«Религия и право» (№ 3, 2009): Анатолий Пчелинцев. Экспертиза по божественным делам: инквизиция или гарантия свободы религии?

18 февраля 2009 г. Министр юстиции РФ подписал приказ № 53 «О государственной религиоведческой экспертизе». Данным приказом утвержден новый Порядок проведения государственной религиоведческой экспертизы (далее – Порядок) и новое Положение об Экспертном совете по проведению государственной религиоведческой экспертизе при Министерстве юстиции РФ. В приказе указывается, что его применение начинается с даты признания утратившим силу Постановления Правительства Российской Федерации от 3 июня 1998 г. № 565 «О порядке проведения государственной религиоведческой экспертизы». Данное постановление, как известно, утратило силу в связи с принятием постановление Правительства России от 17 марта 2009 г. № 234.

Закономерен вопрос, что ожидает данную сферу государственно-конфессиональных отношений в ближайшее время, в чем суть новаций, с которыми выступило Министерство юстиции России? Вопрос не риторический. От уровня и полноты правового регулирования государственной религиоведческой экспертизы (далее - ГРЭ), во многом будет зависеть ее объективность, а, следовательно, законность принимаемых на основе подобных экспертиз решений органов исполнительной власти.

По сравнению с предыдущими нормативными актами, в Приказе Минюста уточнены процедурные вопросы назначения и проведения ГРЭ. В частности, названы объект и субъект экспертизы, прописан порядок подачи запроса о проведении экспертизы, уточнены сроки экспертизы и требования к содержанию экспертного заключения.

Внимания заслуживает и новое Положение об экспертном совете по проведению ГРЭ при Минюсте. В отличие от ранее действовавшего приказа Минюста от 8 октября 1998 г. № 140, в нем более подробно прописаны порядок формирования совета, организация его деятельности, полномочия председателя, ответственного секретаря и членов совета, процедура подготовки заключения.

Вместе с тем, принципиальные вопросы организации ГРЭ так и не нашли своего разрешения. Правовая неопределенность многих проблем ГРЭ дает серьезный повод еще раз обратиться к данному виду экспертизы [i].

Начать хотелось бы с определения, что есть государственная религиоведческая экспертиза. Ни в одном из названных нормативных актов, а также в юридических и религиоведческих словарях, это понятие не раскрывается. Не углубляясь в рассуждения, мы определяем государственную религиоведческую экспертизу как независимое и объективное исследование учредительных и иных документов, а также практики регистрируемой организации, основанное на достоверных и научно-обоснованных методиках, проводимое по решению регистрирующего органа уполномоченными экспертами и специалистами в области религиоведения и государственно-конфессиональных отношений на предмет определения религиозного характера организации.

Как следует из п. 8 ст. 11 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», законодатель предусмотрел возможность проведения не просто религиоведческой экспертизы, а именно государственной религиоведческой экспертизы.

Анализ различных видов государственных экспертиз показывает, что как особый вид экспертизы, она имеет ряд специфических признаков.

Во-первых, она назначается, как правило, по наиболее значимым вопросам общественной и государственной жизни, затрагивающим интересы безопасности общества, промышленных и иных объектов, природных ресурсов и т.п. Например, согласно Федеральному закону от 23 ноября 1995 г. № 174 - ФЗ «Об экологической экспертизе» - государственной экологической экспертизе подлежат проекты, реализация которых может привести к неблагоприятным воздействиям на окружающую природную среду и связанных с ним социальных и иных последствий [ii]. Государственной экспертизе подлежат также проектные документы на строительство предприятий, зданий и сооружений на территории России, запасы полезных ископаемых и т.д.

Во-вторых, важным признаком государственной экспертизы является то, что она проводится специально уполномоченным на то государственным органом, осуществляется от имени государства и является, как правило, обязательной к исполнению соответствующими органами государственной власти либо учреждениями (организациями).

В-третьих, государственную экспертизу отличает строгая процедура ее проведения нередко близкая к процессуальной форме судебной экспертизы. Однако необходимо оговориться, что Федеральный закон № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности», не распространяется на данный вид экспертизы.

Безусловно, ГРЭ, в значительной степени отвечает названным признакам. Однако насколько оправдано регулирование порядка проведения данного вида экспертизы актом органа исполнительной, а не законодательной власти? При чем даже не федерального правительства, а одного из его министерств? Очевидно, что в данном случае имеет место факт недооценки верховенства закона и умалении его роли. По нашему убеждению, процедурные нормы, регламентирующие деятельность экспертных советов и порядок проведения ГРЭ должны быть включены непосредственно в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». Тем самым им будет придана большая юридическая сила, а, следовательно, обязательность.

Вопрос о предоставлении объединению граждан правового статуса религиозной организации предполагает предоставление этого статуса при наличии набора конкретных признаков, указанных в п. 1 ст. 6 названного Федерального закона:

     - наличия вероисповедания;

     - совершения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний;

     - обучение религии и религиозного воспитания своих последователей.

     Только о выявлении этих признаков, то есть сакрального содержания в мировоззренческой доктрине и соответствующей ей практике может идти речь при проведении ГРЭ согласно п. 8 ст. 11 Федерального закона № 125. Решение этого вопроса предусмотрено исключительно на стадии государственной регистрации и не предполагает проведение ГРЭ в иных случаях, как это вытекает из приказа Министерства юстиции РФ.

Между тем, в Порядке необоснованно дан расширительный перечень задач экспертизы. Так, согласно п. 4 таковыми являются:

     а) определение религиозного характера организации на основании учредительных документов, сведений об основах ее вероучения и соответствующей ему практики;

     б) проверка и оценка достоверности сведений, содержащихся в представленных религиозной организацией документах, относительно основ ее вероучения;

     в) проверка соответствия заявленных при государственной регистрации форм и методов деятельности религиозной организации формам и методам ее фактической деятельности.

     Далее указывается, что при проведении экспертизы могут быть разъяснены иные возникающие при осуществлении государственной регистрации и контроля за деятельностью религиозных организаций вопросы, требующие экспертной оценки.

Как видим, Министерство юстиции, утвердив Порядок и задачи ГРЭ, вышло за пределы своей компетенции. По сути, оно существенно расширило задачи ГРЭ по сравнению с теми, которые вытекают из Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Исходя из расширительного толкования задач экспертизы, в п. 7 Порядка дается весьма обширный перечень оснований для направления запроса о проведении экспертизы. При чем не только на стадии государственной регистрации религиозной организации, но и в иных случаях. Например, при вступлении в законную силу решения суда о признании гражданина, являющегося членом (участником) религиозной организации, лицом, осуществляющим экстремистскую деятельность.

Таким образом, цель столь расширительного толкования института ГРЭ в документах Министерства юстиции с учетом последних заявлений руководства данного министерства, например, список 56 религиозных организаций, подлежащих ликвидации, становится очевидна. Это ранжирование религиозных организаций, деление их на своих и чужих, публичное поощрение или подавление того или иного мировоззрения через предоставление или не предоставление государством правового статуса религиозной организации. Ни к чему хорошему подобная антиконституционная практика не приведет. В условиях глобального экономического кризиса искусственное формирование образа «не наших» и «врагов» создаст дополнительное социальное напряжение в российском обществе, расколет его по конфессиональному и мировоззренческому признакам со всеми вытекающими последствиями.

Конечно, в чем-то понять Министерство юстиции можно. Практическая потребность в научной и объективной информации о религиозной организации, существует на всех стадиях существования организации, а не только на стадии ее регистрации. Особенно когда речь идет о малоизученных либо незнакомых новых религиозных движениях. Однако, как уже было отмечено, закон не предусматривает проведение ГРЭ по столь широкому спектру задач. Нетрудно предположить, что в будущем, в случае несогласия с назначением ГРЭ по иным основаниям, нежели предусмотрены федеральным законом, а также несогласия с выводами экспертизы, обследуемая религиозная организация может оспорить выводы экспертизы в суде именно по этим формальным процедурным основаниям – не легитимности самой экспертизы.. И смеем предположить, что решение суда в данном случае будет в пользу заявителя.

А вот, чего бы следовало специально оговорить в Порядке – так это возможность проведения дополнительной и повторной ГРЭ. Возможность назначения дополнительной экспертизы тому же Экспертному совету должна существовать при недостаточной ясности и полноте экспертизы, а также при возникновении новых вопросов. В случае возникновения сомнений в обоснованности заключения, наличия противоречий в выводах экспертов, а также выявления фактов злоупотребления своими правами экспертов, должна быть предусмотрена возможность назначения повторной экспертизы другим экспертам, возможно в одном из научных религиоведческих центров страны.

В принципе, автор этих строк не исключает возможности возложения федеральным законом на ГРЭ задачи по определению наличия признаков экстремизма в религиозной литературе, разжигающей религиозную рознь и вражду. Именно от качества проведения такой экспертизы в последующем зависит принятие судом законного и справедливого решения о признании либо не признании литературы экстремистской и запрете ее к распространению. Как известно, на практике сегодня это одно из самых слабых мест в сфере государственно-конфессиональных отношений, когда качество проведения подобных экспертиз вызывает справедливые нарекания как со стороны правоохранительных органов, так со стороны различных организаций и граждан. Правда, для этого необходимо будет расширить состав экспертного совета специалистами из числа лингвистов и психологов.

Следующий важный вопрос - уровень профессиональной подготовленности экспертов. Эта одна из ключевых проблем экспертизы, поскольку от профессиональной подготовки экспертов во многом зависит научная обоснованность и объективность результатов исследования.

П. 5 нового Положения об Экспертном совете по проведению государственной религиоведческой экспертизы предусматривает, что совет формируется из должностных лиц, государственных служащих органов государственной власти, ученых-религиоведов, специалистов в области отношений государства и религиозных объединений. В качестве консультантов предусмотрена возможность привлечения специалистов, не являющихся его членами, а также представителей религиозных организаций.

Внешне все выглядит пристойно. Однако в опубликованном списочном составе Экспертного совета, мы практически не увидели ученых-религиоведов. Вместе с тем среди членов совета оказалось немало весьма одиозных и скандальных личностей, далеких от светской науки, а также священнослужителей. При этом председателем Совета был избран руководитель Центра св. Иренея Леонского А. Дворкин. Человек весьма далекий от светской науки, не имеющий российского высшего образования и именующий себя сектоведом. Между тем, в перечне научных специальностей Министерства образования и науки такой специальности попросту не существует. И если следовать логике данного деятеля, то возглавляемая им организация - Центр св. Иринея Леонского имеет все признаки тоталитарной секты. Видимо не случайно среди членов Экспертного совета оказалось немало адептов данной секты. Более того, среди «экспертов» оказался один из авторов материала, признанного в судебном порядке экстремистским, а, следовательно, сам автор данного материала подлежит привлечению к ответственности. Тут комментарии, как говорится, излишни. Такому Совету больше подходит название суда инквизиции.

Чего категорически не надлежит делать Экспертному совету, так это не давать оценок об истинности или неистинности того или иного религиозного мировоззрения. Его оценки должны быть объективными и мировоззренчески нейтральными. При наличии идеологического и религиозного плюрализма, передача представителю одной конфессии функции эксперта либо специалиста-консультанта, может вызвать предвзятую и неадекватную оценку других вероучений, поскольку сложившиеся стандарты мышления зачастую мешают подняться над уровнем привычных конфессиональных представлений и религиозных убеждений. Это вовсе не означает, что эксперт должен отказаться от собственных мировоззренческих убеждений и оценок. Просто он должен оставить их за пределами проводимой экспертизы. 

С учетом изложенного представляется, что в федеральном законодательстве должен содержаться прямой запрет на членство в экспертных советах священнослужителей и представителей любых конфессий. Одним из требований к эксперту должно быть наличие у него высшего образование по религиоведению, ученой степени, признаваемой Высшей аттестационной комиссией Минобрнауки РФ и стажа работы по специальности не менее пяти лет. В противном случае нарушается не только принцип объективности и научности, но также принцип светскости государства и отделения религиозных организаций от государства.

В качестве примера скрупулезности в подборе специалиста уместно привести допрос в американском суде в качестве эксперта-религиоведа одного из выдающихся религиоведов современности Джона Гордона Мэлтона. Речь идет о типологически сходной религиоведческой экспертизе. Так, судья вначале тщательно выясняет уровень образования эксперта, его научный и педагогический стаж, количество и содержание написанных им книг, в том числе подробно о книге «Энциклопедия американских религий», вплоть до количества книг в библиотеке эксперта. «Судья: Не могли бы вы сообщить суду, какое приблизительно у вас в библиотеке количество религиозных книг? Д-р Мэлтон: в момент выхода книги («Американская энциклопедия религий» - А.П.) в моей библиотеке насчитывалось около 18000 книг. Сейчас их около 25 тысяч» [iii].

Думается, что подобный тщательный и принципиальный подход к подбору экспертов должен лежать в основе работы экспертных советов по проведению государственной религиоведческой экспертизы.

Одним из условий эффективной работы экспертных советов является гласность их деятельности. Учитывая, что государственная религиоведческая экспертиза проводится, как правило, по малоизученным новым религиозным движениям, то ее результаты являются актуальными не только для специалистов, но и для широкой аудитории и поэтому нуждаются в открытом освещении через средства массовой информации. П. 16 Порядка предусматривает требование, согласно которому заключение и особое мнение экспертов подлежат опубликованию на официальном сайте Минюста России, чем обеспечивается доступ к подобной информации со стороны должностных лиц и граждан.

Вполне допускаю, что по разным причинам не все заключения, а тем более особые мнения экспертов будут публиковаться на сайте Минюста. В этом случае было бы целесообразно предусмотреть обязанность Экспертного совета предоставлять по запросам СМИ сведения о результатах проведения государственной религиоведческой экспертизы. Например, подобное требование содержится в Федеральном законе «Об экологической экспертизе». Кроме того, эти результаты весьма полезно было бы публиковать в религиоведческих и правовых изданиях, ориентированных на специалистов. В журнал «Религия и право», например, приходит немало подобных предложений от работников органов юстиции, государственных и муниципальных служащих, преподавателей Вузов.

Таким образом, надежды и опасения остаются. Удастся ли организовать работу Экспертного совета, чтобы его заключения отвечали высоким требованиям современной науки, покажет самое ближайшее время. Пока же непродуманные решения Минюста о Порядке проведения государственной религиоведческой экспертизы и составе Экспертного совета внесло в общество смуту и разлад, вызвало недоверие не только к Совету, но Министерству юстиции России.

Пчелинцев А.В., главный редактор журнала «Религия и право», профессор Российского государственного гуманитарного университета.

Источник: Анатолий Пчелинцев. Экспертиза по божественным делам: инквизиция или гарантия свободы религии? // Журнал «Религия и право», № 3, 2009, с. 13-17.