Могут ли православные священники создать профсоюз?

В ближайшее время Большая Палата Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ) должна заняться пересмотром решения ЕСПЧ от 31 января 2012 г. по делу «Профсоюз «Добрый пастырь» против Румынии». Указанным решением было признано, что отказ в регистрации профсоюза является нарушением статьи 11 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ), защищающей право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы. Решение ЕСПЧ вызвало неоднозначную реакцию. В частности, Румынская Православная Церковь расценила его как посягательство на право религиозных организаций самостоятельно организовывать свою деятельность в соответствии с внутренними установлениями. Дело «Профсоюз «Добрый пастырь» против Румынии» стало предметом обсуждения на семинаре Совета Европы «Автономия Церкви в недавних постановлениях Европейского суда по правам человека», прошедшем в Страсбурге 7 июня 2012 г. (см.: http://www.strasbourg-reor.org/?topicid=912 ).

Подробная критика решения ЕСПЧ и аргументы в пользу его отмены представлены в недавней статье игумена Филиппа (Рябых), И.В. Понкина, и А.И. Понкиной «О признании исключительной компетенции религиозных организаций по установлению их внутренней структуры и внутренних норм отношений как одной из гарантий свободы вероисповедания в демократическом государстве» (см.: http://state-religion.ru/analytics/laisite/37-filipp-rjabykh-igumen-ponkin-i.v.-ponkina-a.i.-o.html ).

Нам представилось целесообразным высказать свои соображения по данному делу, не ставя себе задачу выступать в качестве защитника позиций одной из сторон спора, равно как и не стремясь доказать правильность или неправильность принятого решения.

Данное дело с научной точки зрения представляет собой интересный практический пример на тему «должно ли государство контролировать соблюдение участниками религиозных организаций добровольно принятых последними обязательств перед религиозной организацией?» Принимая сан служителя культа, человек добровольно подчиняется некоторым правилам и ограничениям, установленным религиозными нормами. Но должно ли государство воспринимать такое ограничение правоспособности как имеющее обязательную силу? Например, если церковные власти запрещают священнослужителям выдвигать свои кандидатуры в выборные органы власти, подлежит ли регистрации избирательной комиссией кандидатура священнослужителя, игнорировавшего этот запрет? В рассматриваемом деле вопрос встал о том, имеют ли право власти Румынии отказать православным священнослужителям в регистрации профсоюза, созданного без благословения священноначалия, на том основании, что это воспрещено уставом Румынской Православной Церкви.

С духовной и с канонической точки зрения идея создания профсоюза православных священнослужителей нам представляется глубоко неправильной и противоречащей церковным традициям и правилам. Более того, даже из решения ЕСПЧ усматривается, что речь идет о некоей группе «церковных диссидентов» в РумПЦ, стремящихся создать плацдарм для развития внутрицерковного конфликта. Однако речь идет не о церковной оценке спора, а о том, имели ли власти в данном случае правовые основания не признавать за священниками право на объединение.

Последующее изложение фактических обстоятельств дела, примененных при рассмотрении спора правовых норм и аргументов сторон и суда основывается на полном тексте решения ЕСПЧ от 31.01.12 (см.:http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-108841).

4 апреля 2008 г. тридцать пять клириков и работников-мирян Румынской Православной Церкви, большинство из которых – православные священники приходов митрополии Олтения (юго-западный регион Румынии), решили на общем собрании основать профсоюз «Добрый пастырь».

Устав профсоюза «Добрый пастырь» определяет, что его основной целью является защита трудовых прав и профессиональных интересов работников Церкви, клириков и мирян. Среди положений устава содержатся в частности, нижеследующие задачи профсоюза:

«f) применять в полном объеме установления закона № 489/2006 о религиозной свободе и правовом положении конфессий, Устава Румынской Православной Церкви и святых канонов Румынской Православной Церкви;

g) обсуждать с Архиепископией и Митрополией коллективные и индивидуальные трудовые договоры, которые должны точно отражать права и обязанности клириков и мирян;

h) обеспечивать защиту председателя и представителей профсоюза во время осуществления их полномочий и после их истечения;

i) обеспечивать присутствие и участие профсоюза на всех уровнях и во всех инстанциях, принимающих решения, в соответствии с требованиями действующего законодательства;

j) использовать подачу жалоб, демонстрации и забастовки как средства защиты интересов своих членов, их достоинства и основополагающих прав;

k) вызывать в суд в качестве ответчиков физические и юридические лица, которые нарушают законодательство о труде, о профсоюзах или условия коллективного трудового соглашения на уровне Митрополии или трудовые договоры, если соответствующие споры невозможно было урегулировать путем переговоров;

(…)

s) организовывать и финансировать религиозную деятельность;

ş) выдвигать предложения для выборов, организуемых в местных структурах Церкви и предлагать участие в Священном Синоде Румынской православной церкви священника – члена профсоюза;

t) просить Архиепископа о предоставлении собранию духовенства отчета о своих доходах и расходах;

ţ) просить Совет Архиепископии, чтобы он сообщал каждый триместр или ежегодно о решениях принятых относительно назначений, перемещений и распределения денежных средств».

В соответствии с законом № 54/2003 о профсоюзах, избранный председатель профсоюза обратился в суд первой инстанции Крайовы с заявлением о предоставлении профсоюзу статуса юридического лица и о его внесении в список профсоюзов. Представитель Архиепископии опротестовал это заявление. Он признал, что члены профсоюза являются работниками Архиепископии на основании индивидуальных трудовых договоров. Но внутренний устав РумПЦ, признанный Постановлением Правительства Румынии № 53/2008, воспрещает создание любых объединений без предварительного согласия архиепископа.

Представитель профсоюза поддержал поданное заявление о создании профсоюза, подчеркнув, что он был образован с соблюдением всех требований, предусмотренных законом № 54/2003 о свободе профсоюзов и что данный закон не воспрещает создание профсоюза для той категории работников, о которых идет речь в данном случае[1].

Прокуратура поддержала заявление профсоюза, полагая, что его образование соответствует закону и что внутренний устав Церкви не может воспрещать его создание, поскольку священники и миряне, являющиеся наемными работниками Церкви, имеют в качестве таковых право объединяться для защиты своих прав.

Решением от 22 мая 2008 г. суд принял заявление профсоюза, постановив включить его в список профсоюзов и признать его юридическим лицом.

Суд отметил, что закон № 489/2006 о религиозной свободе разрешил самостоятельное функционирование религиозных организаций, при условии, что они не посягают на национальную безопасность, на общественный порядок, здоровье и мораль, на основные права и свободы. Суд счел, что право лиц, работающих по индивидуальным трудовым договорам, на создание профсоюза гарантировано трудовым законодательством и не может быть обусловлено предварительным согласием работодателя.

Архиепископия подала жалобу на решение суда, ссылаясь на то, что статья 29 Конституции Румынии гарантирует свободу религии и автономию религиозных обществ и на то, что этот принцип не может игнорироваться во имя свободы профсоюзов.

Окончательным решением от 11 июля 2008 г. департаментский суд Должа удовлетворил жалобу, отменил решение, принятое судом первой инстанции и отказал в удовлетворении заявления о признании юридического лица и его включении в список профсоюзов.

Департаментский суд указал, что Конституция и закон № 489/2006 гарантируют автономию религиозных обществ и их право организовываться в соответствии с собственными установлениями. Он отметил далее, что понятие «профсоюз» не предусмотрено уставом РумПЦ, в соответствии с которым создание, деятельность и роспуск религиозных объединений и фондов обусловлено благословением синода Церкви и что священники обязаны повиноваться священноначалию и не вправе осуществлять гражданские акты, в том числе личного характера, иначе как с его предварительного письменного согласия.

Суд счел, что запрет на создание в лоне Церкви (курсив мой – М.Ш.) объединений любого рода без согласия иерархии оправдан необходимостью охранять православную христианскую традицию и её основные догматы. Если профсоюз будет создан, церковная иерархия будет вынуждена сотрудничать с новым органом, чуждым традиции и каноническим правилам.

Наконец, суд указал, что закон № 54/2003 запрещает создавать профсоюзы лицам, находящимся на руководящей работе. Поскольку, согласно уставу Церкви, священники осуществляют руководство своими приходами, суд счел их подпадающими под действие этого запрета.

Закон № 489/2006 о религиозной свободе содержит ряд важных положений, имеющих отношение к рассматриваемому делу:

«Статья 8. Признанные религиозные общины имеют статус общественно полезных юридических лиц. Согласно нормам Конституции и настоящего закона они организуются и функционируют автономным образом, в соответствии с собственными установлениями или каноническими правилами.

Статья 10. По заявлениям признанных религиозных общин государство оказывает содействие в обеспечении заработной платой их духовенства и светского персонала в зависимости от численности верующих и реальных потребностей общин.

Статья 17. По предложению министерства культуры и культов Правительство предоставляет статус признанной государством религиозной общины тем религиозным объединениям, которые по своей деятельности и по численности своих членов представляют общественный интерес и подтверждают постоянство и стабильность своего существования.

Государство признает установления и канонические правила в той мере, в какой их содержание не посягает на общественную безопасность, порядок, здоровье, мораль, на основные права и свободы».

Закон № 330/2009 о заработной плате персонала, финансирование которой обеспечивается государственным бюджетом, содержит положения относительно заработной платы священнослужителей и мирян. Он предусматривает, что государство выплачивает священнослужителям-работникам признанных религиозных обществ месячное содержание в размере от 65 до 80% заработной платы преподавателя колледжа или лицея. Государство принимает на себя также выплаты всех социальных взносов, которые работодатель должен выплачивать за своих работников-священнослужителей.

Устав Румынской Православной Церкви принят Синодом Церкви в ноябре 2007 г. и признан постановлением Правительства № 53 от 16 января 2008 г. Согласно положениям Устава:

«Статья 12. Святейший Синод принимает решения о создании, организации и роспуске национальных церковных объединений и фондов. (…) Он дает благословение или отказывает в нем на создание, организацию и роспуск православных объединений и фондов, действующих в епархиях и имеющих собственные органы управления.

Статья 50. Без предварительного письменного одобрения епископа священник не может представлять приход ни в суде, ни перед властями, ни перед третьими лицами. В силу клятвы послушания, которую они приносят при их возведении в сан, клирики и монахи не могут обращаться в суд по личным делам без предварительного письменного разрешения епископа.

Статья 123. (…) Священникам, диаконам и монахам воспрещается без благословения епископа создавать или вступать в качестве члена или участника в объединение, фонд или в другую организацию любого вида.

Статус священника, диакона или монаха несовместим с осуществлением всякой иной деятельности экономического, финансового или коммерческого характера, противоречащей христианской морали и интересам Церкви.

Статья 156. В силу автономности религиозных обществ, предусмотренной законом, церковные суды рассматривают дела о внутрицерковной дисциплине. Их решения не могут быть обжалованы в судах по гражданским делам».

Судебная практика в Румынии.

Решением от 19 сентября 2005 г. Высший суд счел себя компетентным рассматривать законность увольнения или отправки на пенсию православных священников как работников православной Церкви, на которых распространяются общие нормы социального обеспечения и законоустановления в сфере социального страхования.

Решением от 4 февраля 2010 г. Высший и кассационный суд, рассматривая жалобу православного священника на отказ Трудовой инспекции проконтролировать соблюдение трудового права епархией (его работодателем), подтвердил правильность отказа, сочтя, что в вопросах внутрицерковной дисциплины применяются исключительно внутренние церковные установления.

Решением суда от 4 октября 1990 г. в список профсоюзов был включен профсоюз Solidaritatea православного духовенства архиепископии Томис-Констанца, с предоставлением ему прав юридического лица. Профсоюз православного духовенства Sfântul Mare Mucenic Gheorghe был включен в список профсоюзов и получил права юридического лица на основании решения суда от 5 июня 2007 г.

Директива 78/2000/СЕ Совета Европы от 27 ноября 2000 г. о создании рамочных положений для обеспечения равенства обращения в сфере занятости и труда устанавливает в статье 4:

«1. (…) Государства-члены могут предусматривать, что разница в обращении основанная на религии или убеждениях не является дискриминацией в случае, если по причине природы профессиональной деятельности или условий её осуществления данная характеристика составляет существенное и определяющее требование, чтобы однако цель была законной и требование было соразмерным.

2. Государства-члены могут сохранять в действующем национальном законодательстве (…) или предусматривать в будущем законодательстве положения, учитывающие национальную практику, существующую на дату принятия настоящей директивы, в силу которых применительно к профессиональной деятельности Церквей и других государственных или частных организаций, моральные правила которых основываются на религии или убеждениях, различие в обращении, основанное на религии или убеждениях личности не является дискриминацией, поскольку по природе этой деятельности или в контексте, в котором она осуществляется, религия или убеждения составляют необходимое, законное и оправданное профессиональное требование, принимая во внимание моральные правила соответствующей организации.

Настоящая директива, при условии уважения других её положений, не посягает на право Церквей, и других государственных или частных организаций, моральные правила которых основываются на религии или убеждениях, действующих в соответствии с национальными конституционными и законодательными нормами, требовать от лиц, работающих у них, добросовестного и лояльного отношения к моральным правилам организации».

Позиции сторон при рассмотрении дела в ЕСПЧ

При рассмотрении жалобы в ЕСПЧ заявитель утверждал, что нарушено его право на объединение, гарантированное статьей 11 ЕКПЧ. Заявитель подчеркивал, что целью образования профсоюза, как это следует из его устава, была защита исключительно внерелигиозных интересов экономического характера священнослужителей и мирян – работников Церкви. Он подчеркивал также, что профсоюз не пересматривает ни догматы Церкви, ни её иерархию и образ деятельности, что он не представляет и не стремится представлять или подменять собой ни Церковь, ни её верующих, ни иерархию, но создан вне Церкви (курсив мой – М.Ш.), исключительно чтобы представлять своих собственных членов, работников Церкви, в их экономических и административных отношениях со своим работодателем и с Министерством культуры и культов.

Заявитель полагает, что доводы Департаментского суда, который отверг заявление о регистрации профсоюза и тезис правительства основываются на смешении религиозной свободы верующих и Церкви и профсоюзных прав работников Церкви. Поскольку эти две области различны, он утверждает, что религиозная свобода не является оправданием для ограничения основных социальных прав.

В то же время он отвергает утверждение о том, что священники осуществляют руководящую работу в своих приходах и в силу этого факта подпадают под запрет объединяться в профсоюзы, установленный законом № 54/2003. Во всяком случае, он уточняет, что профсоюз состоит также из мирян – работников Церкви. Наконец, заявитель напоминает, что отказ в регистрации не соответствует национальной правоприменительной практике, которая разрешает создание сходных профсоюзов как до, так и после смены политического режима в 1989 г.

Учитывая вышеизложенное, заявитель считает, что положение Устава Церкви, которое ставит создание профсоюза в зависимость от благословения работодателя, незаконно, поскольку противоречит правам и свободам, гарантированным Конституцией и ЕКПЧ. Он утверждает, что духовенство и миряне не относятся к категориям лиц, для которых во втором параграфе ст. 11 ЕКПЧ предусматриваются исключения и заключает, что отказ зарегистрировать их профсоюз подвергает их неоправданной дискриминации по сравнению с другими категориями работников.

Правительство Румынии допускает, что отказ зарегистрировать профсоюз – заявитель жалобы является ограничением его права на свободу объединения, охраняемого статьей 11 ЕКПЧ, но оно считает, что это ограничение является оправданным, как предусмотренное законом с легитимной целью и необходимое в демократическом обществе. В отношении законности принятой меры Правительство полагает, что отказ в регистрации основан на положениях закона № 54/2003 о свободе профсоюзов и на уставе РумПЦ, признанном постановлением Правительства № 53 от 16 января 2008 г. Оспариваемая мера оправдана необходимостью охранить Румынскую Православную Церковь. Правительство полагает, что вмешательство преследовало легитимную цель, а именно признание свободы и автономности религиозных общин.

В отношении того, является ли принятая мера необходимой в демократическом обществе, Правительство напоминает, что автономия религиозных общин является неотъемлемой частью плюрализма в демократическом обществе. Оно полагает, что все формы объединений, существующие в лоне Церкви (курсив мой – М.Ш.), должны соответствовать установленным Церковью правилам и отмечает по этому поводу, что устав РумПЦ предусматривает различные формы объединений в целях облегчить сообщение жалоб священников. Кроме того, Правительство уточняет, что священники выполняют руководящие обязанности в своих приходах и в этом качестве получают денежное пособие, составляющее часть их заработной платы.

Правительство обращает внимание, что при своем вступлении в Церковь клирики приносят присягу, которой они добровольно принимают религиозное служение. Если впоследствии они сочтут, что структуры, предусмотренные Уставом, не совместимы с их убеждениями, их религиозная свобода выражается в праве оставить свою должность или даже Церковь.

Наконец, Правительство полагает, что вмешательство государства в регламентацию отношений между священнослужителями и Церковью будет посягательством на принцип первенства автономности религиозных общин. Ввиду вышеизложенного, Правительство полагает, что справедливое равновесие между частным интересом заявителя жалобы (признание его права на свободу объединения) и обязательством государства (уважать автономность религиозных общин) не было нарушено.

Архиепископия Крайовы, участвующая в деле в качестве третьего лица, утверждала, в частности, что в лоне Румынской Православной Церкви священники осуществляют свою деятельность на основе предварительной добровольной договоренности, выражающейся в виде присяги, приносимой каждым членом клира. Она считает, что стороны (священник и Церковь – М.Ш.) не связаны контрактом, подчиненным трудовому праву и, следовательно, работники Церкви не могут ссылаться на трудовое законодательство, в обоснование права создать профсоюз для защиты своих прав. Архиепископия подчеркивает также, что подчинение церковной иерархии состоит только в добровольном и преданном религиозном послушании. Судебная практика различных европейских стран, в том числе Франции признает, что отношения, вытекающие из специфической миссии Церкви, отличаются от отношений, основанных на трудовом праве.

Третье лицо – неправительственная организация «Европейский центр за правосудие и права человека» полагает, в частности, что вступая в Церковь, верующие и клирики добровольно принимают на себя обязанность послушания, которая включает отказ от некоторых фундаментальных прав и свобод, в том числе от возможности создавать профсоюз или любое другое объединение без предварительного разрешения иерархии. Государство должно уважать этот обет послушания и признавать законный интерес Церкви не позволять её клирикам создавать профсоюз, который нарушит её структуру и посягнет на содержание её вероучения.

Решение палаты ЕСПЧ от 31 января 2012 г.

В решении палаты ЕСПЧ от 31 января 2012 г. отмечено, что департаментский суд Должа основал свой отказ зарегистрировать профсоюз на церковном правиле, содержащемся в Уставе РумПЦ и запрещающем духовенству участие в любых объединениях без согласия иерархии. Департаментский суд счел, что запрет для клириков и мирян создать профсоюзы соответствует внутренним установлениям РумПЦ в отношении профсоюзной деятельности и что этот запрет оправдан необходимостью защитить православную христианскую традицию и избежать того, чтобы церковная иерархия была вынуждена сотрудничать с новым органом, существование которого противоречит каноническим правилам принятия решений.

Палата ЕСПЧ напомнила, что сам по себе факт законодательного запрета объединяться в профсоюзы для некоторых категорий работников недостаточен, чтобы признать правомерным такое радикальное ограничение (см. mutatismutandis, TümHaberSenet Çınarc. Turquie, n^o 28602/95, § 36, CEDH 2006‑II et DemiretBaykarac. Turquie [GC], n^o 34503/97,§ 120).

В настоящем деле палата ЕСПЧ констатировала, что священники и мирской персонал осуществляют свою деятельность в лоне РумПЦ в рамках индивидуальных трудовых договоров. Они получают денежное содержание, финансируемое в большей части из государственного бюджета и пользуются социальным страхованием на общих основаниях. Правовой статус работников РумПЦ не оспаривался во внутригосударственных судебных органах и гражданские суды основывались на этом правовом статусе при оценке законности увольнения или отправки на пенсию работников РумПЦ (п. 64 решения).

Палата ЕСПЧ сочла, что правоотношения, основанные на трудовом договоре, не могут быть «клерикализованы» с целью уклониться от соблюдения всяких норм гражданского права (см. mutatis mutandis, Schüthc. Allemagne, n^o1620/03, § 70). Суд заключает, что члены клира и тем более мирские работники Церкви не могут быть выведены из сферы применимости статьи 11 ЕКПЧ. Однако национальные власти могут установить для них «законные ограничения», соответствующие части 2 ст. 11 ЕКПЧ (п. 65).

ЕСПЧ счел, что отказ в регистрации был основан на национальном законодательстве, а точнее на законах №№ 54/2003 и 489/2006 о свободе профсоюзов и о религиозной свободе, истолкованных Департаментским судом Должа в свете Устава РумПЦ. В той мере, в которой этот отказ направлен на воспрепятствование противоречию между законом и (правоприменительной) практикой относительно создания профсоюзов церковным персоналом, ЕСПЧ согласился, что обсуждаемая мера направлена на защиту общественного порядка, включающего свободу и автономность религиозных общин. Суд посчитал, что вмешательство может быть оценено как «предусмотренное законом» и преследующее законную цель с точки зрения ст. 11 ч. 2 Конвенции (пп. 67-68).

Палата ЕСПЧ констатировала, что румынский Департаментский суд обосновал отказ в регистрации профсоюза, во-первых, необходимостью охранять православную христианскую традицию, её фундаментальные догматы и канонический порядок принятия решений и, во-вторых, законодательным запретом для священников объединяться в профсоюзы, поскольку они выполняют руководящие обязанности в своих приходах. Второй аргумент является предметом разногласий между тяжущимися сторонами, однако ЕСПЧ счел возможным не углубляться в его изучение ввиду его второстепенного значения (пп. 71-72).

Исследуя вопрос о наличии «настоятельной социальной необходимости» для введения ограничения права на создание профсоюза, ЕСПЧ констатировал, что устав профсоюза – заявителя жалобы не содержит никаких положений, критикующих веру или Церковь. Напротив, профсоюз намеревается уважать и выполнять в полном объеме нормы светского законодательства и церковные правила, включая устав и каноны Церкви. Из представленных сторонами документов также не усматривается, что руководители профсоюза или его члены имеют неуважительные намерения в отношении веры или православной Церкви (п. 73).

ЕСПЧ отмечает, что цели профсоюза-заявителя связаны исключительно с защитой экономических, социальных и культурных прав и интересов наемных работников Церкви. Таким образом, регистрация профсоюза не является посягательством ни на легитимность религиозных верований, ни на способы их проявления. ЕСПЧ счел, что в данном деле отсутствуют определяющие признаки «настоятельной социальной необходимости»: румынский Департаментский суд не установил, что программа деятельности, которую закрепил профсоюз в своем уставе или поведение его членов несовместимы с «демократическим обществом» и тем более, что они представляют угрозу для демократии (п. 75-76).

ЕСПЧ констатировал, что доводы, выдвинутые Департаментским судом чтобы оправдать вмешательство в права заявителей имеют только религиозный характер. В отличие от суда первой инстанции, судьи основывались только на уставе РумПЦ и на необходимости охранять канонические правила принятия решений во избежание того, чтобы церковная иерархия вступала в конфликт с новым органом, чуждым традиции (п. 77).

Судьи не исследовали: влияние трудового договора на отношения между работодателем и работником, различия между клириками и работниками Церкви – мирянами, совместимость между нормами румынского и международного права, посвященными праву трудящихся создавать профсоюзы и правилами церковного происхождения, воспрещающими их создавать (п. 78).

ЕСПЧ допускает, что с точки зрения Конвенции работодатель, моральные правила которого основываются на религии, вправе установить для своих работников специфические требования лояльности. Он равным образом допускает, что, подписывая договор, работник может, в силу этого долга лояльности, принять ограничение до некоторой степени некоторых из своих прав (п. 79). Но в данном деле ЕСПЧ констатирует, что ни Правительство, ни Архиепископия не утверждают, что трудовые договоры работников Церкви содержат соответствующее условие. Департаментский суд обосновал отказ в регистрации профсоюза не условиями трудовых договоров, а положениями Устава РумПЦ, вступившего в силу в 2008 г., то есть после того, как члены профсоюза приступили к исполнению своих обязанностей в лоне Церкви (п. 82).

ЕСПЧ принял во внимание важность места, которое занимает православная религия в истории и в традициях государства-ответчика (Румынии). Однако, это не может само по себе служить оправданием необходимости ограничения права на объединение, тем более что профсоюз – заявитель жалобы ни в коей мере не оспаривает эту важность и что право работников РумПЦ объединяться в профсоюзы уже было как минимум дважды признано решениями румынских судов. Эти профсоюзы были созданы до вступления в силу действующего Устава РумПЦ. Тем не менее, два профсоюза были созданы в среде православного духовенства и это не было сочтено противозаконным или несовместимым с демократическим режимом.

С учетом этих обстоятельств ЕСПЧ счел, что обоснования решения Департаментского суда не кажутся достаточными для обоснования отказа в регистрации профсоюза - заявителя жалобы. Следовательно, при отсутствии «настоятельной социальной необходимости» и достаточных обоснований ЕСПЧ счел, что такая радикальная мера как отказ в регистрации профсоюза – заявителя непропорционален преследуемой цели и не является необходимой в демократическом обществе. Следовательно, имело место нарушение статьи 11 ЕКПЧ.

В особом мнении судей Зимеле и Цацория, не согласных с решением ЕСПЧ, указывается, в частности, что заявители жалобы не отрицают, того, что они намеревались создать профсоюз внутри (в лоне) Церкви (курсив мой – М.Ш.). Заявители лишь подчеркивают, что не имели намерения входить в противоречие с религиозными догматами или с организационным устройством РумПЦ и что их основной целью является защита своих экономических и социальных прав. Но положения устава профсоюза включают право на забастовку и указывают, что архиепископ должен предоставлять сведения о назначениях, перемещениях и о вопросах бюджета. Судьи – заявители особого мнения считают, что с учетом этих положений устава профсоюза национальные суды могли сделать обоснованный вывод, что образование подобной организации противоречит традиционному иерархическому устройству РумПЦ и порядку принятия церковных решений. Судьи также отмечают, что в свете различных заявлений сторон, содержащихся в материалах дела, создается впечатление, что в его основе лежат внутрицерковные конфликты. Если это так, национальные власти способны лучше, чем ЕСПЧ, оценить все обстоятельства дела.

Палата ЕСПЧ недостаточно глубоко оценила возникшее в данном деле противоречие между принципом автономии религиозных общин, охраняемым статьями 9 и 11 ЕКПЧ и правом создавать профсоюзы, охраняемым ст. 11. Судьи, оставшиеся при особом мнении, согласились с большинством в том, что необходимо найти справедливое равновесие между этими правами и свободами. Однако, они сочли, что решение, принятое национальным судом Румынии в этой крайне деликатной ситуации, соблюдает необходимый баланс. Поэтому, по их мнению, нет оснований для признания нарушения ст. 11 ЕКПЧ.

Комментарий автора

После изложения обстоятельств дела и основного содержания принятого решения, выскажем некоторые комментарии.

1) На наш взгляд, ЕСПЧ уделил недостаточно внимания исследованию вопроса о том, выполнено ли требование статьи 11 ЕКПЧ о том, что ограничения свободы объединения должны быть «предусмотрены законом». Из рассмотренных норм законодательства Румынии о профсоюзах и о религиозной свободе прямо не усматривается установления запрета для священнослужителей на создание профсоюзов. (Это подтверждается и тем обстоятельством, что другие профсоюзы православных священнослужителей были зарегистрированы в Румынии). Департаментский суд Должа вынес решение об отказе в регистрации профсоюза «Добрый пастырь», основываясь на весьма общей норме закона относительно автономности религиозных общин от государства. С однозначной определенностью запрет на несанкционированное создание общественных объединений установлен только в статье 123 Устава РумПЦ. При самом расширительном толковании понятия «закон», которым должно быть установлено ограничение права на объединение, распространить его на церковный Устав нам представляется невозможным. (Если только речь не идет о неизвестной нам гипотетической особенности румынского законодательства, в соответствии с которой признанный правительством церковный Устав обретает статус нормативного правового акта. Но подобное объяснение представляется нам маловероятным). ЕСПЧ сосредоточился на разрешении вопроса о том, является ли ограничение права на объединение «необходимым в демократическом обществе». Отрицательный ответ, данный судом на этот вопрос, представляется нам плохо мотивированным, на что, собственно и обращают внимание судьи, составившие особое мнение. Суд имел гораздо больше оснований усмотреть нарушение Конвенции в том, что это ограничение не предусмотрено с достаточной определенностью никаким национальным законом.

2) Можно согласиться с тем, что священнослужитель или иное лицо, поступающее на профессиональное служение в религиозную организацию, добровольно принимает на себя некоторые ограничения своих прав и свобод. Европейская Комиссия по правам человека отметила, что «статья 9 не обязывает Высокие Договаривающиеся стороны обеспечивать, чтобы церкви, находящиеся в их юрисдикции, обеспечивали религиозную свободу своих верующих и священников. Свобода религии не предоставляет служителю культа право отстаивать свои частные религиозные убеждения внутри церкви, в которой он осуществляет свое служение или добивается назначения на пост. (…) если требования, предъявляемые к нему церковью входят в конфликт с его убеждениями, он должен обладать свободой покинуть свою должность и Комиссия считает это высшей гарантией права личности на свободу мысли, совести и религии» (см. Решение о приемлемости жалобы «Ян Эке Карлссон против Швеции» от 08.09.1988, http://hudoc.echr.coe.int/sites/fra/pages/search.aspx?i=001-81882 ).

Однако в рассматриваемом споре речь идет не об обязанности государства требовать от религиозных организаций предоставления священнослужителям и мирянам всей полноты предусмотренных ЕКПЧ прав и свобод. (Это произошло бы в случае, если румынские власти потребовали от РумПЦ согласиться с созданием профсоюза и преобразовать внутреннее устройство Церкви). Государство должно уважать независимость религиозных объединений, их право самостоятельно организовывать внутреннюю жизнь, признавать право священнослужителей и мирян на добровольное самоограничение своих прав и свобод в соответствии с религиозными нормами. Но если член Церкви принимает решение возобновить осуществление тех прав и свобод, пользоваться которыми он ранее добровольно отказался, государство не должно препятствовать ему. Добровольное ограничение правоспособности носит условный характер и прекращается, когда священнослужитель или мирянин принимает решение воспользоваться в полном объеме своими правами человека и гражданина. Сопутствующее этому решению нарушение религиозных норм и неповиновение священноначалию может иметь в качестве последствий только применение к нарушителю санкций духовного характера со стороны религиозной организации. Но государство светского типа не вправе продолжать рассматривать такого гражданина как лицо с ограниченной правоспособностью и отказывать ему в осуществлении своих прав и свобод.

Так, в Уставе РумПЦ содержится приведенное нами выше положение статьи 50: «В силу клятвы послушания, которую они приносят при их возведении в сан, клирики и монахи не могут обращаться в суд по личным делам без предварительного письменного разрешения епископа» (курсив мой – М.Ш.). Но эта норма не может означать, что суды Румынии должны отказываться принимать к рассмотрению исковые заявления и жалобы клириков и монахов РумПЦ, если они поданы без разрешения епископа.

В Гражданском Кодексе Греции ранее содержалась статья 1364 «Воспрещается вступать в брак клирикам любого ранга и монашествующим Восточной Православной Церкви». Это положение принудительно ограничивало правоспособность православных священнослужителей и монахов. Эта норма была отменена статьей 3 закона № 1250/1982, легализовавшего гражданский брак. В пояснительной записке к закону указывалось, что легализация гражданского брака отменяет некоторые ограничения, основанные исключительно на догматах Православной Церкви и не отвечающие общественной необходимости. Эти ограничения не могут отныне быть значимы для государства. Решение вопроса о том, разрешен ли брак для членов клира и монахов относится к исключительной компетенции Церкви. (Вопрос о признании в Греции права православного епископа на создание семьи путем усыновления собственного племянника рассматривался ЕСПЧ в деле «Negrepontis-Giannisis c. Grèce», решение от 03 мая 2011г., см. http://hudoc.echr.coe.int/sites/fra/pages/search.aspx?i=001-104678).

При нашем отрицательном отношении к нарушению церковных канонов, в том числе относительно брака, мы полагаем, что государство не должно ограничивать правоспособность священнослужителей, оставив Церкви миссию принуждения духовенства к соблюдению канонов и право их извержения из сана и запрещения в служении.

В Русской Православной Церкви после известного инцидента с Г. Якуниным, который был депутатом Государственной Думы вопреки воле церковной иерархии РПЦ, соборные определения не допускают самовольного выдвижения священнослужителем своей кандидатуры в представительные органы власти. Однако конституционный принцип равенства прав граждан независимо от их отношения к религии не допускает того, чтобы избирательная комиссия отказывала в регистрации кандидата в депутаты Госдумы или иного представительного органа власти по той причине, что он является священнослужителем РПЦ, не имеющим разрешения иерархии на выдвижение своей кандидатуры. Подражатель Г. Якунину может быть подвергнут церковным наказаниям (и это правильно, с учетом принципа внутренней самостоятельности религиозных объединений), но государство не вправе, основываясь на внутренних установлениях РПЦ, рассматривать его как гражданина с ограниченной (в силу сана) правоспособностью. Эта соответствует положениям части 2 ст. 19 Конституции РФ, согласно которым «государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от … отношения к религии, убеждений (…). Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам (…) религиозной принадлежности». В п. 2 ст. 4 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (от 12.06.02. № 67-ФЗ) говорится: «гражданин Российской Федерации имеет право избирать, быть избранным, участвовать в референдуме независимо от…отношения к религии, убеждений…».

Суммируя сказанное, нам представляется, что права священнослужителей на создание объединения, в т.ч. профсоюза, не могут признаваться «абсолютно» ограниченными в силу их добровольного принятия ограничений, установленных для клириков канонами РумПЦ. (Напомним, что трудовой контракт священнослужителя РумПЦ не содержит ограничений права на объединение). С одной стороны, государство не вправе принуждать священнослужителя воспользоваться правами, от которых он добровольно отказывается. Но, с другой стороны, ввиду обусловленности этого ограничения добровольным решением субъекта права, государство не вправе препятствовать ему возобновить пользование этим правом. Поэтому, в данном деле можно говорить о том, что государство неправомерно берет на себя функцию принуждения священнослужителей к соблюдению их добровольного правового самоограничения (в части права на объединение). Священники имеют право не послушаться иерархии и объединиться в неканонический профсоюз или в иное объединение. Церковь может их за это покарать в соответствии с православными канонами. А вот государство не имеет оснований ограничивать их право на объединение.

3) Из решения ЕСПЧ и содержащихся в нем ссылок на законодательство Румынии невозможно сделать однозначный вывод, создается ли профсоюз «Добрый пастырь» «внутри», «в лоне» Церкви или же вне её структуры. В тексте решения можно найти обе взаимоисключающие позиции (которые приведены выше и выделены курсивом в соответствующих местах). Между тем, этот вопрос имеет существенное значение. Если профсоюз создается «внутри Церкви», позиционируется как общественное объединение, входящее в её структуру, то отказ властей зарегистрировать организацию, создание которой противоречит уставу Церкви, является вполне законным. (Подобно тому, как российское законодательство не допускает создания местной религиозной организации, указывающей в уставе на свое вхождение в структуру какой-либо централизованной религиозной организации при отсутствии согласия последней).

Однако, как правило, профсоюз не является структурным подразделением организации-работодателя и, будучи «внутри» нее в качестве объединяющего её работников, с гражданско-правовой точки зрения находится «вовне» организации-работодателя и создается работниками без её согласия. В рассматриваемом деле можно предположить, что позиция заявителя, определяющего профсоюз как создаваемый «вне Церкви» терминологически более точна, так как профсоюз является автономным в отношении религиозной организации-работодателя юридическим лицом.

Повышенное внимание к данному процессу со стороны представительства Русской Православной Церкви при Совете Европы, вероятно, объясняется, среди прочего и тем, что дело затрагивает специфику правового положения православного священнослужителя. Признание особого характера отношений между священником и Церковью, которые отличаются от трудовых отношений между работником и работодателем, является достаточно типичным. Так, французское законодательство не рассматривает отношения между католическим священником и епископом в качестве трудовых отношений. Но при этом государство не выплачивает католическим священникам никакого денежного содержания. (Кроме военных капелланов, кандидатуры которых согласовываются религиозными организациями, а трудовой договор с которыми заключает государство). В России священнослужители РПЦ не заключают трудовые договоры и не состоят с религиозными организациями РПЦ в трудовых отношениях. Не являясь работниками, они не имеют возможности создавать профсоюзы, получаемое ими денежное содержание является не заработной платой, а дарением, получаемым от прихода. Если бы Румынская Православная Церковь применяла ту же схему отношений со священнослужителями, что и РПЦ, данный спор в принципе не мог бы возникнуть. Но, ввиду того, что румынским священнослужителям выплачивает денежное содержание государство, оно обуславливает его выплату заключением трудового договора. А там, где возникли трудовые отношения, неизбежно возникают гарантии, в том числе международно-правовые, прав работника, включая право создавать профсоюзы.

4) В данном споре существенным, на наш взгляд обстоятельством, не нашедшим отражения в решении ЕСПЧ, является вопрос о том, имеет ли орган РумПЦ, выступающий в трудовых договорах со священниками в качестве работодателя, право уволить их за нарушение Устава Церкви, выразившееся в учреждении не благословленного священноначалием профсоюза.

Законодательство о профсоюзах может предусматривать запрет на увольнение членов профсоюза без согласия профсоюзного органа. Подобная норма существовала в статьях 35 и 235 КЗоТа РСФСР. Статьи 373 и 374 действующего ТК РФ предусматривают учет мнения первичной профсоюзной организации при расторжении трудового договора с работником по инициативе работодателя и согласие профсоюзного органа на увольнение руководителей выборных коллегиальных органов профсоюзных организаций.

Статья 10 закона Румынии о профсоюзах № 54/2003 содержала сходные положения, она не допускала увольнения членов выборных органов профсоюза в течение всего срока их полномочий и ещё два года после их прекращения. Статья 30 данного закона обязывала работодателя приглашать представителей профсоюза для участия в принятии управленческих решений. Поэтому после регистрации профсоюза «Добрый пастырь» Церкви действительно была бы навязана необходимость вести переговоры в области трудовых отношений с этой неканонической структурой. РумПЦ не имела возможности восстановить канонический порядок путем увольнения членов и тем более выборных руководителей профсоюза. По указанной причине регистрация профсоюза, не будучи непосредственным вмешательством во внутреннюю жизнь Церкви, своими неизбежными последствиями существенно повлияет на эту внутреннюю жизнь. Защита прав учредителей профсоюза на объединение будет неизбежно ущемлять права всех членов РумПЦ самостоятельно организовывать внутреннюю жизнь и управление Церковью в соответствии с православными канонами.

По всей видимости, власти Румынии не увидели иного способа избежать возникновения такой конфликтной ситуации, кроме отказа в регистрации профсоюза «Добрый пастырь». Уязвимость этой мотивировки видится лишь в том, что она носит предположительный характер, увязывается с конфликтом, который только может возникнуть в Церкви в будущем, пусть и с высокой степенью вероятности. В некоторых случаях ЕСПЧ отводит жалобы и доводы так называемых «потенциальных жертв».

Можно также заметить, что установление практики заключения трудовых договоров со священнослужителями является свободным решением РумПЦ, которую ничто (кроме, видимо, желания получать государственные выплаты для священнослужителей) не принуждало заключать эти договора. Румынская Православная Церковь имела право последовать примеру РПЦ и отказаться от практики заключения трудовых договоров со священнослужителями. Добровольно устанавливая трудовые отношения со священнослужителями, РумПЦ тем самым добровольно принимает и вытекающее из их наличия неизбежное следствие в виде гарантий трудовых прав работников. Желание же иметь все выгоды и преимущества от положения работодателя, включая государственные выплаты служителям культа, но при этом быть свободным от всех обязанностей и ограничений, защищающих интересы работника, вполне понятно, но трудноосуществимо.

В ближайшем будущем мы узнаем, какое решение примет по данному делу Большая Палата ЕСПЧ.