Молиться и служить, владеть и не сдаваться. Передача Исакиевского собора как проверка власти и бюджета

Согласно российскому законодательству, Церковь не только вправе, но и в какой-то мере должна получать по требованию имущество религиозного назначения. Принятый в 2010 году при президенте Дмитрии Медведеве Закон о передаче религиозным организациям их имущества написан так, что той или иной Церкви, религиозной организации можно передать все имущество, которое имело к ней хоть какое-то отношение. Автором многих формулировок Закона является юрист Московской патриархии Ксения Чернега. Одна из главных поправок касается того, что Церкви могут быть переданы не только храмы, где совершались богослужения, но и другие здания. В том числе хозяйственные постройки и образовательные учреждения, имевшие отношение к Церкви.

Когда принимался Закон 2010 года игумения Ксения Чернега и отец Всеволод Чаплин, другие спикеры Московской патриархии подчеркивали, что принимаемый Закон не является реституцией и касается всех религиозных объединений. Кроме того, в случае возникновения спорных случаев в законе и подзаконных актах прописана процедура создания согласительной комиссии (в случае с ведущими храмами Петербурга такая комиссия в идеале должна была бы существовать). Но Закон предписывает чиновникам так или иначе запускать процедуру передачи церковного наследия, если появляется такое требование от епархии. Более того, еще в 1996 году, став членом Совета Европы, Россия обязалась передать религиозным организациям объекты религиозного назначения.

Большинство тех людей, которые критикуют Церковь за ее желание получить во владение Исаакиевский собор, уже переданные митрополии Храм Спаса-на-Крови, Смольный собор, находящееся в процессе передачи здание национальной библиотеке в Петербурге, не понимают за, что осуждают Русскую Церковь. Их критика иррациональна, нелогична и исходит из незнания Закона. Антицерковные силы и просто возмущенная интеллигенция производят впечатление людей, которым просто не нравится Церковь, а почему нельзя передавать храм – РПЦ – неясно.

Именно эту черту разворачивающейся дискуссии подметил 12 января, выступая на пресс-конференции, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда. Он сказал: «Иногда коллеги задают вопрос в связи с этой ситуацией: “А нормально ли это, что храм…”, — и сами затрудняются закончить эту фразу. Нормально, что в храме будет храм? Это нормально в прямом значении слова. Ненормальной является обратная ситуация. Храм был построен как место молитвы».

Почему же каждый раз возникает вопрос о том, почему Церкви возвращают храмы, которыми владело до 1917 года государство? Почему даже глава думского Космитета по культуре Станислав Говорухин говорит, что если в Исакиевском соборе молились и совершали богослужения, то и не надо было отдавать его Церкви в полное владение? Почему возникает желание на Исакиевском соборе написать «Не-РПЦ», как сделала оппозиционная молодежь?

Дело в том, что в российском обществе лишь треть тех людей, которые называют себя православными, могут в какой-то мере отождествлять свои интересы с интересами церковной корпорации. Для всех остальных – православие – это сакральный символ. Но и критики Церкви, и активные прихожане, и часть либералов-секуляристов – все являются или считают себя православными. Все требуют, как и всегда это бывало в истории, недостижимого - чтобы Церковь соответствовала христианским идеалам, хотя состоит она из грешников.

Общество раздражает исключительность Русской Церкви как общественно-политического института. Церковному руководству позволено намного больше, чем любым другим политическим или общественным деятелям. Если бы Церковь не продавливала бы свои решения административно и политически, она бы ничего не добилась (тогда как только в Петербурге с 1990 года в ведении митрополии находится 304 объекта недвижимости, а с 2010 года передано 70 объектов). Патриархия может спорить и с партией «Единая Россия» и переламывать мнения министров, заставлять губернаторов поменять свое мнение, перенаправлять бюджетные средства в епархии. И это единственный гражданский институт в стране, который в постсоветский период добился для себя фактической реституции имущества.

Усиление Церкви объективно укрепляет российское общество, но является и вызовом для государственной власти. Не создавая баланса в гражданском обществе, что является ее обязаннгостью, власть сама провоцирует конфликты и острые, но бессмысленные дискуссии. Петербуржцы должны были видеть, как работает комиссия по передаче храмов. Католики должны получить комплекс зданий в Москве в Милютинском переулке (о чем также заявлял Говорухин), костел в Смоленске, свои здания должны получать старообрядцы и лютеране, а баптисты и мусульмане должны получать право строить свои Дома молитвы и мечети.

Люди должны не столько мечтать и завидовать самым успешным и пробивным, сколько знать, что государство делает так, чтобы закон работал для всех.

Роман Лункин.