"Ежедневный журнал": Я не хочу быть прописанной в монастыре. Письмо бывшей послушницы Боголюбовского женского монастыря под Владимиром

Президенту Российской Федерации
Д.А. Медведеву
копии:
Его Святейшеству Кириллу,
Патриарху Московскому и всея Руси;
Генеральному прокурору РФ;
Уполномоченному по правам
ребёнка при президенте РФ

От несовершеннолетней
Перовой Валентины Евгеньевны,
зарегистрированной по адресу:
Владимирская обл., Суздальский р-н,
пос. Боголюбово, ул. Ленина, д. 51 в,
Свято-Боголюбский монастырь.

Фактически проживаю по адресу:
г. Москва, ул. Профсоюзная, д.27, корп.4.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! 

Я, Перова Валентина Евгеньевна, родилась 26 сентября 1992 г. До 6 лет жила в Ростовской области в п. Голубинка. Мои родители, Перова Татьяна Анатольевна (нигде не работала) и Перов Евгений Михайлович (сначала работал в милиции, потом электриком), развелись из-за того, что папа стал часто выпивать. После этого мы, три сестры Женя, Маша и я, с мамой уехали в г. Козельск, ул. Победы. Там мы прожили 3 года. Потом мама отвезла в 2001 г. меня и старшую сестру Женю во Владимирскую область, Суздальский район, п. Боголюбово, в Боголюбовский женский монастырь. Я в монастыре оставаться не хотела, но мама сказала, что мы с Женей поживем две недели и потом она нас заберет, а сама с младшей сестрой Машей уехала.

Приехала через год и тоже осталась в этом монастыре. Там нас определили в разные группы, меня и Машу в младшую (в разные комнаты), а Женю в старшую. Мама в монастыре работала на сенокосе (летом), зимой на кухне. Виделись очень редко (не разрешали). Мама запрещала писать письма родным, звонить, забрала все адреса. Жила мама недолго, заболела раком и в 2003 г. умерла. Когда мама болела, нас к ней не пускали, два месяца до смерти мы ее не видели вообще.

В монастыре жить было трудно, наказывали очень строго, почти ни за что. Посмотришь не так, воспитателю не понравится, может дать очень много поклонов земных, 1000 без отдыха делать, поставить на неустойчивый стул на всю ночь молиться. Спокойно могут лишить еды на день или на три дня. Бьют ремнем пряжкой до синяков. А если в комнату зайдешь без Иисусовой молитвы, то 1000 раз заставят открывать и закрывать дверь и при этом читать молитву. Ходим на службу каждый день, хочешь ты или не хочешь, все равно заставят идти. Стоять было очень тяжело, службы длинные, по 4 часа, а стоять надо не шелохнувшись. Из-за этого у многих девочек больные ноги и у меня тоже. Врач запретила стоять больше 30 минут, но мы все равно стояли.

Летом мы работали на поле, а поле большое, 4 гектара (это детское поле). Работало нас немного, 20 человек девочек. Работали с 6-ти до 8-ми вечера. А перерыв был маленький, один час и 30 мин. Или 2 часа. Уставали очень сильно, нас постоянно подгоняли, а ночью поднимали в 12 часов, и мы полтора часа вместе всей группой молились, а кто стоя засыпал, тех выгоняли в коридор на всю ночь молиться. Мне и еще одной девочке Веронике Сариной все надоело, и мы решили сбежать с монастыря.

Это было в 2007 году утром, в 7 часов утра. Мы с этой девочкой, пока никто не видел, перелезли через ограду за храмом и убежали в г. Владимир к Ксении (эта Ксения тоже раньше была в этом монастыре, и бабушка у нее работала юристом, поэтому мы и решили убежать к ней). Побыли мы там недолго, всего до 12-ти дня, потому что бабушки в этот момент не было дома и за нами приехали из монастыря на машине, они нам заломали руки за спину и затащили в машину. Приехали за нами наша воспитательница Малькевич Анастасия Сергеевна (м. Рафаила), водитель монастырский и Вероникина мама. Когда нас привезли в монастырь, то стали обзываться, очень сильно ругать, надсмеиваться над нами. И в этот же день посадили нас в затвор (т.е. три дня не есть и не спать, а молиться. Эти затворы в монастыре были часто. Взрослые каждый месяц были в затворе, а дети от 12 лет каждый пост).

А в 2008 году нам меняют воспитателя — Малькевич Анастасию Сергеевну (м. Рафаилу) ставят помощником благочинной (это ответственные за порядок в монастыре), а нам ставят воспитателем Ефремову Наталью Ивановну (она в 2007 году пришла в монастырь и имеет юридическое образование). Сначала она к нам относилась нормально. Потом ее начала учить наша бывшая воспитательница, как к нам нужно относиться, перечислила все бывшие наказания и за что наказывать тоже. Наталья Ефремова переусердствовала, молились мы с ней больше, наказания были почти каждый день. Потом она заказала в швейной черные, толстые ночнушки и заставляла спать только в них, а если постираешь и она за день не высохнет, то заставляла спать в сырой. Монахинь она заставляла носить под низом верхней одежды такие ночнушки, а кто не носил, тех очень сильно наказывали ремнем. Воспитательница наша попросила у начальства монастыря древний устав (правила, по которым живут монахи) 1803 года и заставляла нас по этому уставу жить, а там строгие правила. Когда утром наш детский хор пел службу, а потом сразу два акафиста, я и одна девочка Света Кузнецова присели во время акафиста, когда не пели, регенту это не понравилось, и поэтому она про нас хотела рассказать воспитательнице. Мы просили у нее прощения, а она все равно рассказала.

Наталья Ефремова нас не стала наказывать, она пошла и рассказала про нас начальству, и они решили нам за это отрезать волосы. Мы ничего про это не знали. Вечером воспитательница зовет меня и Свету Кузнецову и ведет в главный корпус в архиерейскую (там, где владыку принимают), заходим, за нами сразу закрывают двери и облокачивается на них благочинная Валентина Сумина (м. Людмила). В этой комнате были архимандрит Петр, настоятельница монастыря монахиня Георгия, казначей монахиня Арсения (тетя бывшей воспитательницы) и наша бывшая воспитательница м. Рафаила. Настоятельница молча достает из кармана ножницы и дает их архимандриту Петру (Кучер Петр Петрович). Он сначала подзывает Свету, обрезает ей волосы, а потом мне. Мне было очень обидно, потому что за нас некому было заступиться. Старшую сестру после этого перевели жить в главный корпус, чтобы я ей не жаловалась и не общалась с ней.

После этого воспитательница стала на меня злиться еще больше. Она стала про меня сочинять всякие разные сплетни. То, что я в храме ворую деньги, хожу в магазин, покупаю косметику и раздаю ее девочкам. Она насчет этого ходила к начальству, и они мне придумывали всякие наказания. Хотя все прекрасно знали, что я никаких денег не ворую, а за пределы монастыря не разрешают выходить даже взрослым. Еще она придумала то, что я целуюсь с мальчиками в монастыре (там даже не разрешают на них смотреть, за это ремнем наказывают). Этому начальство тоже поверило. Меня и еще одну девочку, Ксению Головченко, наказали очень сильно. Нас посадили в разные комнаты без удобств и практически без мебели на 12 суток без еды (на одних сухарях и воде). Эти комнаты были холодные, а общались мы через форточку, т.к. окна выходили на одну сторону. В это время мы ходили пешком за 3 км сдавать экзамены в новосельскую школу. Учителя в это время заниматься к нам не ходили. Из-за всего этого я сбежала второй раз с Кристиной Фёдоровой (девочка из нашей группы). Я туда возвращаться не хочу и видеть этих людей тоже не хочу, кроме родных сестер. Я хочу учиться в школе и получить образование. Хочу жить нормальной жизнью. Прошу защитить мои права и интересы, я не хочу быть прописанной в монастыре.

С 19.08.2009 г. я проживаю в Москве по адресу: Ул. Профсоюзная, д.27, корп.4, телефон: 8-499-128-66-20, приют «Дорога к дому».

31.08.2009 г. органы опеки Суздальского района приезжали ко мне и хотели меня забрать. Я отказалась ехать, т.к. очень боюсь, что они меня вернут в монастырь. Мои сестры Маша и Женя продолжают жить в монастыре. Очень надеюсь на Вашу помощь и защиту.

11.09.2009
Перова В.Е.               

Источник: "Ежедневный журнал"