Сергей Егоров. ЦЕРКОВЬ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. Концепция прав и свобод человека, безусловно, первична по отношению к любой церковной жизни. Уже хотя бы потому, что включает в себя свободу совести, свободу исповедовать свою религию

Сергей Нестерович Егоров – доктор юридических наук

Поговорим об "Основах учения Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека", утвержденных Архиерейским собором РПЦ МП, далее – Основы. В последнем абзаце этого документа к его обсуждению приглашены иные христианские Церкви и объединения, другие религиозные общества, государственные органы и общественные круги различных стран, международные организации.

Гуманистическая идея прав и свобод человека, безусловно, есть величайшее достижение мировой цивилизации. Столетия, сквозь косность и мракобесие, она постепенно пробивает себе дорогу в общественную практику. Это происходило и происходит очень медленно, с большим трудом, но к XXI веку идея прав человека уже овладела значительной частью общественного сознания. Это обстоятельство следует оценивать как безусловно положительное. И нисколько не удивляет, что в мире есть люди и даже целые сообщества, воспринимающие эту гуманистическую тенденцию как вызов. Да, это вызов многовековой традиции, в которой человек всегда был не носителем прав, а вместилищем обязанностей. Традиции, в которой перед лицом Церкви, государства, хозяина, мужа… он был червь, прах, существо ничтожное, недостойное. Конечно же, многим из тех, кому многовековая традиция позволяла помыкать Человеком, этот вызов не нравится, им бы хотелось повернуть вспять колесо Истории. Особенно в этом преуспевают государственные и церковные чиновники. И это понятно, так как государство и Церковь в течение многих веков, с разных сторон, но одинаково активно, покушаются на право человека жить собственным умом.

Пожалуй, открыто выступать против идеи прав и свобод человека сегодня уже никто не решится. Но и терпеть далее этот "разгул прав и свобод" мочи нет. Что же делать? Способов много. Один из них – усовершенствовать. "В современном мире значительное распространение получило убеждение, что институт прав человека сам по себе может наилучшим образом способствовать развитию человеческой личности и организации общества", – сказано в самом начале Основ. Само построение фразы иезуитски точно настраивает читателя на то, что это убеждение ложно, ошибочно. И тут же Собор присваивает себе право "оценить теорию прав человека". Ну что ж, оценивать имеет право кто угодно и что угодно. Однако, оценивая что-то, правильно было бы чётко указать, что именно ценитель собирается оценивать. При прочтении текста Основ складывается впечатление, что его авторы оценивают что-то им чудящееся, а не принятую мировым сообществом теорию прав человека.

Мы знаем, что изложение идеи прав человека имеет наивысшее свое достижение, свой канонический текст – Всеобщую Декларацию Прав Человека. Здесь мы исходим именно из этого текста. Статья первая Декларации гласит: "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Остальные 29 статей только развивают и конкретизируют то, что заключено в первой статье. А заключена в ней простая мысль – все люди имеют равные права, они равноправны.

К сожалению, это не закон природы, подобный силе гравитации, – это не сущее, а должное. Так должно быть, но пока ещё так нет нигде. Две сотни государств, уже подписавшие эту декларацию, приняли это в качестве задачи, к выполнению которой они обязались стремиться, путем просвещения и образования содействовать уважению и обеспечению всех перечисленных в Декларации прав и свобод. Но пока все государства решают эту задачу плохо. Какие-то лучше, какие-то хуже, но все – плохо. И это не удивительно, ведь во всех странах есть люди, которые считают себя "равнее" остальных. Обычно именно эти люди имеют возможность влиять на функционирование государства. Некоторые их них открыто называют себя консерваторами, то есть теми, кто хотел бы законсервировать достигнутый в их стране уровень неравноправия, но чаще они в этом не признаются. Православная Церковь оправдывает свой консерватизм идеей Бога.

Идея о том, что все люди имеют равные права, идея равноправия – действительно, универсальная идея. Она не нуждается ни в чём для своего оправдания или подкрепления. Достаточно принять эту идею - и все общественное устройство вырастает из неё, "как простая гамма". Равенство в правах не вытекает из достоинства, как бы его ни трактовать. "Все люди равны в своем достоинстве и правах". И в достоинстве, и в правах. Так говорит Декларация, а все остальное – от лукавого.

Совсем не случайно в названии своих Основ Собор внес слово "достоинство". "Базовым понятием, на которое опирается теория прав человека, является понятие человеческого достоинства", – сказано в Основах, и с этим трудно не согласиться. Именно потому, что все люди равнодостойны – они и равноправны. Декларация не останавливается на этом обстоятельстве подробнее, как на совершенно очевидном.

В теории прав человека это равенство в достоинстве и правах – аксиома. Это утверждение принимается в теории без доказательства. В рамках этой теории оно не может быть доказано и не требует доказательства, как аксиома о параллельных прямых в геометрии Евклида. Не нуждается эта аксиома и в подпорке в виде божественного происхождения человека. Она справедлива в рамках этой теории и в случае, если Бог в происхождении человека участвовал, и если он не участвовал в этом процессе. Именно поэтому теория прав человека может быть принята любым человеком, независимо от его отношения к религии. Именно в этой особенности ценность этой теории.

Вместе с тем, люди ведут себя в жизни по-разному. Другие люди вправе давать оценку поведения каждого человека. В частности, другие люди могут оценить поведение отдельного человека как достойное или как недостойное. При этом такая оценка не имеет отношение к тому достоинству, о котором говорится в Декларации. Отожествление достойного поведения человека с его достоинством, которое может быть унижено другими людьми, - очевидная подмена понятий. Для чего же нужна эта подмена? "Согласно нравственной традиции, сохранения человеком богоданного достоинства и возрастания в нем обусловлено жизнью в соответствии с нравственными нормами, ибо эти нормы выражают первозданную, а значит истинную природу человека, не омраченную грехом. Поэтому между достоинством человека и нравственностью существует прямая связь". Итак, если человек поступает недостаточно нравственно, его достоинство (помним о подмене) уменьшается и, следовательно, прав и свобод у него становится меньше. При таком подходе от равенства в достоинстве и правах не остается камня на камне. Теория прав человека выхолащивается. В ней не остается ничего гуманистического. Ради этого все и затевалось.

"Между достоинством человека и нравственностью существует прямая связь".

Нравственность – явление общественное. Давайте вглядимся в него внимательнее. Нравственность, безусловно, связана с пониманием того, какое поведение человека считать правильным, а какое – неправильным. Нравственность имеет две принципиально разные составляющие: имеющую правовое содержание (не убий, не укради) и составляющую, не имеющую правового содержания (чти отца и мать). Для составляющей, имеющей правовое содержание, гуманистическая концепция равноправия – четкий критерий различения правильного и неправильного поведения. Если человек не нарушает таких же, как и у него, прав других людей, не нарушает добровольно принятых на себя обязательств и платит налоги на содержание государства, право, а, следовательно, и государство, не может предъявить человеку никаких претензий.

Вторая составляющая никак не связана с государством. Она функционирует в обществе без его участия. Если кто-то недостаточно почитает своих отца и мать, общество вправе выразить ему свое порицание. С этим человеком можно не здороваться, не разговаривать, иным способом выражать ему своё неодобрение. Такое общественное порицание может оказаться очень сильным средством. Но для этого в обществе должно быть ясное и четкое понимание того, что правильно и что неправильно. Нравственность – это неписаные правила поведения, которые большинство какой-либо группы людей считают правильным. Любой группы – населения страны, приверженцев религии, людей, принадлежащих к определенному классу или группе и т.п. Утверждения о том, что язык нравственных норм понятен каждому и нравственность – едина и неделима, – глубокое заблуждение (если не обман). Нравственности бояр и смердов, полинезийцев и русских, библиотекарей и моряков – разные. Возможно, когда-нибудь, через столетия, под влиянием глобализации эти нравственные различия и выровняются (правда, в это трудно поверить), но сейчас и всегда раньше это было именно так. Отсюда, кстати, вытекает, что нравственность не постоянна и во времени.

РПЦ МП очень хочется навязать свою нравственность всем остальным. И здесь еще одно кардинальное расхождение между сторонниками равноправия и участниками Собора. Мы – сторонники равноправия – считаем, что участники Собора, а также христиане, мусульмане и любые иные общности людей вправе в общении между собой придерживаться любых правил поведения, не имеющих правового содержания, то есть не касающихся других людей, не входящих в конкретную общность. А участники Собора хотят навязать всем остальным людям именно те правила, которые им кажутся правильными. Гуманистическая идея равноправия уже пустила достаточно глубокие корни, и это позволяет надеяться, что какой-то группе людей уже не удастся навязать свою нравственность всем остальным.

"Признавая ценность свободы выбора, Церковь утверждает, что таковая неизбежно исчезает, когда выбор делается в пользу зла". Понятие зла в Основах не определено. Это не удивительно, ведь Церковь только начала рассуждать о правах и свободах. Пройдет время, и Церковь, возможно, сформулирует хотя бы для себя это понятие. Хотя вряд ли, из всего контекста Основ можно сделать вывод о том, что зло для РПЦ МП - то, что Церковь назовет злом. И с такой субъективностью критерия она вряд ли захочет расстаться.

В теории прав человека объективный критерий давно сформулирован: зло все то, что нарушает равноправие любого человека. "Не являясь божественным установлением, права человека не должны вступать в конфликт с откровением Божьим". Подобных перлов по тексту Основ разбросано довольно много. Обобщая, их можно сформулировать примерно так: Теория прав человека не имеет права на самостоятельное существование – там, где она согласуется с "положениями христианского учения", так и быть, пусть существуют, там же, где не согласуется, теория прав человека применению не подлежит; во всяком случае, в отношении членов христианской церкви. На это гуманизм может сказать одно – руки прочь!

Концепция прав и свобод человека, безусловно, первична по отношению к любой церковной жизни. Уже хотя бы потому, что включает в себя свободу совести, свободу исповедовать свою религию или убеждения, как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов (ст. 18 Декларации). Концепция равноправия шире любой церковной жизни, и она действительно не дает ей абсолютной свободы. Везде, где церковная жизнь вступает в противоречие с правами человека, церковная жизнь должна быть ограничена. Каким бы мотивом ни руководствовались служители Церкви, никакое нарушение прав человека не допустимо. Даже если они говорят, что это Бог велел им сжечь еретика, для того, чтобы его бессмертная душа не попала в ад, такое сжигание заблудшего тела должно быть предотвращено, а если предотвратить не удалось – наказано. Никакая воля Божия не стоит не только человеческой жизни, но не может оправдать даже и более мелкого нарушения прав человека.

Казалось бы, сегодня, в XXI веке, Церковь уже должна знать свое место. Казалось бы, секуляризм окончательно победил в цивилизованном мире и, в частности, в России. Ан нет! Церковь снова, как и в Средние века, хочет порулить всем обществом, а не только своими членами.

Источник: "Портал-Credo.Ru"