало о том, что несколько семей из Белозерья уехало в более чем неспокойный Вазиристан, а один человек воюет на Ближнем Востоке. Словом, не все опасения беспочвенны. И, наверное, религиозно настроенным жителям села нужно ясно, честно объяснить соседям и всему российскому обществу, где находятся границы их претензий, не намерены ли они утверждать либо распространять свое мировоззрение через агрессивное и нелегитимное применение силы, осуждают ли тех, кто так поступает. Это сняло бы многие подозрения — если они действительно беспочвенны. Молчание же или уход от прямых ответов на неслучайные вопросы лишь подтвердят: опасаться есть чего.

«Ситуация вокруг ношения платков учительницами в татарском селе Белозерье в Мордовии становится одним из показательных примеров сложного соприкосновения светского и религиозного образов жизни». Фото islamnews.ru

Впрочем, нельзя не вспомнить, что Конституция России признает право не только внутренне исповедовать религиозные и иные убеждения, но и «действовать в соответствии с ними» (статья 28). Как бы ни хотели сторонники максимальной светскости объявить религию лишь «частным делом» и загнать ее в ограды храмов, мечетей или синагог, вера имеет и общественное измерение. Она задает определенные правила поведения, определенное устройство социума. В нашем обществе есть немалое количество людей, которые желают появляться в общественных местах только с покрытой головой. Это не только последовательные мусульманки. Это члены большинства старообрядческих согласий. Это православные монахини — и немалое число мирянок, строго блюдущих традицию, увы, подзабытую большинством женщин в моей Церкви. Это многие мужчины-иудеи, тоже возвращающиеся к строгим требованиям своей традиции. Во многих местах — в той же Чечне — и учительницы, и ученицы носят в школах косынки. И даже самые решительные сторонники секулярного образа жизни понимают: с этим ничего не сделаешь.

Но «пограничье», о котором здесь уже было сказано, — случай особый. Административная граница Чеченской Республики и околица одного из многочисленных сел республики с христианским большинством — это разные вещи. А присутствие двух—трех школьниц или студенток в платках среди одноклассниц или одногруппниц в Москве, Санкт-Петербурге, Ханты-Мансийске создает еще более непростую ситуацию. И во всех этих случаях нужен прямой и спокойный диалог. И нужно взаимное уважение. Уверен: если с одной стороны не будет нарочитого вызова, не будет попытки резко обозначить свое превосходство, а с другой — не будет позиции типа «мы так решили, и все», — договориться всегда получится. Даже в общем пространстве можно сочетать разные правила и традиции. Россия всегда умела это делать — и именно этим была сильна.

Между прочим, в нашей стране уважение к исламскому образу жизни присутствовало веками. На Кавказе действовали казыятские суды и царили обычаи, немыслимые в столицах или в русской деревне. Так происходило потому, что страна по преимуществу была верующей, — а один религиозный человек всегда поймет приверженность другого своей традиции, даже считая ее богословски необоснованной или попросту ложной.

«В нашем обществе есть немалое количество людей, которые желают появляться в общественных местах только с покрытой головой. Это не только последовательные мусульманки. Это члены большинства старообрядческих согласий. Это православные монахини — и немалое число мирянок, строго блюдущих традицию, увы, подзабытую большинством женщин в моей Церкви». Фото Максима Платонова

Потом пришли другие времена. Антирелигиозные экстремисты, взявшие власть, пытались грубой силой вытравить «предрассудки» ради «прогресса» и «всеобщего счастья». В итоге мало того, что убили сотни тысяч людей, — в большинстве своем плохо кончили и сами, да и страну обрушили вместе с основанной на атеизме политико-идеологической системой. Итак, особо отметим: разрушением и распадом закончили не те, кто признавал наличие в обществе разных религиозных традиций и укладов, а те, кто хотел «переформатировать» людей и общины ради создания «советского человека» без религии и национальности. То же самое ждет строителей очередных «новых идентичностей». Именно фанатизм псевдорелигии разума, прогресса, «просвещения» и светскости заставляет некоторых политиков — западных, а иногда и российских — с иррациональным остервенением бороться против платков, строительства храмов и мечетей, присутствия религиозного дискурса в общественном поле.

Только таким фанатизмом можно объяснить неприятие головных уборов, не скрывающих лица. Вспоминаю, как гневно обличали татарок, в начале прошлого десятилетия отстаивавших — и отстоявших — право фотографироваться на паспорт в платках. Антирелигиозный фанатизм наверняка будет проявлен и сейчас — не в органах власти Мордовии, а в московских СМИ. Внутренняя, глубинная причина этого фанатизма очень проста: человека, склонного к порокам, всегда бесит человек, стремящийся жить нравственно. Женщина распущенная всегда попробует обидеть или унизить женщину скромную. Распущенный мужчина, особенно если ему укажут на место, так и вовсе может рассвирепеть.

Однако человек с незамутненной совестью понимает: народы России получат уверенность в будущем только тогда, когда женщины вспомнят об идеалах целомудрия и верности. А эти идеалы неотделимы от внешней скромности, в том числе в одежде и поведении. Лишь сторонник общенационального самоубийства может считать, что школьница в мини-юбке, «боевом раскрасе», с сигаретой и банкой пива лучше школьницы в платке. И если кто-то боится, что православные девушки уступят в нравственности мусульманкам, то такой человек должен не пытаться опустить последних до уровня уличной шпаны, а побудить юных приверженцев своей веры «догнать и перегнать» всех прочих на пути нравственного возрождения.