Проблема профилактики и борьбы с экстремизмом на религиозной почве в России на сегодняшний день стоит очень остро. Вытекающая из несовершенства нынешнего антиэкстремистского законодательства российская практика порождает множество вопросов.

Недавно созданный Департамент по противодействию экстремизму Министерства внутренних дел Российской Федерации[1], так называемый Центр «Э» и прокуратура, зачастую обращают свое пристальное внимание не на радикально настроенные группы, а на законопослушные религиозные организации.  При этом вынося им предупреждения, имитируют работу, используя известную с советских времен «палочную» систему, ставя «галочки»  за вынесенные предупреждения. Тем временем реальный экстремизм уходит от ответственности.

К сожалении, следует признать, что ни при Центрах «Э» ни при прокуратуре не предусмотрена штатная единица религиоведа, специалиста разбирающегося в религиях. Между тем, на территории Российской Федерации на сегодняшний день официально зарегистрировано  23494 религиозные организации. Разобраться во всем этом конфессиональном разнообразии под силу лишь специалисту, практикующему в данной области.

Сотрудники прокуратуры и МВД  не имеющие религиоведческого образования имеют довольно посредственное представления  о деятельности того или иного религиозного объединения и оценивают все на уровне среднестатистического обывателя, что и приводит к многочисленным проблемам. От незнания самого предмета исследования и вообще религиозной сферы данные органы либо устраивают проверки на предмет экстремизма в законопослушных религиозных организациях, либо начинают с пристрастием проверять социальные сети как в случае с делом о «запрещении футболки с надписью «Православие или смерть!»

Вот и получается, что пока органы преследуют, например, Свидетелей Иеговы, тех, которые даже взятие оружия в руки не приемлют, реальные экстремисты остаются без внимания.

В связи с этим вспоминается  пожелание  Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации Владимира Лукина по  «делу Нурси» [2]о том, чтобы под плохо обоснованным и бездоказательным предлогом борьбы с экстремизмом не было допущено вмешательство в дела убеждений и веры миллионов граждан, которое может спровоцировать реальные массовые нарушения их прав на свободу вероисповедания и социально-религиозные конфликты в нашей стране, и тем самым не было допущено повторения практики запретов и гонений в отношении инаковерующих и инакомыслящих, свойственных недемократическим, тоталитарным государствам [3].

Девятилетняя практика применения Федерального закона № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстремисткой деятельности» (далее Закон № 114) показала, что несовершенство данного нормативно-правового акта породило не только большое количество проблем перед правоприменителем, но и  дало  возможность его использования в качестве орудия борьбы с неугодными религиозными объединениями и к нарушениям в области свободы совести и вероисповедания.

Одна из основных проблем связана с проведением экспертиз на предмет признания литературы экстремисткой и вынесением необъективных и ошибочных экспертных заключений.

Так, например, Гайским межрайонным прокурором Оренбургской области Челышевым С.В. была инициирована подача в Гайский городской суд заявления о признании в качестве экстремистских материалов целого ряда мусульманских богословских трудов, включая хадисы Пророка Мухаммада, произведения известного татарского богослова 18-го века Утыз-Имяни, издание "В молитве спасение" автором которой является ректор Московского исламского университета Марат Муртазин, а также книга заместителя председателя Духовного Управления мусульман Европейской части России Мустафы Кютюкчю "Намаз через призму размышлений" и другие. В материалах дела находилась копия Акта естественно-гуманитарной судебной экспертизы проведенная экспертом Ислановой Н.Н.

Согласно данной экспертизы вышеуказанные книги были отнесены к экстремистским. Однако, при этом ни один из признаков, предусмотренных  ст.1 указанного закона не приведен. Кроме того, нигде в исследовательской части акта не приведен анализ и соответственно примененный метод анализа содержания книг. Следовательно, не известно, на каком основании эксперт пришел к такому серьезному выводу.

В результате Муфтий Шейх Равиль Гайнутдин Председатель Совета муфтиев России, Председатель Духовного Управления мусульман Европейской части России был вынужден обратиться от лица всех мусульман России к Генеральному Прокурору Российской Федерации Чайке Ю.Я. с просьбой оказать содействие и принять необходимые меры по недопущению подобного отношения к духовно-религиозной литературе.

При этом следует отметить, что, несмотря на то, что вышеперечисленная литература является очень ценной для мусульман России, Председателю Совета муфтиев России об этом стало известно от Издательства РАН «Восточная литература», которое издало книгу «В молитве спасение» в 1998 г. и было привлечено в дело в качестве заинтересованного лица[4].

7 июня 2010 года Люблинская межрайонная прокуратура ЮВАО обратилась в Люблинский районный суд с представлением о признании информационных материалов экстремистскими. В нем отмечается, что прокуратура провела проверку группы «Антирелигия» на сайте «Вконтакте.ру» на основании обращения гражданина И.В. Лебедева, жителя Петербурга, который сообщил о размещении в Интернете материалов, оскорбляющих православную и мусульманскую веру. В качестве третьего лица был указан администратор группы «Антирелигия» житель Москвы N. 

Прокуратура направила материалы для проверки в Центр по противодействию экстремизму ГУВД г. Москвы, который методом случайно выборки отобрал семь изображений, полученных из фотоальбомов группы «Антирелигия».

Затем Российским институтом культурологии было проведено комплексное психолого-лингвистическое исследование, по результатам которого было признано, что только изображение девушки в футболке с лозунгом «Православие или смерть!» на русском и греческом языках и символов в виде православных крестов, трех черепов с кинжалами в зубах, буквами «Г» и «А» и аббревиатурой «СПХ» является «материалом, содержащим пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии».

В данных случаях из-за неквалифицированности экспертов сделавших неквалифицированные и ошибочные экспертные заключения были без всяких причин инициированы два судебных дела направленные против двух традиционных и крупнейших в России конфессий: ислама и православия.

Между тем, проводя данного рода экспертизы, эксперты должны руководствоваться в первую очередь принципами соблюдения права на свободу совести и свободу вероисповедания, принципами объективности, всесторонности и полноты исследований, принципом независимости эксперта.

Следующая серьезная проблема связана с рассмотрением дел  о признании материалов экстремистскими любым районным судом на территории Российской Федерации. При этом не вдаваясь и без того в очевидную проблему отсутствия квалифицированных специалистов-религиоведов в районных центрах и недостаточную компетенцию судей районных судов по данной категории дел, следует отметить еще и отсутствие  взаимосвязанности судов на территории РФ.

Так, в начале января 2011 года Черемушкинский районный суд г. Москвы признал лозунг «Православие или смерть!» экстремистским, несмотря на то, что Люблинский районный суд г. Москвы на тот момент пока еще рассматривал аналогичное дело. Лингвистическое исследование о признании лозунгов экстремистскими было проведено экспертами того же самого Российского института культурологии. В итоге 20 апреля 2011 года Люблинский районный суд отказался удовлетворить представление Люблинской межрайонной прокуратуры о признании футболки с надписью «Православие или смерть!» и с изображением православной символики экстремистским материалом. Таким образом, два суда на территории одного субъекта пришли абсолютно к разным выводам.

В этой связи трудно не согласиться с мнением адвоката по данному делу Анатолия Пчелинцева, который в интервью отметил следующее: «по моему глубокому убеждению, такого рода вопросы должны находиться в компетенции суда субъекта Федерации, но не районного суда. Даже в городе – в Москве – два районных суда, Люблинский и Черемушкинский, вынесли диаметрально противоположные решения. Видимо, ситуацию надо довести до абсурда, чтобы, к примеру, депутаты Госдумы РФ задумались о назревшей уже необходимости внесения изменений в антиэкстремистское законодательство»[5].

Таким образом, Федеральный список экстремистских материалов стремительно пополняется Минюстом России. Однако, вопрос связанный c  процедурой исключения из данного списка ранее внесенных туда материалов, остается не решаемым.

В качестве наглядного яркого примера  можно привести дело о признании экстремисткими Решением Сургутского городского суда материалов Рона Хаббарда. На основании данного решения, не смотря на то, что оно еще не вступило в законную силу,  Минюст России издал распоряжение о внесении их в список экстремистских. Однако кассационной инстанцией решение Сургутского городского суда было отменено. По словам адвоката по данному делу Галины Крыловой, Минюст России категорически отказывается этот список исправить. 

При обжаловании данного факта в судебном порядке Замоскворецкий суд вынес определение о приостановлении распоряжения Министерства юстиции. Был выписан исполнительный лист, так как министерство юстиции отказалось добровольно выполнить определение суда. Затем судебный пристав прекратил исполнительное производство, что неудивительно, так как служба приставов подведомственна Минюсту. 7 февраля 2011 года суд признал действия Минюста законными[6].

Множество вопросов остающихся без ответа связано и с применением Закона № 114. Так,  в соответствии со ст. 13 данного закона на территории Российской Федерации запрещаются распространение экстремистских материалов, а также их производство или хранение в целях распространения. В случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, производство, хранение или распространение экстремистских материалов является правонарушением и влечет за собой юридическую ответственность.

Согласно ст. 20.29. КоАП РФ массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, а равно их производство либо хранение в целях массового распространения - влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи до трех тысяч рублей либо административный арест на срок до пятнадцати суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства; на должностных лиц - от двух тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства; на юридических лиц - от пятидесяти тысяч до ста тысяч рублей или административное приостановление деятельности на срок до девяноста суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства.

Из приведенных норм права следует, что правонарушением считается хранение в целях массового распространения, следовательно, в одном экземпляре данные книги хранится, могут, однако, поскольку в законе не дано определения термину «массовое распространение», а судебная и правоприменительная практика по данной категории дел еще не устойчива, то дать однозначный ответ на вопрос какое количество экземпляров можно рассматривать, как массовое не представляется возможным.  

В итоге возникают вопросы: может  ли, например, саентолог  хранить  у  себя  дома  указанные книги Р. Хаббарда  (печатные издания) в одном экземпляре? Сколько экземпляров каждого наименования?

По нашему мнению под массовым распространением экстремистских материалов следует понимать действия направленные на ознакомления с данными материалами неограниченного круга лиц, в том числе через компьютерные сети.

Согласно разъяснению, данному в журнале «Мировой судья» (2009, № 6) «Не является массовым распространением передача экстремистских материалов определенному субъекту для ознакомления без цели последующего массового распространения».

Однако поскольку закон не дает однозначного ответа на данный вопрос, правоохранительные органы могут придерживаться другой точки зрения. И кто же в данном случае будет прав?

В заключение хотелось бы отметить, что нечеткость Федерального закона  «О противодействии экстремисткой деятельности» и порожденных им внутриведомственных распоряжений  в совокупности с неправомерным применением антиэкстремистского законодательства, непрофессиональным уровнем проведения экспертных исследований и некомпетентностью чиновников породило не только откровенную имитацию борьбы с экстремизмом, но и привело к нарушениям в области свободы совести и вероисповедания. Между тем, реальные экстремистские организации продолжают осуществлять свою деятельность, неся в себе откровенную угрозу всему российскому обществу.

В этой связи, вопрос о совершенствовании антиэкстремистского законодательства становится особо актуален. Остается надеется, что данная проблема не останется не замеченной и не заслуженно обойденной вниманием законодателя. В противном случае в ближайшем будущем мы еще не раз столкнемся с вопиющим нарушением прав как граждан.

Автор:  Инна Загребина, юрист, публицист, заместитель директора Института религии и права