Документ. Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Миролюбов и другие против Латвии»

По жалобе о нарушении статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать религию или убеждения

По делу обжалуется вмешательство государства в конфликт между членами религиозной общины. По делу допущено нарушение требований ста­тьи 9 Конвенции

Миролюбив и другие против Латвии

[Mirojubovs and Others v. Latvia] (№ 798/05) Постановление от 15 сентября 2009 г. [вынесено III Секцией]

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В период, относящийся к обстоятельствам дела, три заявителя были активными членами религи­озной общины, к которой они принадлежали. Первый заявитель был старообрядческим «духов­ным руководителем», двое других являлись, соот­ветственно, главой и членом совета Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины (далее - РГСО). РГСО - крупнейшая из 69 лат­вийских старообрядческих общин. В 1995 году принятие нового устава общины, который Министерство юстиции признало законным, пов­лекло раскол между общинниками и насильствен­ные инциденты. В 2001 году Управление по делам религий (далее - управление) выдало РГСО новое свидетельство о регистрации, а в мае 2002 г. оно утвердило новый устав, принятый РГСО, кото­рый устанавливал полную независимость от дру­гих религиозных организаций. В июле 2002 г. состоялось внеочередное общее собрание РГСО. Одновременно с этим собранием, проводив­шимся в рижском храме, в котором принимали участие заявители, состоялось другое собрание, в котором приняли участие иные старообряд­ческие духовные руководители. Каждая из двух соперничающих групп утверждала, что созванное ею собрание является законным собранием общи­ны. На другом собрании было принято решение об избрании новых членов и изменении устава РГСО на том основании, что первый заявитель и его приверженцы, пригласив для богослужения в церкви РГСО священника русской православной церкви, отказались от своих старообрядческих взглядов и тем самым лишили себя прав членов общины. Обе фракции обратились в управление за формальным одобрением. Последнее признало законным другое собрание, формально одобрив его и зарегистрировав новый общинный совет РГСО. Заявители и их приверженцы были силой изгнаны из храма и в дальнейшем туда не допус­кались. С этого момента они действовали нефор­мально под наименованием «РГСО в изгнании». В 2003 году суд первой инстанции удовлетворил требование заявителей об отмене решений управ­ления. Управление обжаловало это решение, и региональный суд удовлетворил его жалобу. Кассационная жалоба заявителей была отклонена сенатом Верховного суда.

ВОПРОСЫ ПРАВА

В порядке применения пункта 3 статьи 35 Конвенции. Предполагаемое злоупотребление правом обращения в Европейский Суд. В 2008 году премьер-министру были направлены два пись­ма2, в которых ставились под вопрос профессио­нальная компетентность и честность начальни­ка управления, занимавшего должность в период событий, обжалуемых заявителями. Письма содер­жали ссылку на переписку между Секретариатом Европейского Суда, заявителями и представителем государства-ответчика по вопросу о возможном заключении мирового соглашения по настоящему делу. Кроме того, к этим письмам прилагались три копии документов - конфиденциальных для целей пункта 2 статьи 38 Конвенции и пункта 2 правила 62 Регламента Суда - исходивших от государства-ответчика и Секретариата, включая проект декларации о мировом соглашении, под­готовленный последним. Однако, хотя факт сооб­щения третьему лицу содержания документов, относящихся к заключению мирового соглаше­ния, в принципе может составлять «злоупотреб­ление» в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции, это не означает полного и безусловного запрета на ознакомление с такими документами любого другого лица или на упоминание их в беседе с ним. Пункт 2 статьи 38 Конвенции и пункт 2 пра­вила 62 Регламента Суда запрещают сторонам публиковать указанную информацию в средствах массовой информации, в переписке, с которой может ознакомиться большое число лиц, или любым иным способом. В настоящем деле заяви­тели утверждали, что не знают, как указанные документы попали в руки третьего лица. Со своей стороны, государство-ответчик не представило доказательств вины заявителей. При таких обсто­ятельствах, поскольку отсутствуют доказательства того, что все заявители дали согласие на раскры­тие содержания конфиденциальных документов третьему лицу, Европейский Суд вынужден тол­ковать сомнения в их пользу и не может устано­вить, что заявители допустили злоупотребление правом обращения в Европейский Суд для целей пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отметил, что возможные планы государства-ответчика о возбуждении уголовного или дисцип­линарного разбирательства в отношении заяви­теля в связи с предполагаемым несоблюдением процессуальных обязательств перед Европейским Судом могут вызвать вопросы с точки зрения последней части статьи 34 Конвенции, запрещаю­щей воспрепятствование эффективному осущест­влению права на обращение в Европейский Суд.

УСТАНОВЛЕНИЕ

Возражение отклонено (большинством голо­сов).

По поводу соблюдения статьи 9 Конвенции. Вмешательство властей в спор членов РГСО, в результате которого заявители и их единоверцы перестали признаваться законными руководите­лями общины и были изгнаны из их храма, оче­видно представляло собой вмешательство в осу­ществление права заявителей на свободу испо­ведовать религию. Вмешательство преследовало, по крайней мере, законные цели «охраны обще­ственного порядка, здоровья или нравственности и «защиты прав и свобод других лиц». В период, относящийся к обстоятельствам дела, РГСО явля­лась полностью независимой, что было признано государством. В июле 2002 г. одновременно были проведены два собрания старообрядцев сопоста­вимой численности, каждое из которых считало себя «внеочередным общим собранием РГСО». В качестве государственного органа, ответствен­ного за поддержание связей между государством и религиозными общинами в соответствии с дей­ствующим законодательством, управление должно было сделать выбор и принять решение в пользу одной из фракций в ущерб другой, поскольку они выдвигали одинаковые требования. В настоящем деле Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, был ли выбор сделан в соответствии с требо­ваниями пункта 2 статьи 9 Конвенции. После этих событий управление признало законность собра­ния, проведенного на улице, отменило свидетель­ство о регистрации, выданное РГСО в период, когда его возглавлял первый заявитель, и выдало новое свидетельство представителям соперничающей фракции. Иными словами, государство аннулиро­вало признание органов, законно образованных РГСО в соответствии с ее уставом, и дало согла­сие на их полную замену органами, созданными соперничающей фракцией. С учетом принципа законного доверия, присущего всем положениям Конвенции, и принципа структурной автономии религиозных общин, вытекающего из требований статьи 9 Конвенции, только наиболее серьезные и непреодолимые основания могут оправдать такое вмешательство.

Европейский Суд отметил крайне поверхност­ный характер принятого управлением решения о признании законности собрания, проведенного на улице. Решение ограничилось указанием на то, что оно было принято «с учетом мнения правово­го отдела», - без раскрытия содержания этого мне­ния - и «с учетом того, что полученные докумен­ты соответствовали законодательству Республики Латвии». Эти основания не могут считаться доста­точными. Аналогичным образом, решение об утверждении и регистрации нового общинного совета РГСО ограничилось вопросом о выдаче свидетельства о регистрации РГСО. Однако пись­менные объяснения, направленные управлени­ем в суд первой инстанции, которые приобщены к материалам дела, более подробно раскрывают мотивы оспариваемых решений. Согласно этим объяснениям организацией богослужения с учас­тием священника русской православной церкви единоверцы первого заявителя тем самым изме­нили религиозной лояльности, отказавшись от своих прав в данной общине; в результате, несмотря на внешние признаки, общее собрание, организованное первым заявителем, утратило кворум, требуемый уставом общины. Управление основало эти выводы на двух экспертных заклю­чениях, включая заключение декана богословско­го факультета Латвийского университета, мотивы которых не были приведены. Фактически опреде­лив религиозную принадлежность заявителей и их единоверцев против их воли, вопреки их мне­нию и, кроме того, на основании заключений все­го двух экспертов, ни один из которых не разделял их религиозных взглядов, управление не исполни­ло своей обязанности сохранения нейтралитета. Определение религиозной принадлежности рели­гиозной общины относилось к компетенции ее высших духовных органов, а не государства. Кроме того, управление пришло к своему заключению, несмотря на письмо священного синода русской православной церкви, в котором ясно указывалось, что в настоящем деле не отмечено случаев перехо­да в православие. При таких обстоятельствах управ­ление не основало свое решение на «приемлемой оценке соответствующих фактов», как того требует пункт 2 статьи 9 Конвенции. В итоге вмешательство управления в спор между двумя группами прихо­жан РГСО было основано на решении, не имевшем достаточных оснований, не приняло во внимание всех имеющих значение обстоятельств и пренеб­регло обязанностью государства по сохранению нейтралитета в религиозных вопросах. Вследствие этого вмешательства заявители были изгнаны из своего храма и не имели возможности возвратить­ся. Такое вмешательство не могло считаться «необ­ходимым в демократическом обществе» независи­мо от преследуемой цели.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований ста­тьи 9 Конвенции (вынесено шестью голосами «за» и одним - «против»).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждому заявителю 4 ООО евро в счет компенсации причи­ненного морального вреда.