НГ Религии: Инославные агенты

Андрей Львович Мельников - ответственный редактор "НГ-религий".

Вот к такому неожиданному сценарию может привести вступление в действие нового закона об НКО, откорректированного, как это водится, в соответствии с самыми благими пожеланиями.

Государственная Дума в минувшую пятницу приняла поправки к закону о некоммерческих организациях, ужесточающие контроль над теми НКО, которые финансируются из-за рубежа. Незадолго до голосования журналисты «НГР» опросили представителей религиозных организаций и правозащитников, и наши собеседники дружно высказали пожелание, чтобы из-под действия этой нормы были выведены духовные объединения. Это пожелание совпало с ходом мысли президента Владимира Путина, который предложил удалить из окончательной редакции законопроекта упоминание религиозных организаций. Дума эти предложения учла.

Казалось бы, покушение на свободу совести предотвращено. Однако остаются вопросы. Прежде всего – для чего понадобилось выводить духовные объединения из-под действия закона о некоммерческих организациях, которые занимаются «политической деятельностью»? Казалось бы, само собой подразумевается, что религиозные организации не должны заниматься политикой. Это прописано в уставах всех духовных объединений, а также противоречит принципу отделения религии от государства. Кроме того, духовные лидеры самых разных традиций и течений не устают заявлять, что их общины не вмешиваются в политику, по крайней мере на официальном уровне, как юридические лица. А некоторые организации вообще запрещают своим служителям участвовать в непосредственной политической деятельности.

Оговорка, сделанная перед вторым и третьим чтениями законопроекта, порождает двусмысленные трактовки. Если потребовалось специальное упоминание религиозных организаций, значит, власть допускает возможность их участия в политике. Дело осложняется тем, что само понятие «политическая деятельность» четко не определено авторами законопроекта, и это не раз подчеркивалось в комментариях экспертов, пока обсуждалась инициатива депутатов.

Кроме того, картина общественной жизни начиная с декабря 2011 года дает основания сделать вывод, что в определенной мере духовные организации задействованы в политических акциях. Нет особого смысла говорить здесь о том, какую роль сыграли в уличных акциях и на медиапространстве в пользу одной из политических сил общественные организации, связанные (или связывающие себя) с Русской Православной Церковью, излишне говорить о политизации различных конфликтов вокруг Московского Патриархата и его известных представителей. Помимо этого на политическом горизонте проявили себя некоторые альтернативные духовные течения и общины, которые критику Московского Патриархата тесно связывают с оппозиционными выступлениями против государственной власти. О некоторых из них не было слышно все нулевые годы, и их знамена, пожалуй, впервые начиная с первой чеченской войны появились на шествиях оппозиции. Можно даже сказать, что религиозные объединения в нашей стране разошлись на два «стана». Один из них называют «традиционным» или «государствообразующим», а другой считают «альтернативным» и часто напрямую обвиняют в работе на зарубежные спецслужбы, что наполняет определение «иностранные агенты» особенно негативным смыслом.

Как мы помним, еще до предложений Путина и окончательного чтения в Госдуме госсекретарь США Хиллари Клинтон пообещала российским правозащитникам найти альтернативные способы финансирования правозащитной деятельности в России, чтобы удалось избежать необходимости называть себя иностранными агентами. Теперь, в нынешнем варианте, таким способом может стать переформатирование правозащитной, а возможно, и оппозиционно-политической деятельности в НКО, созданных религиозными организациями. Ведь эти некоммерческие организации тоже выводятся из-под действия строгого закона. Уже и сейчас не является секретом участие некоторых духовных течений в поддержке сообщества экспертов и общественных деятелей, чья компетенция выходит за рамки чистой теологии или религиоведения.

Такая вот открывается лазейка. Если в последнее время оппозиционная активность сосредоточилась на деле Pussy Riot и подобных казусах, то теперь эта ситуация может усугубиться, и религиозная жизнь из некоей «обочины» общественной жизни может превратиться в главный инструмент гражданского и политического противостояния.

Однако не надо думать, что сказанное касается только религиозных меньшинств, которые вынуждены опираться на финансовую и организационную поддержку из своих главных духовных и административных центров, расположенных за рубежом. Самая влиятельная и вполне «коренная» религиозная организация России тоже отчасти встроена в этот механизм. Речь идет не только о западноевропейских епархиях РПЦ, на которые жертвуют иностранные граждане. Есть сведения, что серьезная финансовая поддержка российским структурам Московского Патриархата оказывается со стороны представителей бизнеса в некоторых странах ближнего зарубежья. Некоторые из состоятельных людей, сформировавших некоммерческие фонды для поддержки русского православия, связаны с политиками или сами занимаются общественной и политической деятельностью в своих странах. Нельзя исключить того, что в обмен на эту поддержку от религиозных лидеров ожидают лоббирования тех или иных интересов, а также тенденций в общественной жизни России.