Борис Колымагин. По России ударили духовной безопасностью

Подумать только: член Совета Федерации от Белгородской области, бывший премьер СССР Николай Рыжков осудил идею подмосковного предпринимателя Василия Бойко-Великого не праздновать 23 февраля и 8 марта. И даже назвал его решение предоставить работникам два выходных дня в иное время «вызовом обществу» и православным радикализмом.

Конечно, рассуждения президента ОАО «Русское молоко» о том, что обе праздничные даты «являются скорбными, трагическими днями для всех русских людей», поскольку в эти дни в 1917 г. произошёл «так называемый  февральский переворот, который привел к страшному грехопадению русского народа, предательству Государя Императора Николая II», могут ввести многих в ступор. Но ведь не больше, чем концепция духовной безопасности, реализуемая в Белгородской области. Столько об этом говорили, а сенатор молчит. Наверное, потому что есть разница между реализацией ортодоксального проекта в отдельно взятом регионе и на  отдельно взятом предприятии.

О белгородской ситуации недавно я разговаривал с двумя гуманитариями, перебравшимися в Москву. По их словам, атмосфера в городе затхлая. На кафедре, где они работали, командуют теологи, а философия превратилась в служанку богословия. Девушки, чтобы сделать аборт, едут в соседние области. Празднование дня влюбленных отменено, цензура свирепствует. И за всем этим стоит фигура свящ. Андрея Хвыля-Олинтера (на фото). Именно с его подачи областная администрация приняла пресловутую концепцию, якобы защищающую регион от оккультизма, а также от порнухи и чернухи.

Концепция, если пересказывать ее кратко, основана на наказе «держать» и  «не пущать», ну и, конечно, «строить». Строить, естественно, город православного коммунизма, где люди ненавидят heavy metal, активно борются с сектантами и все правильно крещены через полное погружение.

Немного обидно, что на месте правящего епископа, затеявшего всю эту возню по православизации региона, оказался глава Синодального миссионерского отдела архиепископ Иоанн. Вроде человек продвинутый, многое понимающий, не фундаменталист. Взять хотя бы ситуацию с роком. В епархии от него вовсе не шарахаются. Свящ. Дмитрий Карпенко издает молодежный журнал «Новый Ковчег», где много говорится о современной музыке. Другие энтузиасты устраивают рок-концерты, и владыка их благословляет. Пытается поставить преграду только музыке, «пропагандирующей сатанизм и насилие». Но в целом какая-то ерунда получается.

С одной стороны, непонятно, почему, располагая блестящими кадрами,  архиепископ Иоанн главным связующим звеном в контактах епархии с областной администрацией поставил бывшего полковника милиции, «сектоборца» Хвылю-Олинтера. С другой — вполне понятно. Православие — это жизнь, и пока она окрепнет, преобразит обыденность, времени много уйдет. И с государством непонятно, как отношения сложатся. А тут на повестке дня совсем другое: связь с органами крепить, церковно-государственную симфонию налаживать. Дорогу Хвыле-Олинтеру! И начались подмены за подменами: там, где требуются усилия — насилие, там, где нужен подвиг собственной жизни — ценные указания, запреты. «Совок» и «отстой», другие слова в голову не приходят.

Ради правильной идеологии корректируется даже классика. Так, по инициативе священника отца Павла в Армавире издали сказку Александра Пушкина «О попе и о работнике его Балде». Но начинается она несколько непривычно: «Жил был купец Кузьма Остолоп по прозванию Осиновый лоб». Сказку издали в версии Василия Жуковского, который, оставшись душеприказчиком после смерти Пушкина, несколько ее "подправил" — до этого сказка не печаталась, да им не могла быть напечатана по цензурным соображениям. Ну, казалось бы: что плохого? Познакомимся и с этим вариантом произведения. Однако издатели настаивают на том, что теперь основным вариантом следует считать именно версию Василия Жуковского. Да еще, то ли по незнанию, то ли умышленно, тиражируют неверную информацию: мол, только атеистический большевистский режим впервые издал сказку в оригинальном виде. Отнюдь: пушкинский текст увидел свет в 1882 году в собрании сочинений поэта под редакцией П. Е. Ефремова — Россия переживала времена реформ. Правда, до начала XX века "для народа" сказка печаталась с купцом Остолопом — опять же по цензурным соображениям. Так вот, "народу", по мнению издателей, пора возвращаться в XIX век. Сказка о купце Остолопе издана тиражом 4000 экземпляров. Ее подарят в воскресные школы и будут распространять в храмах.

Православная церковь, если брать ее идеологический срез, в каком-то смысле превратилась в продолжение Советского Союза. Близкая ментальность. Ой, как хочется все поделить на красное и белое. Недавно «миссионеры» из Тульской епархии решили подвергнуть «суду совести»Бориса Гребенщикова, открывшего многим людям в СССР горизонты веры. Вроде бы не для того, чтобы Гребенщикова заклеймить, а для того, чтобы попытаться научить «околоцерковных людей умению самостоятельно оценивать жизненную философию и религиозные взгляды того или иного художника, которые он транслирует в своем творчестве». Но что же оказалось? Да чистый оккультист этот Гребенщиков, не говоря уже о других ругательных в православной среде определениях.

За известного музыканта вступился игумен Сергий Рыбко, заявивший «миссионерам», что «если под ваши принципы подвести известных русских поэтов и писателей, почти у всех них обнаружится ересь». Но дело, в данном случае, не в реакции священника, а в игре совковой ментальности.

В этой связи хочется вспомнить слова матери Марии (Скобцовой), канонизированной Константинопольским патриархатом. Ее размышления о том, что в постсоветский период церковную ограду переступят советские люди: «Они сначала будут запрашивать церковь, но вскоре станут говорить от имени церкви, воплощая в себе признак непогрешимости… Шаржируя, можно сказать, что за неправильно положенное крестное знамение они будут штрафовать, а за отказ от исповеди ссылать в Соловки. Свободная же мысль будет караться смертной казнью. Тут не надо иметь никаких иллюзий — в случае признания Церкви в России и в случае роста ее внешнего успеха она не может рассчитывать ни на какие другие кадры, кроме кадров, воспитанных в некритическом, догматическом духе авторитета».

В воспитании людей в духе авторитаризма большую роль в 90-е годы прошлого, XX века, сыграли контрмиссионеры. И Хвыля-Олинтер, и его идейный наставник Александр Дворкин, и многие-многие другие бойцы сектантского фронта, которые вели лютую борьбу с инаковерующими. Вместо того чтобы заниматься просвещением, они обратились к методам сыска и доноса. И перещеголяли даже фундаменталистски мыслящих, но ведущих традиционный образ жизни батюшек. Сегодня большинство миссионерских центров заражено вирусом контрмиссии и разоблачения. И Русская православная церковь несет от этого серьезные репутационные потери.

Как быть с горе-миссионерами, пока не очень понятно: они набрали огромный вес и так просто от них не отмахнешься. Впрочем, и до революции они тоже были достаточно сильны. Тем не менее, князь Евгений Трубецкой дал тогдашнему церковному руководству дельный совет, который актуален и в наши дни: «Чтобы восстановить истинное значение Дома Божьего, следует прежде всего изгнать оттуда миссионеров».

Источник: http://www.ej.ru/?a=note&id=10844