М.О.Шахов. Решение Большой палаты ЕСПЧ по делу о румынском профсоюзе православных священников

Шахов Михаил Олегович
доктор философских наук, профессор

Решением от 09 июля 2013 г. Большая палата Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) вынесла окончательное решение по делу «Профсоюз Păstorul cel Bun (Добрый пастырь) против Румынии». Первоначальное решение по этому делу было принято ЕСПЧ 31 января 2012 г.

Оно было рассмотрено в нашей статье «Могут ли православные священники создать профсоюз?», опубликованной в № 1 Религия и право за 2013 и на сайте СПЦ - "Религия и право"

Это решение было обжаловано правительством Румынии, на стороне которого также выступили в качестве третьих лиц правительства Молдавии, Польши, Грузии и Греции, Московский Патриархат, Архиепископия Крайовы (Румыния), неправительственные организации European Centre for Law and Justice, Becket Fund и International Center for Law and Religion Studies.

В результате Большая палата ЕСПЧ пришла к решению, что статья 11 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ), защищающая право на объединение, включая создание профсоюзов, не была нарушена.

Как и первое решение по делу, данное решение ЕСПЧ представляет значительный научный и практический интерес. Некоторые существенные обстоятельства дела, недостаточно освещенные в тексте решения от 31.01.2012, теперь были раскрыты более полно и всесторонне. В частности, сведения, приведенные в решении Большой палаты, позволяют со всей определенностью констатировать, что регистрация профсоюза священнослужителей в качестве юридического лица влечет за собой, согласно румынскому законодательству, автоматическое наступление определенных правовых последствий. В частности, работодатель (в данном случае Румынская Православная Церковь, далее – РумПЦ) обязан вести консультации с профсоюзом по вопросам, связанным с защитой трудовых прав и интересов его членов. Таким образом, государство, сделав первый шаг в виде регистрации профсоюза, будет вынуждено сделать и второй шаг – потребовать от Церкви вести с профсоюзом диалог. А такое принуждение к диалогу окажется существенным вмешательством властей во внутреннюю жизнь Церкви. Таким образом, имеет место реальное противоречие между гарантиями религиозной свободы, подразумевающей защиту внутренней организации конфессий от вмешательства государства и гарантиями свободы объединения, влекущей в данном случае к возникновению необходимости такого вмешательства для защиты прав профсоюза.

В предыдущей статье значительное внимание было вопросу о том, может ли государство контролировать соблюдение священнослужителями добровольно принятых самоограничений в правах (в частности, в праве на объединение) и отказывать им в реализации этих прав иначе как путем предварительного выхода из религиозной организации (снятия сана). Наряду с запретом создавать любые объединения без согласия священноначалия, Устав РумПЦ запрещает клирикам обращаться в суд не только в интересах прихода, но и по делам личного характера, не получив разрешения своего архиерея. Но должен ли суд не принимать от священника не разрешенный епископом иск или же суд должен руководствоваться принципом всеобщего равенства перед законом и судом? Внутренняя судебная практика Румынии пока не дает примеров оспаривания конституционности соответствующего положения Устава РумПЦ. В данном деле румынский суд первой инстанции фактически отказался принять предусмотренное Уставом РумПЦ ограничение права священнослужителей на объединение в качестве законного основания такого ограничения. Но он не разрешил вопрос о соответствии Конституции Румынии этого положения Устава. ЕСПЧ, как мы увидим из содержания решения Большой палаты, занял позицию, согласно которой оценка конституционности норм национальных правовых актов принадлежит не ЕСПЧ, а конституционному правосудию соответствующей страны.

Новое решение дает возможность обратиться к проблеме, являются ли отношения между священнослужителем и религиозной организацией трудовыми отношениями. Различные правовые подходы, представленные в материалах дела, оценка Большой Палаты и особые мнения судей показывают всю сложность ответа на данный вопрос – он не разрешается простым и однозначным фактом наличия или отсутствия трудового договора.

В предыдущей статье мы также обращали внимание на недостаточную ясность ответа на один из стандартных вопросов, разрешаемых при рассмотрении дел в ЕСПЧ – «было ли ограничение права установлено законом?» Действительно, ни один нормативный документ в законодательстве Румынии не ограничивает права священнослужителей создавать профсоюз. На это также обратил внимание Большой палаты представитель профсоюза-заявителя. Тем не менее, по приведенным далее резонам Большая палата сочла, что это ограничение, содержащееся в одобренном постановлением правительства Румынии Уставе РумПЦ, может рассматриваться как «установленное законом».

Нижеследующая статья представляет изложение и комментарий наиболее интересных положений решения Большой палаты ЕСПЧ от 09 июля 2013 г., связанных с проблемой природы отношений между священнослужителем и религиозной организацией. История развития конфликта до рассмотрения в ЕСПЧ была более подробно изложена в предыдущей статье. Полный текст решения Большой палаты на французском языке доступен по адресу http://hudoc.echr.coe.int/sites/fra/pages/search.aspx?i=001-122705 , имеется также английская версия.

4 апреля 2008 г. тридцать два священника и трое мирян, большинство из приходов архиепископии Крайова (юго-западный регион Румынии), решили на общем собрании основать профсоюз «Добрый пастырь». Учредители обратились в суд первой инстанции Крайовы с заявлением о предоставлении профсоюзу статуса юридического лица.

Архиепископия Крайовы подтвердила в суде первой инстанции, что создатели профсоюза являются работниками архиепископии, но при этом утверждала, что создание профсоюза без её согласия и благословения запрещено Уставом РумПЦ.

Эти доводы были отклонены судом первой инстанции, указавшим, в частности, что иерархическое подчинение и послушание, предусмотренные уставом РумПЦ, не могут быть основанием для ограничения права создавать профсоюз. Это право может быть ограничено законом в той мере, в какой это необходимо в демократическом обществе для национальной безопасности, общественного порядка, для предотвращения правонарушений, защиты здоровья или морали, прав и свобод других лиц.

Оспаривая решение о регистрации профсоюза, архиепископия указывала, что возникновение в структуре Церкви организации священнослужителей профсоюзного типа является серьёзным посягательством на свободу конфессий организовывать внутренне устройство в соответствии с собственными традициями. Регистрация профсоюза прибавила к существующим церковным институтам новую организацию, профсоюз священников, посягнув также на автономию (самостоятельность) конфессий, признанную Конституцией Румынии.

Отменяя решение о регистрации профсоюза, Департаментский суд Должа в окончательном решении от 11 июля 2008 г. указал в частности, что «образование профсоюза поставит консультативные и совещательные органы, предусмотренные уставом РумПЦ в положение, в котором они подменяются новой организацией (профсоюзом), чуждой церковной традиции и каноническим правилам обсуждения и принятия решений или вынуждаются сотрудничать с нею».

Права профсоюза в отношениях с работодателем защищены законодательством Румынии. Закон о свободе профсоюзов №54/2003 устанавливал в статье 30 обязанность работодателей приглашать профсоюзных делегатов для участия в обсуждении вопросов, затрагивающих профессиональные, экономические, социальные, культурные, спортивные интересы; право профсоюзов получать от работодателей необходимую информацию для защиты интересов работников при выработке коллективных договоров, информацию о фондах, выделяемых на улучшение условий труда, безопасности труда и социальной защиты.

Многие особенности правового положения священнослужителей в Румынии дают основание говорить о том, что они состоят в трудовых отношениях. Их денежное содержание в значительной мере оплачивается за счет бюджета государства. Государство выплачивает священнослужителям признанных религиозных объединений месячное содержание в размере от 65 до 80% заработной платы преподавателя системы национального образования. Клирики, занимающие более высокие иерархическое положение, получают содержание большего размера.

В таком виде государство финансирует 16 602 должности священнослужителей, распределяемые между конфессиями в зависимости от числа верующих, установленного при последней переписи населения. При последней переписи в 2011 г. 86% жителей Румынии заявили о том, что они – православные. На счет государственного бюджета относятся также отчисления по социальному страхованию, которые работодатель должен выплачивать работникам-священнослужителям. Аналогичным образом финансируются и распределяются между конфессиями 19 291 должность работников-мирян признанных религиозных объединений.

В течение 2004 года священники архиепископии Крайовы заключили с архиепископией трудовые договоры на неопределенный срок. В них были определены права и обязанности сторон общего характера, а также место работы, занимаемая должность, рабочее время, ежегодные отпуска и месячная заработная плата священников. Среди обязанностей, принимаемых священником по трудовому договору были:

воздерживаться от обращения в суд без согласия архиепископии, как по приходским делам, так и по тяжбам личного характера;

уважать все положения Устава Церкви, иных церковных документов и присяги, данной по случаю рукоположения.

17 мая 2011, отвечая на запрос РумПЦ, министерство труда Румынии сообщило Патриарху, что после изучения соответствующих норм законодательства специалисты министерства пришли к заключению, что Трудовой кодекс неприменим к трудовым отношениям между членами клира и РумПЦ и что, следовательно, РумПЦ не обязана заключать с ними трудовые договоры. С ноября 2011 г. вышеназванные трудовые договоры были заменены, по инициативе епископа, принятыми ин решениями о назначении, указывающими место работы и занимаемую должность.

Нельзя не отметить, что румынские власти однозначно определились в вопросе о природе отношений между духовенством и РумПЦ только в 2011 г., когда жалоба профсоюза-заявителя, создание которого было основано на тезисе о трудовом характере этих отношений, уже находилась в Европейском Суде.

Создание профсоюзов православных священнослужителей и ранее имело место в Румынии, однако, они создавались не вопреки воле священноначалия. Так, в социалистической Румынии законодательство и Устав РумПЦ не предусматривали никаких ограничений свободы объединения верующих и работающих в Церкви. Последними образовывались профсоюзные организации.

Решением суда от 4 октября 1990 г. в список профсоюзов был включен профсоюз Solidaritatea православного духовенства архиепископии Томис-Констанца, с предоставлением ему прав юридического лица. Профсоюз православного духовенства, монашествующих и мирян Sfântul Mare Mucenic Gheorghe был включен в список профсоюзов и получил права юридического лица на основании решения суда от 5 июня 2007 г.

Оба вышеназванных профсоюза были зарегистрированы до одобрения декретом правительства в 2008 г. Устава РумПЦ, положения которого требуют предварительного разрешения священноначалия на создание профсоюза. На фоне разворачивающейся тяжбы в Европейском Суде были предприняты меры по прекращению деятельности этих профсоюзов.

В мае 2012 г. архиепископия Томис обратилась в суд с заявлением о роспуске профсоюза Solidaritatea по той причине, что он нарушает собственный устав: не проводит общих собраний, не сформировал исполнительные органы и не осуществляет предусмотренную деятельность. Производство по делу до настоящего времени не завершено.

В январе 2011 г. председатель профсоюза Sfântul Mare Mucenic Gheorghe подал заявление о его роспуске по той причине, что отношения его членов с церковными властями значительно улучшились. Производство по делу не завершено.

В то же время в Румынии существует около двухсот церковных объединений и фондов, созданных с разрешения епископов в соответствии с Уставом РумПЦ и признанных властями.

Большая палата ЕСПЧ отметила, что ни одно государство-член Совета Европы не устанавливает формального запрета для священнослужителей создавать профсоюзы, а в некоторых странах это право гарантируется. Например, в Австрии, Болгарии, Финляндии, Турции, Франции, Великобритании, Ирландии и в Нидерландах существуют профсоюзы служителей культа или весьма схожие с профсоюзами трудящихся объединения, защищающие интересы служителей культа.

Позиции сторон при слушании дела в Большой палате

Доводы профсоюза – заявителя жалобы

По мнению заявителя, священнослужители РумПЦ имеют статус, сходный со статусом государственных служащих. Они принимаются по конкурсному отбору и затем назначаются на должность архиепископией, решением, определяющим их права и обязанности. Они приносят присягу при рукоположении, их зарплата определяется законом, определяющим размеры выплат госслужащим и она уменьшается в тех же пропорциях в случае экономического кризиса. На них распространяется общий режим социального страхования. РумПЦ получает бюджетное финансирование, предназначенное для выплаты заработной платы своим работникам, сходное с финансированием, выплачиваемым университетам. Поэтому заявитель полагает, что, несмотря на то, что РумПЦ воздерживается от заключения трудовых договоров со своими работниками и на то, что она производит часть выплат им из собственных средств, отношения между нею и её работниками содержат все признаки трудовых отношений. Они сходны с отношениями между госслужащим и организацией, в которой он работает. Но, в отличие от работников других профессий, работники РумПЦ, числом около 15 000, лишены всякой формы защиты от возможных злоупотреблений, в частности в отношении зарплаты или перевода на другую работу.

Посягательство на свободу объединения членов профсоюза-заявителя не основано на законодательстве. Статьи 40, 53 и 73 Конституции Румынии гарантируют гражданам свободу объединения, которая может быть ограничена только органическим законом. Заявитель считает, что никакой нормативно-правовой акт не запрещает священникам создавать профсоюзы. Отказ в регистрации профсоюза имеет единственным основанием п. 8 статьи 123 Устава РумПЦ. Один лишь факт, что этот Устав одобрен правительством Румынии не сообщает Уставу статуса нормативно-правового акта, тем более – статуса органического закона, которым могут быть ограничены конституционные свободы. Поэтому запрещение профсоюза противоречит национальному законодательству, не имеет законного основания и, следовательно, является нарушением ст. 11 ЕКПЧ.

Заявитель полагает, что необходимо различать собственно религиозную деятельность религиозных объединений от деятельности гражданско-правового и экономического характера. Всякое вмешательство государства в религиозную деятельность должно быть строго воспрещено, но гражданско-правовая и экономическая деятельность Церкви не имеет никакого отношения к религии и к духовной миссии Церкви и должна подчиняться гражданскому законодательству. Профсоюз не намеревался ни изменять христианское вероучение, ни чин богослужения. Он хочет только бороться за законные права своих членов – получать гарантированную законом заработную плату и не подвергаться произвольному увольнению.

Профсоюз-заявитель указывает, что некоторые из уставных положений могут показаться несовместимыми с саном священнослужителей, но эти положения были скопированы из текста закона о профсоюзах и ориентированы на защиту работников-мирян, не связанных каноническими ограничениями, установленными для священников. Если предположить, что священники решат объявить забастовку или предпринять иные действия, не приличествующие их сану, то они будут подвергнуты церковным дисциплинарным санкциям.

Заявитель указывает также, что существование в лоне РумПЦ двух ранее созданных профсоюзов не нарушило внутреннего устройства Церкви и порядка управления. В итоге, он утверждает, что превентивное запрещение профсоюза, обоснованное только предположениями, выведенными из текста его устава не пропорционально преследуемой цели и является нарушением статьи 11 ЕКПЧ.

Доводы правительства Румынии

Правительство полагает, что в силу Устава РумПЦ и Закона о религиозной свободе отношения священнослужителей с Церковью есть «добровольно принятые отношения служения и миссии», которые лежат вне сферы действия трудового права и вне области применения трудового кодекса. Трудовые договоры были заключены в 2004 г. архиепископией Крайовы вследствие ошибочного толкования законодательства. Они никогда не были зарегистрированы Трудовой инспекцией, которая подтвердила, что трудовое законодательство неприменимо к отношениям между Церковью и священнослужителями.

Правительство утверждает также, что государство не осуществляет выплат священникам, его роль ограничивается предоставлением денежной помощи, исчисленной соответственно числу верующих Церкви и её реальным потребностям. Церковь самостоятельно распределяет между своими служителями деньги, полученные от государства. Государство выплачивает РумПЦ 12 765 различных денежных содержаний в размере от 163 до 364 евро, в то время как Церковь оплачивает из собственных средств содержание 1005 священникам и 1408 работникам-мирянам.

Правительство полагает, что законным основанием оспариваемой меры является параграф 8 статьи 123 Устава РумПЦ, требующий предварительного согласия архиепископии на участие духовенства в объединении любого вида. Это положение является частью национального законодательства с момента одобрения Устава постановлением Правительства. Оно не противоречит Конституции, гарантирующей свободу объединения, включая свободу профсоюзов, но в соответствии с требованиями законодательства. В данном случае применяемым законом является Устав РумПЦ. Отсутствие в законе о свободе профсоюзов явного запрета для священников создавать профсоюзы не означает косвенного признания соответствующего права. Пользуясь автономией, РумПЦ подчинила регулирование деятельности своих служителей иным правилам, чем трудовое право.

Правительство обратило внимание ЕСПЧ на то, что требование согласия архиепископии для создания профсоюза касается только священников. Миряне-работники Церкви вправе свободно создавать профсоюзы в соответствии с правилами, определенными законом о свободе профсоюзов. Свобода объединения духовенства вполне уважается в лоне РумПЦ, которая насчитывает несколько сотен объединений и фондов. Разрешение архиепископии, требуемое при создании всякого объединения священнослужителей, является, по мнению правительства, законным – это применение принципа автономии Церкви. В рассматриваемом деле правительство выражает свое удивление тем, что профсоюз-заявитель жалобы не попытался испросить такое разрешение. Оно утверждает, что в случае возможного неправомерного отказа, его можно было бы оспорить в судебном порядке.

Правительство считает, что в силу своего статуса священники связаны обязательством повышенной лояльности по отношению к Церкви. Права на диссидентство не существует: недовольные чем-либо священники вправе в любой момент покинуть Церковь, но, приняв решение остаться в ней, они добровольно согласились соблюдать её правила и отказаться от некоторых своих прав.

В отношении возможных последствий создания профсоюза, Правительство полагает, что положения устава профсоюза относительно набора персонала, содействия свободной инициативе, конкуренции и свободе слова, относительно подписания коллективных соглашений и трудовых договоров, об уважении гражданского законодательства о рабочем времени, о представительстве профсоюза в управленческих органах Церкви и о праве на забастовку показывают, что профсоюз стремится установить правила, альтернативные церковным правилам. Регистрация профсоюза с неизбежностью привела бы к появлению в лоне Церкви параллельной системы управления, что стало бы источником конфликтов между профсоюзом и церковной иерархией. Органы власти оказались бы вынуждены разрешать такие конфликты, в нарушение принципов нейтральности и беспристрастности государства и автономии конфессий. Правительство объяснило, что государство стремилось пресечь развитие ситуации, пока профсоюз не развернул своей деятельности. Такой подход был оправдан тем, что с момента регистрации профсоюза он смог бы пользоваться всеми правами, предусмотренными законом о свободе профсоюзов безо всякого предварительного судебного контроля.

Наконец, правительство придает большое значение разнообразию правовых норм, определяющих статус священнослужителей и их свободу объединения, действующих в различных государствах-членах Совета Европы. Отсутствие единообразия в данном вопросе подтверждает, что национальным властям каждого государства предоставлена широкая свобода усмотрения по данному вопросу.

Позиции третьих лиц

а) правительство Греции считает, что в случае возникновения конфликта между правами, гарантированными статьей 9 (свобода совести) и статьей 11 (право на объединение) ЕКПЧ Суд должен вначале выяснить, не повлечет ли признание права на объединение в лоне религиозной организации посягательства на автономию данной организации. Именно право религиозных организаций на автономию должно превалировать. Религиозные организации должны иметь право выстраивать отношения со своим персоналом на основе собственных уставов, даже если они требуют ограничения в осуществлении некоторых прав.

По мнению греческого правительства, вся деятельность священнослужителя по сути религиозна, попытки различения между его религиозной и нерелигиозной деятельностью неуместны. Кроме того, национальное правосудие находится в лучшем положении для разрешения конфликтов, возникающих в этой области, нежели международные судебные инстанции.

б) правительство Молдавии считает, что в первом решении палаты ЕСПЧ недостаточно соблюдено равновесие между свободой объединения, требуемой профсоюзом-заявителем жалобы и религиозной свободой, правом православной Церкви на автономию. Оно полагает, что из ст. 11 ЕКПЧ не вытекает обязанность государства признавать светскую организацию в лоне религиозной организации, если это признание противоречит обязанности государства соблюдать нейтральность в отношении конфессий. Молдавское правительство также полагает, что в силу ст. 9 ЕКПЧ члены религиозной организации должны рассматриваться, как свободно согласившиеся при вступлении в неё отказаться от некоторых своих прав, основанных на ст. 11 ЕКПЧ.

в) правительство Польши полагает, что палата должна была уделить больше внимания особой природе отношений, связывающих Церковь с её клириками. Тот факт, что профсоюз призван защищать экономические, социальные, культурные права части духовенства ещё не позволяет сделать вывод, что признание профсоюза не угрожает автономному функционированию религиозной организации. Польское правительство считает, что религиозным организациям принадлежит первоочередное право решать, какие виды деятельности несовместимы с их религиозными традициями, внутренней организацией или целями. Передача этого права национальным судам станет источником конфликтов и поставит судью в положение арбитра по религиозным вопросам, в нарушение принципов автономии конфессий и нейтральности государства.

г) Московский Патриархат утверждает, что фундаментальным элементом служения священников является совершение богослужений и это служение не может быть абстрактным и искусственным образом сведено к трудовым отношениям, регулируемым гражданским законодательством. Расширение области применения гражданского законодательства на религиозные организации практически неосуществимо - такая попытка поставит перед религиозными организациями, включая РПЦ, неразрешимые проблемы.

д) неправительственная организация «Европейский правовой центр» European Centre for Law and Justice (ECLJ) разделяет мнение, что священнослужители не являются «работниками». Они осуществляют исключительно религиозное служение и их отношения с Церковью не основаны на трудовом договоре. Поэтому на них не распространяется свобода профсоюзов. Кроме того, пропорциональность вмешательства, направленного на соблюдение баланса интересов религиозных организаций и интересов частных лиц, защищаемых статьями 8-12 ЕКПЧ не может быть предметом контроля в данном деле, поскольку речь идет о правах, от осуществления которых данные частные лица добровольно отказались.

е) неправительственные организации Фонд Беккета и Международный Центр Права и Религиоведения отмечают, в частности, что палата ЕСПЧ, принявшая первое решение, отступила от разделяемой как ЕСПЧ, так и Верховным Судом США позиции защиты автономии конфессий в отношениях с духовенством. Эта ошибка будет иметь то негативное последствие, что государства, в случае подтверждения решения ЕСПЧ Большой палатой, могут быть вынуждены стать арбитрами в спорах между религиозными организациями и их членами.

Оценка дела Большой палатой

О наличии трудовых отношений

Прежде всего был рассмотрен вопрос о применимости к священнослужителям статьи 11 ЕКПЧ, который Большая палата сочла относящимся к существу спора.

Принцип автономии (самостоятельности) религиозных объединений воспрещает государству принуждать религиозные объединения к приему новых членов или к исключению кого-то из членов. В то же время ст. 9 ЕКПЧ не гарантирует права на диссидентство внутри религиозного объединения: в случае возникновения разногласия вероучительного или организационного характера между религиозным объединением и одним из его членов религиозная свобода индивидуума реализуется через его право беспрепятственно выйти из объединения.

Вне компетенции ЕСПЧ относится разрешение спора о точной природе функций, исполняемых членами профсоюза-заявителя. Суд исследует только вопрос о том, являются ли эти функции, несмотря на их очевидную специфичность, ведущими к возникновению трудовых отношений, наличие которых означает право создавать профсоюз в соответствии со ст. 11 ЕКПЧ.

Суд счел, что обязанности, исполняемые членами профсоюза-заявителя, содержат многие аспекты, характерные для трудовых отношений. Они осуществляют свою деятельность на основе решения епископа, которым объявляется об их назначении и уточняются их права и обязанности. Под руководством и наблюдением епископа они выполняют предписанные им задачи, среди которых, помимо совершения религиозных обрядов и общения с верующими, обучение религии и управление имуществом прихода. Члены клира также несут ответственность за организацию продажи предметов религиозного назначения (за работу церковной лавки). Румынское законодательство определяет точное число должностей священников и мирян, финансируемых государством и местными властями. Размер денежного содержания лиц, занимающих эти должности пропорционален размеру зарплат работников Министерства национального образования (преподавателей). РумПЦ выплачивает отчисления работодателя с суммы содержания, получаемого клириками, а священники выплачивают подоходный налог, взносы в национальный орган социального страхования и пользуются всей совокупностью выплат, предоставляемых обычным работникам, а именно: медицинская страховка, выплата пенсии при достижении установленного законом пенсионного возраста и страховка на случай безработицы.

Однако, работа священнослужителей имеет ту особенность, что она также преследует духовную цель и выполняется в рамках Церкви, имеющей право на некоторую степень автономии. Весьма трудно точно различить чисто религиозные виды деятельности клириков от тех видов деятельности, которые имеют скорее хозяйственный характер. Вопрос состоит в том, являются ли эти особенности достаточными для того, чтобы вывести за пределы применимости ст. 11 ЕКПЧ отношения, связывающие священнослужителей с их церковью.

Суд напомнил, что п. 1 статьи 11 ЕКПЧ рассматривает свободу профсоюзов как форму или особый вид свободы объединения и что п. 2 не исключает никакой род профессий из сферы действия статьи 11.

Даже если предположить, что члены румынского православного клира могли отказаться от прав, вытекающих из ст. 11 ЕКПЧ, Суд констатировал, что в данном деле ничто не подтверждает, что при вступлении в должность они согласились на такой отказ. Кроме того, румынские власти уже явным образом признали за священнослужителями и мирским персоналом РумПЦ право создания профсоюзов (зарегистрировав как минимум два других профсоюза).

С учетом всего вышеизложенного Большая палата пришла к выводу, что, несмотря на особенности их положения, члены клира выполняют свое служение в рамках трудовых отношений, имеющих отношение к статье 11 ЕКПЧ.

Как и стороны по делу, Большая палата признала, что отказ в регистрации профсоюза-заявителя жалобы является вмешательством государства-ответчика в осуществление прав, гарантированных ст. 11 ЕКПЧ.

Было ли вмешательство «предусмотрено законом»?

Обе стороны признают, что спорное вмешательство было основано на положениях Устава РумПЦ. Однако их позиции в отношении того, было ли такое вмешательство «предусмотрено законом», отличаются.

Профсоюз-заявитель утверждает, что вмешательство не имело законного основания в румынском законодательстве, так как положения Устава РумПЦ, не имея силы органического закона, не могут ограничивать действие положений Конституции, гарантирующих свободу профсоюзов. Правительство оспаривает это утверждение, полагая, что с момента одобрения Устава РумПЦ постановлением Правительства, он составляет часть национального законодательства.

Отметим, что в практике ЕСПЧ подход к толкованию и применению положения Конвенции о том, что вмешательство должно быть «предусмотрено законом» не требует, чтобы во всех государствах-участниках ЕКПЧ вмешательство в права происходило на основании нормативно-правовых актов одного и того же вида, занимающих эквивалентное положение в иерархии правовых актов. Это и невозможно ввиду разнообразия правовых систем государств.

Требование означает принципиально иное – вмешательство должно основываться на норме национального законодательства, сформулированной достаточно ясно и точно, таким образом, чтобы лицо, в чьи права имело место вмешательство, было однозначно осведомлено об установленном ограничении и о последствиях его нарушения. В классическом деле «Коккинакис против Греции» заявитель жалобы утверждал в частности, что вмешательство в его право распространять религиозные убеждения не было предусмотрено греческим законодательством, поскольку формулировка закона, воспрещающего «недобросовестный прозелитизм» слишком неконкретна и не позволяет однозначно отличить «недобросовестный» прозелитизм от «добросовестного». (Довод Коккинакиса был отклонен ЕСПЧ).

В рассматриваемом деле Суд констатировал, что ни Конституция Румынии, ни органические законы о свободе профсоюзов и о религиозной свободе не содержат явного запрета на создание профсоюза клириками или мирянами, работающими в Церкви. Румынский суд обосновал этот запрет исключительно положениями Устава РумПЦ в силу которых право создания церковных объединений и фондов принадлежит Священному Синоду, а для участия клириков в объединении любого вида необходимо разрешение архиепископа.

Указанные положения Устава РумПЦ являются ясно сформулированными и общеизвестными, что не оспаривалось членами профсоюза-заявителя жалобы

Что же касается довода, согласно которому положения Устава не могут ограничивать действие норм Конституции, Большая палата сочла, что речь идет о проблеме несоответствия Конституции оспариваемых положений Устава и нарушения иерархии правовых норм. Эти проблемы интерпретации норм национального права и устранения возможных противоречий между ними относятся, в первую очередь, к компетенции национальной судебной системы.

Департаментский суд Должа, принимая окончательное решение по делу, ограничился замечанием общего характера, что закон не позволяет включать в уставы положения, противоречащие Конституции или законам. В отличие от суда первой инстанции, Департаментский суд не рассмотрел конкретный вопрос, совместим ли с конституционными нормами запрет Устава РумПЦ на создание профсоюза без разрешения архиепископа. Однако, Большая Палата пришла к выводу, что поскольку Департаментский суд обосновал свое решение Уставом РумПЦ, он тем самым косвенным образом признал, что его положения не противоречат нормам Конституции Румынии.

Исходя из этого, Суд признал, что спорное вмешательство имело законным основанием соответствующие положения Устава РумПЦ и что эти положения соответствуют критериям законности основания, которые определены в практике ЕСПЧ.

Было ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе»?

Из статьи 9 ЕКПЧ следует, что конфессии вправе иметь собственную точку зрения по поводу коллективной деятельности своих членов, которая может угрожать автономии конфессии и что эта точка зрения должна уважаться национальными властями. Однако, религиозной организации недостаточно сослаться на существование реального или возможного посягательства на её автономию, чтобы всякое ограничение свободы профсоюзов для её членов стало соответствовать требованиям статьи 11 ЕКПЧ. Религиозная организация должна доказать в свете обстоятельств конкретного рассматриваемого дела, что предполагаемая опасность является реальной и серьёзной и что спорное вмешательство в свободу объединения не превышает необходимого для устранения этой опасности и не преследует иной цели, нежели обеспечение автономии религиозной организации.

Большая палата признала, что Департаментский суд обоснованно счел решение, разрешающее регистрацию профсоюза представляет реальную угрозу автономии религиозной организации. РумПЦ приняла решение не включать в свой Устав положения трудового законодательства, касающиеся рассматриваемого вопроса. Постановлением правительства, одобрившим Устав, этому решению была придана юридическая сила во имя уважения принципа автономии конфессий.

С учетом того, что устав профсоюза предусматривал, в частности, такие цели, как содействие свободной инициативе и конкуренции, свободе слова его членов, обеспечение участия в заседаниях Священного Синода члена профсоюза, требование от архиепископа ежегодного финансового отчета и использование забастовки как средства защиты интересов его членов, Большой Палате ЕСПЧ представилось обоснованным решение Департаментского суда, отказавшего в регистрации профсоюза во имя соблюдения автономии конфессий.

Уважение автономии религиозных объединений, признанных государством, предполагает, в частности, признание права этих объединений реагировать в соответствии с их собственными правилами и интересами на диссидентские движения, которые могут возникнуть в их лоне и представить опасность для их внутреннего единства и репутации. Национальным властям не следует выступать в роли арбитра между религиозными организациями и различными диссидентскими объединениями, которые существуют или которые могут образоваться внутри них. Отказываясь зарегистрировать профсоюз, государство просто воздержалось от вмешательства во внутреннюю организацию и в деятельность РумПЦ, соблюдая таким образом обязательство нейтралитета, предписываемое ему статьей 9 ЕКПЧ.

Палата ЕСПЧ, принявшая первое решение по данному делу, дала отрицательный ответ на вопрос, являлся ли отказ в регистрации профсоюза мерой, необходимой в демократическом обществе. Она сочла, что Департаментский суд обосновал отказ в регистрации исключительно мотивами религиозного характера, взятыми из положений Устава РумПЦ. Большая Палата не согласилась с этим заключением. Она сочла, что Департаментский суд руководствовался принципом автономии религиозных организаций: его отказ разрешить регистрацию профсоюза по причине несоблюдения требования о получении согласия архиепископа является прямым следствием права религиозного объединения свободно организовываться и действовать согласно положениям своего устава.

Большая Палата отметила также, что Устав РумПЦ не содержит абсолютного запрета для духовенства создавать профсоюзы для защиты своих прав и законных интересов. Ничто не препятствует членам профсоюза-заявителя воспользоваться своим правом, гарантированным статьей 11 ЕКПЧ путем создания объединения, цели которого совместимы с Уставом РумПЦ и которое не ставит под вопрос традиционную иерархическую структуру Церкви и порядок принятия её решений.

Большая Палата сочла, что свобода усмотрения государств (в рамках применения соответствующих положений ЕКПЧ) включает право признавать или не признавать создание в лоне религиозных объединений профсоюзных организаций, которые преследуют цели, могущие стать препятствием для автономности конфессий. По изложенным причинам Большая Палата отказ Департаментского суда не выходит за пределы свободы усмотрения, которой пользуются национальные власти и, следовательно, не является непропорциональной мерой.

Одиннадцатью голосами против шести Большая Палата ЕСПЧ постановила, что нарушение статьи 11 ЕКПЧ отсутствует.

Судья Войтышек высказал особое мнение, в котором, соглашаясь с принятым решением, утверждал, что природа отношений между священнослужителем и Церковью отличается от трудовых отношений и поэтому на них не распространяется свобода профсоюзов. Он полагает, что свобода профсоюзов, гарантируемая статьей 11 ЕКПЧ распространяется на лиц, занимающихся оплачиваемой профессиональной деятельностью в рамках отношений подчиненности другому лицу и в его интересах. Трудовые отношения отличаются взаимностью обязательств сторон и особой экономической природой: вознаграждение выплачивается работодателем в обмен на экономические ценности, производимые работником. Анализ работы членов клира должен учитывать духовное измерение их служения. Стоимость этой работы не поддается экономической оценке. Более того, если осуществление оплачиваемой работы имеет основной целью получение доходов, то служение клириков имеет другой характер. Если в Румынии и в некоторых других странах государство финансирует выплату денежного содержания служителям культа, то в других европейских странах то же служение осуществляется безо всякого вознаграждения как со стороны государства, так и со стороны религиозного объединения. Во многих монашеских общинах их члены дают обет бедности. Правовые отношения между членом клира и его религиозным объединением не характеризуются взаимностью обязательств. Поэтому нельзя сводить весьма специфическое служение члена клира к профессиональной деятельности, осуществляемой в интересах и к выгоде другого физического или юридического лица. Тот факт, что в некоторых странах религиозные объединения по различным причинам применяют некоторые положения трудового права к своим отношениям со священнослужителями не упраздняет этого фундаментального различия.

Кроме того, системы социального страхования могут распространяться на многие категории лиц, не осуществляющих оплачиваемую деятельность. Тот факт, что личность включена в систему социального страхования не является доказательством, что она состоит в правоотношениях, на которые распространяется трудовое законодательство.

Учитывая специфику служения членов клира, трудно сделать вывод, что статья 11 ЕКПЧ в части, касающейся свободы профсоюзов, может быть применима в данном деле. Применение норм трудового права к отношениям между религиозным объединением и членами клира, имеющее место в некоторых странах, не составляет необходимого следствия из обязательств ЕКПЧ. Это свободный выбор формата отношений, сделанный в отдельных странах, но не обязательный для применения во всех странах-участниках Конвенции.

Шестеро судей Большой Палаты сформулировали особое мнение, частично не согласное с принятым решением. Они поддерживают вывод Большой Палаты о том, что члены клира РумПЦ осуществляют свое служение в рамках трудовых отношений с Церковью и, следовательно, пользуются гарантированной ст. 11 ЕКПЧ свободой профсоюзов. Авторы особого мнения полагают, что в судебной практике ЕСПЧ основания для ограничения свободы объединения, предусмотренные п. 2 ст. 11, имеют строго определенное содержание. Только веские и настоятельные причины могут оправдать такое ограничение. В данном деле отказ Департаментского суда Должа в регистрации профсоюза сформулирован в очень общих и кратких выражениях. Можно допустить, как это сделало большинство судей Большой Палаты, что решение Департаментского суда имело законное основание и преследовало законную цель. Но авторы особого мнения не соглашаются, что это решение было соразмерным преследуемой цели и было необходимым для защиты автономности РумПЦ. Устав профсоюза ясно заявляет, что он желает уважать и применять в полном объеме все церковные правила, включая Устав РумПЦ и каноны Церкви. Ни Устав профсоюза, ни заявления его членов не содержат критики православного вероучения и православной Церкви. Программа деятельности профсоюза ясно указывает, что он имеет только одну цель защиты интересов своих членов, не требуя каких-либо властных полномочий в лоне Церкви. Профсоюз стремится не подменять собой руководящие органы Церкви, а представлять перед ними интересы своих членов. Что касается возможного риска нарушить нормальную жизнедеятельность Церкви, например, в случае забастовки, то этот вопрос относится не к регистрации профсоюза, а к его возможной будущей деятельности. Такая радикальная мера, как отказ в регистрации профсоюза, основанный только на части положений его программы, может быть оправданной только при наличии серьёзной угрозы или если программа содержит несовместимые с демократическими принципами или явно противозаконные задачи. Отказ в регистрации профсоюза-заявителя жалобы не является необходимой и пропорциональной мерой с учетом также и того, что при всем разнообразии конституционно-правовых основ отношений европейских государств с конфессиями, нигде не имеется запрета для священнослужителей создавать профсоюзы.

Заключительные комментарии автора

1) Проблема правового регулирования отношений между священнослужителем и религиозной организацией включает множество аспектов. Как видно из рассмотренного дела, существуют веские аргументы как «за», так и «против» признания этих отношений разновидностью трудовых отношений.

Работа врача, учителя, ученого-теоретика (в первую очередь в государственных учреждениях) также не вполне сводима к экономическим отношениям с работодателем, она не имеет основной целью получение сторонами этих отношений материальной выгоды, а производимые ими ценности имеют как материальную, так и духовную, не поддающуюся денежной оценке составляющую. Это, однако, не препятствует признанию соответствующих отношений трудовыми. Там, где имеет место регулярное исполнение человеком определенных обязанностей за регулярное денежное вознаграждение, наличествуют существенные признаки трудовых отношений. Максимально узкая трактовка пределов трудовых отношений выгодна лицам, играющим роль работодателя. Выведение отношений с работником за рамки трудового права освобождает работодателя от многих обязанностей и ограничений. Напротив, расширение круга отношений, определяемых как трудовые, служит защите интересов работника, предоставляя ему предусмотренные трудовым законодательством права и гарантии.

Конечно, нелепым и противным христианской традиции выглядит рассмотрение «трудового спора» между священником и приходом или епископом в государственном суде. Но и ситуация, когда священнослужитель абсолютно бесправен, не защищен трудовым законодательством, не может считаться нормальной. Например, священники Русской Православной Церкви, не состоя в трудовых отношениях, получают не зарплату, а «денежное содержание», являющееся с точки зрения Гражданского Кодекса РФ «дарением», которое Церковь-«даритель» может произвольно уменьшить или вовсе прекратить выплачивать. Равным образом, при отсутствии трудовых отношений отсутствует гарантированное законом право на отпуск. Менее однозначно выглядит проблема защиты от необоснованного увольнения, которое священник РПЦ не может оспорить в светском суде. Это тоже бесправие, но и перспектива разбирательства судом вопроса, законно ли отец Х. извергнут из сана или запрещен в служении и, соответственно, уволен, выглядит не лучшим образом.

2) Подробное изучение обстоятельств рассмотренного дела позволяет сделать важное уточнение в подходе к проблеме, должно ли государство контролировать или обеспечивать соблюдение священнослужителями добровольного самоограничения в правах человека и гражданина. Добавим новые штрихи к сказанному нами в предыдущей статье по данной теме.

Вначале повторим тезисно неоднократно признававшиеся в практике ЕСПЧ положения, что религиозная организация вправе устанавливать ограничения прав и свобод для священнослужителей и верующих, при условии, что последние добровольно принимают эти ограничения. Клирики и миряне не вправе требовать от Церкви разрешить им возобновить пользоваться теми правами, от которых они добровольно отказались, но они имеют возможность покинуть Церковь, снять сан и таким образом освободиться от церковных ограничений.

Но должно ли государство препятствовать гипотетическому священнику или монаху-диссиденту в осуществлении тех прав, от которых он добровольно отказался, если он не покинул Церковь и не снял сан? (Например, до 1982 г. в Греции ст. 1364 Гражданского Кодекса воспрещала вступать в брак православным священникам и монашествующим).

В тех случаях, когда последствия нарушения «отказа от права» не влекут правовых последствий для религиозной организации, в особенности, не ведут к возникновению у неё каких-либо обязанностей перед лицом, «востребовавшим своё право» вопреки церковным канонам, государство, но нашей оценке, не имеет права на вмешательство. Такие ослушники должны привлекаться лишь к церковно-дисциплинарной ответственности, вплоть до изгнания из Церкви. Но государство не может рассматривать такое лицо, как гражданина, частично пораженного в правах. (Это, например, относится к выдвижению священником своей кандидатуры на выборах без разрешения иерархии, к нарушению монашеских обетов и т.п.).

Но в рассматриваемом деле реализация создателями профсоюза права на объединение ipso facto неизбежно приводила к возникновению у Церкви юридической обязанности сотрудничать с образованным против её воли профсоюзом духовенства. Кроме того (этот момент не нашел отражения в решениях ЕСПЧ), румынское законодательство о профсоюзах не позволило бы уволить руководство профсоюза, лишая тем самым Церковь возможность избавиться от нарушивших Устав РумПЦ священнослужителей. Поэтому решение Большой Палаты ЕСПЧ нам представляется обоснованным и правильным.