Роман Лункин: “Религиозная политика в России отдана силовикам, а против лома нет приема, надо просто вести себя мужественно”

«Портал-Credo.Ru»: Как Вы прокомментируете решения Басманного суда Москвы о признании брошюр предстоятеля одной из «альтернативных» Православных Церквей Митрополита Рафаила (Мотовилова) «экстремистской»? Достаточно ли этого решения, чтобы требовать, как это делает минюст, отстранения Митрополита от управления Церковью?

Роман Лункин: Что касается экстремизма, то тут необходимо посмотреть материалы дела. Дело в том, что есть брошюра, которая признана экстремистским материалом, но при этом довольно часто суды признают какую-то книгу экстремистской, но самого автора или распространителя не всегда привлекают. То есть, можно привлечь за распространение вот таких экстремистских идей, и таким образом признать человека имеющим отношение к экстремистской деятельности, а можно и не привлечь. Но согласно поправкам в закон, которые были приняты в последние годы, получается, что человек, который по суду признан имеющим отношение к экстремистской деятельности, – то есть, фактически, экстремистом, – в результате не может создавать или возглавлять, быть руководителем религиозного объединения, религиозной организации.

- Но ведь Митрополит Рафаил как гражданин, физическое лицо, не признан экстремистом?

- Да, решения о том, что сам по себе руководитель Истинно-Православной Церкви Митрополит Рафаил признан экстремистом, собственно, нет. Поэтому в данном случае это может быть какое-то давление извне, это могут быть какие-то намеки от представителей власти, но в реальности сейчас министерство юстиции или прокуратура не могут по закону требовать, чтобы Митрополит Рафаил освободил свое руководящее место.

Теперь что касается в целом этой ситуации. Эта ситуация, конечно, с одной стороны, возмутительная, с другой стороны – вполне характерная для религиозной политики, которая у нас проводится в стране. И боюсь, что эта политика довольно абсурдная, нелогичная и, я бы даже сказал, бессмысленная. Бессмысленная потому, что, действительно, я не вижу каких-то рациональных целей у этой политики.

Прежде всего, от реализации религиозной политики в настоящее время фактически отстранилась исполнительная власть, то есть чиновники, которые на уровне местного самоуправления или, как в Москве, префектур и так далее, самоустранились от реализации какой-либо религиозной политики, за исключением каких-то формальных отношений с традиционными религиями. Де факто религиозную политику проводят правоохранительные органы, и в результате мы получаем массу абсурдных ситуаций, совершенно не имеющих никакой разумной причины и цели. Эти ситуации, которые связаны, в данном случае, с преследованием Истинно-Православной Церкви, либо с применением антимиссионерских положений «закона Яровой» к самым разным Церквам, прежде всего к протестантам, – приводят к тому, что эти Церкви не прекращают своего существования совсем. Не становится меньше миссионеров. Это никак не влияет на ситуацию с безопасностью или защитой общества от экстремистской деятельности, поскольку в реальности ни в истинно-православной, ни в протестантской Церкви – всем это понятно – нет никакой экстремистской деятельности... И в результате мы получаем целый ряд недовольных религиозных групп, движений, которые просто уходят в подполье.

- Но какие цели преследуют при этом правоохранительные органы?

- Мне кажется, что это можно назвать «хулиганской политикой» правоохранительных органов. Это особо ярко видно на примере гонений в отношении «альтернативного» Православия. Ну, казалось бы, чем могут быть вызваны эти гонения? Если бы эти Церкви представляли хоть какую-то угрозу, например, для господствующей Церкви – Московской патриархии... Но дело в том, что ни Истинно-Православная Церковь, ни Автономная Церковь, ни какие-то другие юрисдикции не являются реальными конкурентами Московского патриархата. Это довольно небольшие Церкви в масштабах России, в целом довольно плохо организованные в административном плане, которые и между собой спорят довольно часто. То есть никакой реальной, даже общественно-политической, силы они из себя не представляют. И зачем, в таком случае, вот таким образом устраивать против этих Церквей «маски-шоу» и признавать именно православную литературу экстремистской, становится непонятно.

Но если размышлять с точки зрения силовых структур, которые в данном случае не обращают внимания на Конституцию и закон о свободе совести, то для них главное – зачистить поле целиком, и эта зачистка поля в настоящее время и происходит. Я бы даже сказал, что это новый этап политики «неправомерного экстремизма», как точно выразился придумавший это определение Александр Верховский из «Совы». Это новый этап антиэкстремистской политики.

- Чем отличается этот этап от предыдущего?

- Если на первом этапе правоохранительные органы обращали внимание в основном на мусульманские группы и движения, независимые и полуподпольные, где были и мнимые, и настоящие люди, зараженные какими-то экстремистскими идеями, то сейчас, после принятия «закона Яровой», вступления в силу поправок о контроле за миссионерством, мы получили новую ситуацию, когда, в первую очередь, зачищается православное поле... То есть не должно быть никаких юрисдикций, кроме Московской патриархии. И, во-вторых, российское общество очищается от тех движений, которые условно для силовых структур являются возможными сторонниками «Оранжевой революции». То есть, это кто? Это протестанты, это все евангельские Церкви, потому что в глазах спецслужб и правоохранительных органов именно они в какой-нибудь критической политической ситуации всегда поддержат, скорее, свободу и права человека, даже если их руководители об этом сейчас молчат. Все равно евангельские Церкви воспитывают гражданскую ответственность в человеке и любовь к демократии – в христианском смысле этого слова, не в либеральном. Соответственно и проводится такого рода политика по – можно сказать – сегрегации части российских граждан, которых подозревают в возможной нелояльности. Даже учитывая, что в реальности ничего противоправного они не делают, да и, скорее всего, делать-то не будут. Но поскольку сейчас все остальные ветви власти отказались, как бы, от религиозного вопроса – от того, чтобы как-то заниматься религиозной политикой, - то и возникла наибольшая концентрация власти над религиозными организациями в силовых структурах, и все было отдано на откуп правоохранительным органам. Это как раз хорошо видно по обыскам в Истинно-Православной Церкви, и, кроме того, это хорошо видно по тому, как применяется «закон Яровой», поскольку все наказания, все штрафы, все протоколы – все это отдано на откуп полиции, которая этим как раз и занимается. Никто больше не вмешивается в это, хотя у нас есть, формально, и остальные органы власти. Но сейчас религия отдана на откуп силовикам. Вот это самая главная проблема.

- А что бы Вы посоветовали конкретно в данной ситуации этой самой гонимой Церкви, как ей поступать?

- Дело в том, что это тот вопрос, который ставит экспертов-специалистов, даже адвокатов, которых я знаю, в тупик. Это то же самое, как мне задавали вопрос: а что нам делать после принятия «закона Яровой» – церквям и домашним группам? Я не могу ответить на этот вопрос, потому что все рекомендации, как показала практика, все рекомендации юристов о том, как вести себя при применении «закона Яровой», на практике рассыпались в прах. А почему? Потому что против лома нет приема. И поэтому в данном случае нужно просто вести себя мужественно, как истинные христиане, как истинные православные. И остаться в истории России героями веры.