Роман Лункин. Защита светского государства: новая борьба с религией?

Меня постоянно заставляют выбирать: я выступаю за Церковь или против Церкви, за правозащитников или «попов», за ученых-религиоведов или сектоведов, я критикую или же все-таки поддерживаю линию власти и Московской патриархии. Далеко не я один поставлен перед этим выбором, так вопрос ставят те, кто называют себя демократами и защищают абсолютную светскость государства, так мыслят многие ученые, для которых религия в образовании и где бы то ни было — нонсенс и противоречие здравому смыслу, так разделяют людей журналисты, которые берут интервью о религии. Если они брали у меня интервью, как у критика Церкви, они разочаровываются, так как не слышат резких выпадов или каких-либо обвинений в адрес РПЦ.
Я не хочу выбирать в такой ситуации, не хочу выбирать из двух зол — быть мне противником религии и Церкви, изгнать ее из общественной жизни, или же быть ее верным сторонником — клерикалом - во всем. Я отказываюсь от такого выбора. Это дурной бессмысленный выбор, четко разделяющий общество на идеологические партии, что не приносит пользы ни православию, ни светскому государству. 
Представление о том, что «церковники» являются врагами, а правозащитники и религиоведы — молодцы (или наоборот), потому что борются за идеал — светскость общества и государства, только мешает исследованию религиозной жизни и утверждению свободы религии и убеждений в России.
Борьба за светскость используется частью ученых и правозащитников фактически для борьбы с религией на новом этапе, с той же идейной по крайней мере ожесточенностью как это было в советское время. В этом отношении самые радикальные правозащитники вполне достойны столь же радикальных православных сектоборцев, с которых все же спрос небольшой (они изначально защищают не демократию и свободу совести, а истинность веры и души граждан, и являются важным элементом гражданского общества).
Ярким примером защиты светскости, которая граничит с антирелигиозной кампанией, является деятельность Фонда «Здравомыслие». Эта организация выступает за секуляризм (поддерживает соответствующее движение за секуляризм и против вмешательства, например, католицизма, в общественную жизнь Европы) и соблюдение ст. 14 Конституции РФ. Фонд развешивал билборды с этой статьей Основного закона и выступал против инициатив РПЦ. Его представители заявляли, что нарушение светскости — это введение института военного духовенства в армии, так как нарушает Закон о статусе военнослужащего, а также преподавание ОПК в школах, так как нарушает Закон об образовании. Почему бы не изменить законы, чтобы верующие, как и неверующие, могли иметь возможность получить духовника в воинской части или урок религии в школе. Ст. 14 Конституции РФ тут совсем не при чем, надо просто разбираться в вопросе.
Стремление быть секулярным рождает противоречия, прямо идущие вразрез со всяким здравым смыслом. К примеру, представители Фонда отмечают, что инициативы патриарха Кирилла по абортам опиарются на религиозные нормы, а это против Конституции, так как законодательство светского государства не может опираться на нормы религиозных объединений. Или же вот подход к строительству 200 храмов в Москве — Фонд предложил построить 200 детских садов, а не храмов. Человек в здравом уме и твердой памяти вправе задаться вопросом - а что инициативы патрииарха плохие или 200 храмов запрещено Конституцией строить?
Кроме того, есть некоторые вещи, которые сильно коробят — намеренное создание впечатления, что священнослужители — мошенники, а Церковь — это нечистая организация, распространение книги о нравах русского духовенства Грекулова от мошенничества до ростовщичества и т.д. Более того, что самое интересное на всем этом Фонд «Здравомыслие» даже зарабатывает — продает товары, футболки, чашки, часы, с символикой «Здравомыслие» или с надписью «Атеист». 
Отголоски антирелигиозных кампаний большевиков вернулись к нам в гротескном виде — правозащитников-секуляристов и сектоборцев. И те и другие рассматривают веру или иную веру как заранее спланированное сумасшествие или мошенничество. Как только в 1998 году я стал заниматься полевыми социологическими исследованиями по всей России вместе с Сергеем Филатовым, я никогда не позволял себе считать даже самого странного «нового пророка» или «харизмата» сумасшедшим или корыстным. Это недостойно ученого, который должен увидеть и описать основные идеи, концепцию этого человека и его движения. Еще академик Л.Н. Митрохин, мой научный руководитель, отчитывал меня за то, что я взгляды и вероучение какой-то общины назвал примитивным — обозвать сектой и примитивом легко, а заглянуть в сознание верующих, понять, что их привлекает, понять социальную основу их веры — это настоящая сверхзадача ученого.
Светскость же, как и секулярные правила, в каждом государстве различны. Россия по развитию своей религиозной жизни и государственно-конфессиональных отношений ближе совсем не к строго светской Франции, где запрещено носить исламские платки, скрывающие лицо, а скорее к Германии, Италии, Англии, Скандинавским странам, Польше, где государство в разной степени корректирует светскость и оказывает наибольшую поддержку историческим церквям. Жаркие споры о светскости велись уже давно в Европе, также как теперь у нас, но ни сами дискуссии, ни привилегии Лютеранской церкви или католиков, демократии общему представлению о светском характере государства не повредили.
Все дело в том, что «неисторические» или, как у нас принято, «нетрадиционные» религиозные объединения, гуманистические группы общества, не должны подвергаться диискриминации, должны иметь право высказаться и также влиять на общественную и законотворческую жизнь по мере своего веса, как и привилегированные церкви.
Очевидно, что этот вариант просто пугает правозащитное сообщество, хотя нормам демократического государства он не противоречит. Пусть кто-нибудь попробует с этим поспорить.
Между тем, есть и другой вариант, который больше подходит России и постепенно воплощается в нашей стране. При провозглашении светскости и в отсутствие формальных положений в законодательстве о поддержке православия или ислама, государство уделяет им больше внимания. Наряду с этим, Русская православная церковь играет ведущую роль в гражданском обществе, в дискуссиях, в законотворчестве, в обсуждении острых социальных и культурных тем. Православие, отчасти ислам, в какой-то мере определяют информационные поводы и общественную атмосферу, хотя и этот эффект не надо преувеличивать — Россия по сути секулярная страна с налетом православия. Именно поэтому граждан раздражает активность РПЦ, а чиновник не пойдет на изменение Конституции в пользу православия и будет ставить палки в колеса «Основам православия» в школах и капелланам в армии, хотя все они — граждане и чиновники вместе с политками - считают себя православными. Клерикализация России, с точки зрения реального положения дел, такой же миф, как и идеальная светскость.
На фоне общей слабости гражданских институтов в России голос религиозных объединений, в том числе всех христианских церквей, православных и неправославных, весьма заметен. Как христианин могу сказать, что чем сильнее будут христианские церкви, тем сильнее и богаче будет и наше российское гражданское общество. Помимо православия свою точку зрения должны иметь право и могут заявлять и другие конфессии — присутствие церквей и церковная реакция на разного рода события являются благом для общества. Это совсем не значит, что у Православной церкви нет недостатков, которые надо критиковать, это не значит, что надо преследовать инаковерие, и это не значит, что должна быть монополия одной конфессии. Однако тот, кто изгоняет религиозную позицию из общественно-политической жизни сам попирает демократию самым авторитатрным способом — ради светскости.
Автор:  Роман Лункин
Источник:  http://religionip.livejournal.com/28917.html