Patriarch est mort, vive le Patriarch! Уже через несколько лет после гипотетического утверждения Кирилловых порядков РПЦ МП может столкнутьтся с серьезным кризисом

Оценивая вклад политического, общественного или религиозного деятеля возникает необходимость отделить сделанное и привнесенное лично им от общественных процессов и заданных обстоятельств, над которыми он не властен. То, что называется сейчас религиозным возрождением, было предопределено реакцией на десятилетия воинствующего атеизма и Алексей II это возрождение не создал. Основные черты, этого возрождения также были запрограммированы и состоянием общества, и состоянием государства, и состоянием церкви.

Возрождение православия было задано поиском новой национальной идентичности и реставрационными настроениями общества. К 1988 г., когда население СССР получило религиозную свободу, несколько поколений советских людей не имело в своём подавляющем большинстве никаких связей с институциональными церковными организациями и было знакомо с какими-либо вероучениями в минимальной степени. Сведённая до минимума институциализированная религиозная жизнь ограничивалась для тех немногих, кто в ней участвовал, эпизодическими посещениями богослужений. Но при отсутствии проповеди, религиозной литературы, общинной жизни эти посещения также не могли поддерживать в стране полноценную религиозность даже у небольшого числа верующих. Различные опросы конца 70-х – начала 80-х гг. фиксировали 5-10% в основном стариков, "верующих в Бога", но и эти немногие имели о своей вере смутные представления. В этих обстоятельствах православие приобрело особое значение культурного стержня и символа национальной идентичности.

В своей церковной политике патриарх в полной мере опирался на эти настроения и их, по мере сил укреплял. Сама РПЦ все последние 20 лет способствует по существу нерелигиозному восприятию религии. Обращаясь к обществу, патриарх Алексий II, очень много говорил о необходимости быть верным национальным традициям, о непреходящей ценности национальной православной культуры, о патриотизме и единстве. За всей этой культурно-политической риторикой относительно редкие слова о вере, о спасении, о страдающем, любящем Боге, распятом и воскресшем, теряются и не доходят до аудитории (тем более, что услышать их она неподготовлена).

Преобладание идеологической, культурной и политической роли церкви над собственно религиозной ролью было предопределено, но Алексий II никак такому положению вещей серьезно не противился, а скорее смиренно плыл по течению. Из некоторых его публичных высказываний, можно предположить, что сложившееся положение ему не очень нравилось, но он ему не только никак на практике не сопротивлялся, но и активно им пользовался. При этом он избегал определенности, никогда не противопоставлял разные традиции внутри русского православия, разные исторические эпохи и эстетические стили. В своих выступлениях он никогда не восхищался монархией и прямо не осуждал демократию. Его позиция была расплывчато консервативна, но он четко осознавал допустимые границы этого консерватизма. Очевидно, он противился, покуда это было возможно без серьезных внутрицерковных конфликтов, канонизации царской семьи, он резко выступал против реабилитации Григория Распутина и Ивана Грозного.

Алексий II очень осторожно вмешивался в сложившуюся церковную жизнь, в те нормы и ценности, которыми жила патриархия. А эти нормы и ценности в первую очередь сложились в советское время. В те времена церковь превратилась в институт, в основном обеспечивающий возможность присутствовать на богослужении и предоставлявший возможность за деньги совершать требы. Учительская, образовательная, социальная функции почти полностью атрофировались. Приходская община перестала существовать.

Образованные и социально активные слои общества были отрезаны от церковной жизни, ее нормы и ценности формировали ее основные прихожане – малообразованные люди пенсионного и предпенсионного возраста, по преимуществу женщины, чья молодость прошла в деревне и небольших городах. Духовенство в значительной степени рекрутируется из этой среды и ориентируется на ее запросы. Традиционный приходской актив плохо образован (в т. ч. и в православном вероучении), отличается антиинтеллектуализмом и склонен к самым разнообразным предрассудкам, мифам и идеям, далеким не то что от православия, но и вообще от христианства. Первейшее значение для него является соблюдение обряда, как он сложился в советские годы, отправление треб и почитание духовенства. В религиозной идеологии господствуют консервативные взгляды. Изменение социального состава православных верующих, новые возможности и новые ожидания общества в отношении роли РПЦ наталкивались на эту инертную среду, которая, если и эволюционирует, то очень медленно. Алексий II, судя по его неоднократным высказываниям, испытывал глубокое неудовлетворение сложившимся положением вещей, но никаких решительных действий не предпринимал. Он очень осторожно вмешивался в церковную жизнь, которая в первую очередь определялась политикой архиереев управляющих епархиями.

Местные архиереи, освобожденные от контроля со стороны светской власти, фактически стали неподконтрольны кому-либо. Центральная власть патриарха фактически не вмешивается в дела епархий, да и не обладает достаточными средствами для такого вмешательства. Те несколько случаев, когда патриарх решался отстранить епископов от управления епархиями (архиепископа Никона в Екатеринбургской епархии в 1999 г., епископа Аркадия  в Сахалинской епархии в  2001 г, епископа Диомида в Чукотской епархии в 2009) демонстрируют, что патриархия решалась на отстранение глав епархий только в случаях глубоких кризисов, когда недовольство действиями архиереев приводило к серьезных конфликтам в церкви, получало широкую и скандальную огласку у светской общественности, а сами виновники проявляли очевидную неадекватность.

Ни светская, ни высшая церковная власть в наши дни не контролируют епархиальных архиереев, но и какой-либо механизм  участия рядового духовенства и мирян в решении вопросов приходской и епархиальной жизни также отсутствует. Приходские священники и миряне в церковной жизни не обладают никакими правами и находятся в полной власти управляющих епархиями. В тех случаях, когда архиерей ориентирован на поддержку различных инициатив, в епархии происходит какое-то развитие.  Даже можно сказать, что в тех случаях, когда епископ ничего не поддерживает, но и ничего особенно не запрещает, в регионе возникают "точки роста" - отдельные приходы или внеприходские инициативы. К сожалению, среди епископата существует значительное число тех, кто придерживается крайне авторитарных методов управления, не терпит самостоятельных, думающих и активных священников и церковных активистов-мирян. Такие епископы-тираны жестко пресекают различные социальные, образовательные, миссионерские инициативы. Их основные требования к священникам – абсолютная покорность и максимально большое перечисление денег и других материальных средств в епархиальное управление. И такая политика никак не сказывается на их авторитете в глазах высшего церковного руководства в Москве. 

Правда, надо сказать, что большинство гонимых священников имели возможности перейти в другие епархии, где ими руководят более разумные и ответственные архиереи, а не церковные тираны. Так что, и священники имели определенную свободу в своей деятельности. Только в очень редких случаях, когда возникало мощное лобби, ставящее своей целью "съесть" какого-нибудь батюшку, несчастный оказывался выброшенным из церковной жизни (как это было со священником Георгием Кочетковым). 

Если судить по финансовым затратам, то основные силы Церкви, общества и государства за прошедшие годы были брошены на строительство и реставрацию церковных зданий. Причем в первую очередь реставрируются и даже воссоздаются вновь, ранее полностью уничтоженные церкви не там, где проживает сейчас больше народа, потенциальных прихожан, а здания, имеющие историческую и культурную ценность в центрах городов, где реальная потребность, по сравнению со спальными районами гораздо меньше. В центрах крупных городов по всей стране возводятся гигантские соборы, зримо выражающие "национальную идею". Особенно гротескно ситуация с церковными зданиями выражается в деле возрождения монастырей. Церковное руководство энергично добивается возвращения сохранившихся монастырских зданий и власти идут ему навстречу. Однако, после бурного всплеска числа принимающих монашеский постриг в первый половине 90-х гг., приток насельников во все открывающиеся монастыри весьма незначителен. Достаточно много ситуаций, когда в громадных монастырских комплексах, в которых до 1917 года обитали сотни монахов, ныне подвизаются несколько человек. Например, уже в течение многих лет в подмосковном Ферапонтовом Лужецком Можайском монастыре 1 насельник. А это гигантские монастырский комплекс, рассчитанные на сотни монашествующих!

С начала 90-х. гг. наблюдается все усиливающийся процесс преодоления сложившихся в советское время и закрепленных в законодательстве РФ границ, разделяющих РПЦ и государство.

РПЦ с каждым годом получала все большие права и привилегии. Каковы же эти права и привилегии и насколько их достижение можно приписать Алекcию II ?

В определённой степени власть оказалась заложником общественного мнения. Для большинства населения страны Православие становится национальным культурным символом: люди радуются возрождению церквей и монастырей, народных праздников и традиций. Но государство не просто идёт навстречу этим настроениям. Оно подхватывает их и стремится на них опереться. Одна из очевидных причин этого- в том, что доверие к власти в России низко, как, наверное, нигде, и она стремится воспользоваться любым источником поднятия своего авторитета. Церковь для этого очень удобна.

Реставрационные настроения, господствующие в российском обществе создают весьма благоприятную атмосферу для достижения этой цели. Государство, чем дальше, тем больше склонно удовлетворять запросы РПЦ, видя в ней важный фактор консолидации и стабилизации общества.

До конца 90-х гг. наибольшие усилия руководством РПЦ были направлены и наибольший успех был достигнут в борьбе за владение недвижимостью, за материальное обеспечение строительства церквей и других зданий.

С начала 90-х гг. по нарастающей происходит передача РПЦ собственности во владение и при содействии государства (либо путем прямого бюджетного финансирования, либо, что чаще, различными косвенными методами, в частности различными формами давления на частный бизнес) материально обеспечиваются строительство, ремонт, реставрация и содержание переданных строений.

С середины 90-х гг. РПЦ успешно добивается расширения своего участия в разных сферах государственной жизни. Особенно тесные отношения у РПЦ складываются с "силовиками". В марте-апреле 1995 г. были подписаны договоренности о взаимодействии с Министерством Обороны и другими силовыми ведомствами; cоздан Координационный комитет по взаимодействию с Министерством обороны и рабочие группы-с другими силовыми ведомствами. В декабре 1999 г. было подписано соглашение о сотрудничестве между РПЦ и Министерством юстиции РФ.

Легкое проникновение РПЦ в армию и другие силовые ведомства было предопределено и состоянием общественного мнения и состоянием самой Церкви. Если православие – это сердцевина национального самосознания, хранитель патриотизма (а так считают и власть, и общественное мнение, и сама РПЦ), то союз церкви и армии (а также органов внутренних дел и других правоохранительных ведомств) был предопределен. В военных и полицейских учебных заведениях в первую очередь открываются домовые церкви. Присутствие духовенства в воинских подразделениях сдерживается лишь недостатком пригодного для этого духовенства. В некоторых епархиях органы внутренних дел стали едва ли не основной опорой духовенства.

Вслед за "силовиками" крепки связи устанавливаются с внешнеполитическим ведомством. В 2003 г. митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев) и статс-секретарь - первый заместитель министра иностранных дел Российской Федерации Владимир Лощинин подписали документ "Порядок взаимодействия Русской Православной Церкви и Министерства иностранных дел Российской Федерации". С тех пор российские дипломатические представительства одно за другим обзаводятся домовыми церквами и отстаивают интересы РПЦ в странах пребывания.

По сравнению со степенью взаимодействия РПЦс силовиками и МИДом, в отношениях с другими государственными органами успехи церкви гораздо более скромные. Только в январе 2003 г. было подписано соглашение о сотрудничестве с министерством здравоохранения. Реальное взаимодействие, как правило, ограничивается открытием домовых церквей при больницах или посещениями священниками больных для осуществления треб. Социальная работа развивается очень медленно и до сих пор представлена единичными инициативами.

Лишь в одной сфере претензии РПЦ наталкивались на серьезное сопротивление и стали предметом публичных дискуссий – в сфере образования. Законодательство РФ утверждает принцип отделения церкви от школы, светский характер образования, хотя и допускает преподавание религии факультативно в дополнительное время. На практике в большинстве регионов России местные власти долгое время препятствовали и этому. Большинство преподавателей и чиновников, ответственных за школы и вузы враждебно настроены по отношению  к присутствию РПЦ в учебных заведениях. Многие годы духовенство РПЦ публично (что для него совершенно не характерно) добивается разрешения на преподавание курса истории культуры России (в начале предлагалось несколько разных курсов с различными названиями, последнее время вопрос уперся в "Основы православной культуры", написанный Аллой Бородиной) в интерпретации, отражающей идеологические установки РПЦ. Хотя кое-где (но это скорее исключение) преподавание ОПК допускалось с конца 90-х гг.  и в основные часы занятий. Преподавание теологии в вузах также стало предметом острых споров, многочисленная армия преподавателей-обществоведов энергично (но не всегда успешно) противодействует попыткам церкви утвердиться в вузах. Можно сказать, что в 2006 г. произошел прорыв – сразу в нескольких субъектах федерации местные администрации объявили о введение ОПК в школах в качестве регионального компонента. Статистика нынешнего положения  с преподаванием ОПК крайне недостоверна – источники часто как преуменьшают, так и преувеличивают реальное положение. ОПК в  2007 г. преподается в средних школах приблизительно в половине субъектов федерации.  В некоторых из них ОПК преподается лишь в незначительном числе школ, в некоторых охватывает более 50% школ; в некоторых он преподается сугубо факультативно, в некоторых практически становится обязательным.

К 2008 году РПЦ в отстаивании своих корпоративных интересов сумела добиться многого: церковь установили постоянные каналы связи с различными властными структурами на федеральном и региональном уровне, функционируют механизмы финансирования церкви, в которых прямо или косвенно участвует власть, интересы РПЦ защищают МИД, МВД, ФСБ и другие федеральные ведомства, церковь в различных формах присутствует в жизни армии, школы, учреждений МВД, здравоохранения и т. д. Удовлетворение корпоративных интересов РПЦ началось при Горбачеве, продолжилось при Ельцине, а затем и при Путине. Причем только в конце правления Путина все эти договоры и права стали наполняться реальным содержанием.

Какова же роль в этих процессах Алексия II? Анализируя публичное поведение недавно почившего патриарха, удивляешься тому, как мало он упоминал действовавших президентов (и этим разительно отличался от большинства епархиальных архиереев, которые во всю восхваляли и своих губернаторов, и высшую власть). У Алексия II можно найти предвыборные высказывания в поддержку и Ельцина, и Путина, но их надо именно искать. Симптоматичный факт- согласие обеих противоборствующих сторон на посредничество патриарха во время конфликта Ельцина с Верховным Советом в 1993 г. Хотя это посредничество оказалось безрезультатным, само согласие на него Верховного Совета – большая моральная победа  Алексия II. Маловероятно, что в обозримом будущем какая- либо оппозиция будет видеть в патриархе беспристрастного арбитра.

По европейским понятиям политика Алексия II была сервильна, но по российским меркам он вел себя независимо. Можно даже сказать, что он держал в отношении власти некоторую дистанцию. Медлительность и невысокая эффективность проникновения духовенства РПЦ в государственные структуры имеет много причин, но среди них одна из важнейших – пассивность патриарха. Достигнутые успехи в установлении связей с государством, в получении от него льгот и привилегий к тому же скорее следует поставить в заслугу не Алексию II, а патриарху нынешнему – Кириллу, который, возглавляя ОВЦС, приложил гигантские усилия в этом направлении.

Чем была вызвана пассивность Алексия II, нам до конца никогда не удастся узнать, но эта пассивность вполне укладывается в основной курс его политики, не предполагающий тесное срастание с властью. Почти во всех сферах отношений с властью он не устраивал серьезных кампаний для достижения поставленных целей, а скорее брал, то, что само шло в руки. Единственное серьезное исключение – это присутствие церкви в школе. В каком- то смысле резкие требования последних лет допустить церковь в школу родились от отчаяния, после того как 15 лет развития системы воскресных школ и православных гимназий не привели к сколько-нибудь обнадеживающим результатам.

Итак, Алексий II предпочитал оказывать мягкое давление на власть и общество, которое не приводило к серьезным конфликтам; он сохранял относительную дистанцию в отношениях с властью.

Алексий правил как осторожный монарх, опасающийся вторгаться в течение народной жизни, лишь время от времени указывая на имеющиеся ее пороки, он блюл свой авторитет и устраивал частые очень пышные празднования своих юбилеев и годовщин – тезоименитства, рождения, патриаршества и т. д., созывая на них сонмы епископов и другого духовенства, политиков и общественно значимых фигур. Свой быт он организовал с барской роскошью, чем подавал духовенству не лучший пример.

Ко времени кончины Aлексия II в обществе, а в значительной мере и в церкви наблюдалась усталость от осторожного и помпезного правления Алексия II, как выразился в одном из своих интервью в январе 2009 г. диакон Андрей Кураев, "последние годы правления почившего патриарха можно назвать застойными". Росло число действующих храмов, многое строилось и ремонтировалось, церковь получала все новые права и привилегии, власть все активнее использовала православную риторику. Но все это развитие – экстенсивное. Число практикующих верующих если и росло, то крайне незначительно, религиозное образование и просвещение, богословская наука развивались очень слабо. Миссионерство не получило развития, под самим этим термином стали часто пониматься сомнительные даже с точки зрения закона нападки на религиозные меньшинства, а то и прямые требования к властям подвергнуть репрессиям инаковерующих. Социальное служение РПЦ до сих пор находится на скандально низком уровне. Во власти, среди значительной части общества, у молодого образованного духовенства росло разочарование, тем как развивается церковь. Православие проявило за эти годы бессилие (по крайней мере, в сравнении с общественными ожиданиями).

Избрание нового патриарха, остроумного, образованного, с сильным политическим темпераментом, вызвало ожидания того, что неосуществленные надежды, наконец, осуществятся. Церковь действительно станет нравственной и общественной силой,которая сможет поднять моральный и духовный уровень страны. Кирилл, возможно против своей воли, стал заложником этих надежд.

Итак, чего же ждут в России и в церкви от патриарха?

Никто не ждет изменений в принципиальных вопросах веры и нравственного учения Церкви. Ни либерализация, ни рост библейского фундаментализма РПЦ не грозят. На эту тему в церкви существует широкий консенус, сторонники реформ в ту, либо другую сторону в церковной среде составляют явное меньшинство, а светское общество не готово вмешиваться в эти вопросы (как это часто бывает на Западе). В идеологии возможны изменения лишь в каких-нибудь нюансах (хотя и такие изменения могут какими-нибудь церковными группировками быть восприняты очень остро).

Дело в другом - в обществе и наиболее активных и просвещенных церковных кругах накопилось недовольство неспособностью РПЦ привлечь в церковь широкие слои населения, отсутствием эффективной миссии и общинной жизни, неразвитостью религиозного образования и просвещения, пребыванием социального служения в зародышевом состоянии и т. д. Одним словом, слабостью и неразвитостью церковной жизни. Радикального изменения такого положения вещей ждут от нового патриарха.

Очевидно, что и предыдущий патриарх прекрасно понимал стоящие перед РПЦ проблемы, но не находил подходящих средств их решения. С легкой руки диакона Андрея Кураева, нового патриарха стали называть то кризисным менеджером, то талантливым менеджером, то эффективным менеджером. Предполагается, что он сумеет все организовать, что неповоротливая и распущенная машина РПЦ начнет работать как часы.

Какие же средства может использовать патриарх Кирилл? Для ответа на этот вопрос у нас имеется достаточно много информации. Ведь на протяжении 24 лет он возглавлял Смоленскую епархию и ОВЦС, к тому же много и часто высказывался по актуальным проблемам церковной жизни.

В 2000 г. социолог Роман Лункин провел полевое исследование о религиозной жизни Смоленской области (Атлас современной религиозной жизни России. Т. III/ Отв. Ред. М. Бурдо, С. Филатов.-М.;СПб.:Летний сад, 2009.с. 582-588.) Вот некоторые из его наблюдений и выводов. Будущий патриарх не жалел сил для развития Смоленской епархии. Он уделял огромное внимание отношениям сосмоленской интеллигенцией и работе с общественностью в целом. Кирилл регулярно проводил встречи с учеными и творческой интеллигенцией Смоленска, по его инициативе устраиваются совместные семинары и конференции, где принимают участие преподаватели вузов и священнослужители. Суть выступлений митрополита Кирилла сводилась к выражению государственнических позиций  - владыка выступает за восстановление сильного, могущественного государства. Патриотизм владыки Кирилла основан на представлении о борьбе двух цивилизаций - западной и русской, признании того, что у России всегда будет свой путь, отличный от стран западной демократии. Заботу о религиозном образовании в Церкви и угрозу прозелитизма иных христианских конфессий митрополит Кирилл рассматривает именно с национально-патриотических позиций сохранения своеобразия русской цивилизации.

По инициативе митрополита Кирилла в епархии была осуществлена программа непрерывного духовного образования. Были созданы 4 православных детских сада, две гимназии (в Смоленске и в Рославле), духовное училище и семинария. Этим заведениям была оказана единовременная материальная помощь и предоставлены помещения.

. В Православной гимназии Смоленска выделились две секции — гуманитарная и естественно-математическая. Учащиеся гимназии регулярно занимают первые места на областных олимпиадах и всероссийских конкурсах. Вокальный ансамбль Православной гимназии "Люксория" участвует в конкурсе-фестивале военно-патриотической песни "Звезды Победы". Учащиеся регулярно отдыхают в летнем спортивно-туристическом лагере в пос. Пржевальское. При поддержке митрополита Кирилла организуется летний отдых детей с санаторно-курортным лечением на побережье Адриатического моря в Италии и в детских лагерях Франции и Кипра. С 1993 года при гимназии действует православный театр, который ставит рождественские и пасхальные спектакли. С 1998 года по благословению митрополита Кирилла на базе гимназии действует богословский лекторий для учителей, родителей и городской общественности.

Православная гимназия в Рославле существует при активной поддержке Спасо-Преображенского монастыря, преподавателям платится повышенная зарплата, учителям и ученикам обеспечиваются бесплатные обеды. Большой авторитет гимназии в Рославле является заслугой игумена Сергия (Зятькова)- создателя гимназии, которого владыка Кирилл со временем отправил в Бразилию и заменил на менее популярного и менее активного игумена Корнилия.

Епархия также активно внедряет в общеобразовательные школы факультативный курс "Основы православной культуры и нравственности" (в большинстве школах области). Организованы курсы сестер милосердия совместно с медицинским институтом и курсы подготовки для учителей.

Во внутрицерковной деятельности Кирилл придерживается некоторых умеренно-либеральных нововведений, за которые и обвиняется московскими правыми в экуменизме, которые сильно преувеличивают его реформаторство. В кафедральном соборе давно практикуется чтение Евангелия и Апостола по-русски, митрополит поощряет русификацию языка богослужения.

  В административной сфере владыка Кирилл проявляет себя как жесткий руководитель, который не допускает открытого проявления каких-либо - либеральных или консервативных отклонений от генеральной линии в среде духовенства. По указанию владыки Кирилла почти все священники епархии окормляют тюрьмы, больницы, военные части или другие подразделения правоохранительных органов. Также по распоряжению Кирилла в епархии православные приходы создаются только тогда, когда есть священник, и, таким образом, общин без священника в епархии нет.

 Инициативы священнослужителей митрополит Кирилл приветствовал практически только в рамках уже существующих проектов им самим инициированных. Авторитет владыки Кирилла в Смоленской области был настолько высок и непререкаем в церкви и в смоленском обществе, что рядовые представители духовенства apriori кажутся общественности более посредственными и малопримечательными. Во многом поэтому, следуя церковной дисциплине, духовенство епархии занимается только своим четко очерченным кругом обязанностей, почти не высказываясь по общеепархиальным и общецерковным вопросам публично, так как эти темы воспринимаются, как прерогатива владыки.

Светская православная и околоцерковная общественность группируется вокруг двух патриотических общественных организаций, в состав учредителей которых входит митр. Кирилл. Это смоленские отделения Всемирного Русского Национального Собора и Земского движения. В отличие от Белгородской области, где представители Земского движения совместно с епархией сумели добиться хоть и небольшой, но реальной власти, в Смоленске Земское движение при всех усилиях владыки Кирилла пользуется больше идеологическим влиянием, чем политическим.

 По мнению руководителя Земского движения Г. Сильницкого земство играет роль большей частью в "организационном смысле", а в плане веры практически нет, так как к религии большинство относится либерально-интеллигентски или атеистически. Интеллигенция, часто приходящая на встречи с митр. Кириллом, чувствует значение фигуры владыки Кирилла как религиозного и государственного деятеля, а поэтому признает за Церковью силу и авторитет. По словам Сильницкого, самое распространенное высказывание представителя смоленской интеллигенции - "я атеист, но владыка выдающийся человек, но мне трудно в зрелые годы обратиться к вере". Интеллигенция, как считает Сильницкий, скорее склонна к общефилософской вере, к религиозности вообще, некой универсальной религии. Идею земства в России Сильницкий считает исключительной для России. Роль Церкви  - объединяющая, так как она способна соединить и верующих и неверующих.

Единственным по настоящему воплощенным в жизнь социальным проектом митр. Кирилла, общественности и власти является Народный собор, в который вошли представители чиновничества, общественных и религиозных организаций. Его цель - это соблюдение согласия между властью и обществом  на основе государственнической патриотической идеи. Первое заседание Народного собора прошло 2-3 сентября 2000 года, и его организаторы надеялись на то, что смоленский собор будет прологом всероссийского земского собора.. Как отмечается на сайте областной администрации(http://admin.smolensk.ru/sobor.htm), Народный Собор Смоленской области ставит своей целью возродить "замечательную русскую традицию открытого диалога власти и общества, обращения власти к лучшим представителям народа с просьбой сообща выработать понимание и найти пути решения самых насущных проблем".

На фоне всех этих успехов удивительным выглядит почти полное отсутствие благотворительной работы с обездоленными. Беспризорники, бомжи, больные, нищие и т. д. – если и были предметом заботы, то только как объект миссионерства. Миссионерство и катехизация, но не благотворительность – приоритет Кирилла.

Итак, будущий патриарх проявил себя на Смоленщине действительно "эффективным менеджером". Он отладил жестко бюрократический механизм епархиального управления, сумел распределить имеющиеся кадры духовенства наилучшим образом, добился порядка, выстроил стройную систему религиозного образования, организовал реальную систему присутствия духовенства в тюрьмах, воинских частях и правоохранительных органах. Он создал работающие механизмы взаимоотношений с властями и обществом.

При этом духовенство и церковные приходы находятся у него в жестком подчинении, инициативы снизу не поощряются, никаких намеков на внутрицерковную демократию невозможно обнаружить даже под лупой. Эта система – система идеальной бюрократии, некоторое подражание иерархическому устроению католической церкви. 

Вторая важная черта Кириллова архиерейства – это громадная роль (можно сказать преобладание) евразийской идеологии в его проповеди. Идеи и ценности "русской цивилизации", противостояния Западу, ценности многовековой российской государственности и культуры занимают в его речах гораздо больше места, чем откровения Евангелия. И предыдущий патриарх Алексий II увлекался воспеванием русского превосходства, но по сравнению с Кириллом он был просто православный евангелист. Неудивительно, что какого-то особого роста практикующих православных на Смоленщине не произошло. Миссия РПЦ на Смоленщине – это в первую очередь проповедь "патриотизма". Значит и надо по православной традиции поддерживать власть. Богу молиться и в Церковь ходить – это дело второе, а значит и не очень обязательное.

Аналогично тому, как митрополит Кирилл управлял Смоленской епархией, он руководил и ОВЦС. Он сумел подобрать в Отдел компетентных и дисциплинированных сотрудников, которые обеспечивают отлаженное функционирование бюрократического механизма. Интеллектуальные способности функционеров ОВЦС вполне удовлетворяют потребность в ярком и доходчивом изложении ценностей русской православной цивилизации в программных документах и общественных дискуссиях. ОВЦС (равно как и Смоленская епархия) при решении стоящих перед ней проблем постоянно добивается (и часто с успехом) поддержки со стороны российского государства в решении своих задач. Православная миссия ОВЦС и на территории России и за ее рубежами в первую очередь выражается в распространении ценностей "русской цивилизации".

На патриарха Кирилла сейчас возложены большие ожидания и, стремясь их удовлетворить, ему нужно действовать решительно. Действовать, скорее всего, он будет исходя из опыта приобретенного во время руководства Смоленской епархией и ОВЦС. А это означает, что он будет стремиться выстроить стройную бюрократическую систему управления, будет добиваться единого понимания стоящих перед РПЦ проблем и дисциплины со стороны всех членов церковного организма. Первый шаг в этом направлении им уже сделан – на Синоде 1 апреля 2009 г. он реорганизовал центральные управленческие органы, разделив два "суперминистерства" – ОВЦС и Управление делами на меньшие по объему задач, а, следовательно, и влиянию бюрократические структуры. Руководящий аппарат возглавили испытанные по ОВЦС и Смоленской епархии дисциплинированные кадры и уменьшившие свое влияние старожилы. Новую структуру центральнойвласти Кириллу будет легче контролировать и ею будет легче управлять. Неизбежные дальнейшие изменения в структуре и кадрах центральных органов управления ему уже не составит труда осуществить. Никто из синодальных генералов не сможет вести себя также независимо, как вел себя, например, будущий патриарх во главе ОВЦС.

Однако неизмеримо более сложная проблема – поставить под контроль и заставить выполнять волю высшей церковной власти архиереев, возглавляющих епархии, весь громадный, неповоротливый организм РПЦ, хотя бы на безбрежных пространствах РФ (не говоря уже обо всех странах, ранее входивших в СССР).

Объявленный приоритет миссионерства и религиозного просвещения потребует серьезных кадровых перестановок, которые неминуемо вызовут возмущение и противодействие, со стороны "обиженных". Перед Кириллом объективно стоит задача взять под контроль финансовые потоки в церкви, их переориентировать в связи с изменением в иерархии целей со строительства и реставрации на миссионерство, просвещение и социальное служение. А это вызовет еще более болезненную реакцию.

Преодолевать сопротивление недовольных, развивая демократию, Кирилл не будет. О своем отрицательном отношении к демократическим институтам Кирилл и его приближенные говорили неоднократно. Руководя Смоленской епархией и ОВЦС, Кирилл не нашел никакого места демократическим процедурам. Первые же его высказывания после избрания патриархом говорят о том, что он не видит за Поместным собором никакой существенной роли. Но, не собираясь предоставлять народу (церковному – в церкви, всему народу – в государстве) никакого участия в решении проблем, Кирилл озабочен установление каналов обратной связи во взаимоотношениях с обществом. Он создавал площадки для диалога в Смоленске, а теперь говорит о желательности создания некоего подобия Общественной палаты в РПЦ (и первая попытка такого рода им уже предпринята - на Синоде 1 апреля 2009 г. было учреждено Межсоборное присутствие Русской Православной Церкви  для внутрицерковных дискуссий). Однако дискуссионные форумы – слабое средство для утверждения своей воли, преодоления сопротивления несогласных (а, если он не ограничится одной риторикой, и действительно будет  "наводить порядок"  в церкви их будет немало).одитьо для утверждения своей воли, преодоления сопротивления несогласных (а, если он не ограничится одной риторикой, а будет н

Обеспечить контроль над финансовыми потоками, пресечь возможные расколы и иные формы сопротивления недовольных Кирилл сможет только при решительной поддержке правоохранительных органов. Пример того, как с помощью ОМОНа отстраняли епископа Диомида от управления Чукотской епархией, нужно будет периодически повторять. Милицейское обеспечение проведения Собора, на котором был избран патриархом Кирилл, показывает, что власть пока готова безропотно оказывать такую поддержку: пикеты и демонстрации церковных оппозиционеров разгонялись самым решительным образом, а независимые религиозные интернет-сайты были заблокированы.

Скорее всего, Кириллу потребуется не только силовое обеспечение его "менеджмента".

Прошедшие 20 лет продемонстрировали, что РПЦ в ее нынешнем состоянии не слишком эффективно решает именно те задачи, которым отдает приоритет Кирилл. Требования и просьбы к власти обеспечить и финансово, и организационно присутствие в школах, вузах, СМИ и т. д. будут возрастать. Ведь, если даже внутрицерковные реформы нового патриарха будут успешны, серьезные плоды они дадут не очень скоро. Ни патриарх, ни те, кто надеются на эти плоды, долго ждать не настроены. Кириллу для реализации поставленных целей необходима поддержка власти. Он будет вынужден постоянно ее добиваться. Уже в первые месяцы своего правления Кирилл несколько раз появлялся перед телекамерами в обществе президента или премьера. Это выглядит иногда даже немножко смешно, например, когда 1 апреля сразу после завершения заседания Синода Кирилл докладывает В. Путину о принятых решениях о реорганизации церковных, как выразился патриарх "министерств", а премьер заверяет, что "государство должно помогать Русской церкви" (Интерфакс, 1 апреля). Алексий II вел себя иначе. 

Итак, для церковной политики нового патриарха ключевое значение имеет поддержка власти. На чем же Кирилл будет строить отношения со светским начальством? Социально-политическая доктрина современной РПЦ была разработана Кириллом. Несмотря на то, что это официальная доктрина церкви, патриарх Алексий на нее даже никогда не ссылался. Всемирные народные русские соборы – также детище в ту пору митрополита Кирилла. В качестве главы ОВЦС Кирилл и его ближайшие сотрудники довольно много говорили о политике и даже немного политику делали. Так что политическая платформа нынешнего патриарха "работает" задолго до его избрания патриархом.

На архиерейском соборе РПЦ в 2000 г. были приняты разработанные в ОВЦС в качестве официальной позиции Церкви в социально-политической области  "Основы социальной концепции РПЦ". ("Основы социальной концепции Русской православной церкви" М., Издательство Московской Патриархии, 2000) Это документ утверждает идеальными для православия принципы государственного устройства абсолютной монархии Византии, с её принципами симфонии церкви и государства. Но идеальным её воплощением признаётся монархия российская: "У русских государей, в отличие от византийских василевсов, было иное наследие. Поэтому, а также в силу других исторических причин, взаимоотношения церковной и государственной власти в русской древности были более гармоничными". Демократическое правовое государство признаётся, лишь как результат секуляризации, с которым по необходимости приходится примириться: "Форма и методы правления во многом обусловливаются духовным и нравственным состоянием общества. Зная это, Церковь принимает соответствующий выбор людей или, по крайней мере, не противится ему". (Указ. Соч. стр. 58)

Большая часть положений этого документа ничем принципиальным не отличается от идеологии других консервативных христианских церквей, таких как Католическая церковь, большинство баптистских и пятидесятнических церквей, лютеранских церквей, входящихвМеждународный лютеранский собор: это критика цивилизации потребительства и вседозволенности, защита традиционных семейных ценностей и т. д. Единственное, что существенно отличает его - это неприятие политической свободы и гражданских прав. Совершенно естественным в этом контексте выглядит призыв авторов документа, фактически осуждающий международно-правовые нормы соблюдения прав человека: "При проведении политики, связанной с принятием обязывающих международных соглашений и действиями международных организаций, правительства должны отстаивать духовную, культурную и иную самобытность стран и народов, законные интересы государств. Церковь обращает внимание на внутреннюю противоречивость процессов глобализации и связанные с ними опасности. Во-первых, глобализация наряду с изменениями привычных способов организации хозяйственных процессов начинает менять традиционные способы организации общества и осуществления власти…".

РПЦ сейчас фактически является единственной крупной и влиятельной христианской церковью в мире, чуждой принципам демократии и прав человека. И если митрополит Кирилл (Гундяев) в своих выступлениях употреблял расплывчатые и дипломатичные выражения, то его подчиненные по ОВЦС совершенно не стеснялись и в самых резких выражениях осуждают демократические принципы государственного устройства.

Видные представители ОВЦС регулярно высказываются в том духе, что органы сословного представительства предпочтительнее всенародно избранного представительного органа и многопартийной системы. Одно из такого рода, вполне типичных, высказываний принадлежит первому зампредседателю Отдела внешних церковных сношений МП протоиерею Всеволоду Чаплину: "Российскому духу в наибольшей степени соответствует такой орган, как Общественная палата РФ, тогда как парламент не вписывается в сознание русского народа".("Портала-Credo.Ru" 9. 02. 2006). Чаплин, выступая на международной конференции "Религия и гражданское общество" в Российской академии госслужбы при президенте РФ 9 февраля, заявил, что "неизвестно вообще - приживётся ли в России система политических партий". Россия, как отметил представитель Московской патриархии, и так богата традициями представительства интересов различных слоёв общества, и ей не обязательно ориентироваться на западные формы демократии. В Московской Руси проходили Земские соборы, кроме того, цари советовались с разными группами населения, подчеркнул отец Всеволод Чаплин. У нынешней власти, по мнению Чаплина, также сохранился инстинкт внутренней ответственности за народ – именно поэтому, для того, чтобы учесть интересы всех граждан, и была создана Общественная палата РФ.

В интервью "Комсомольской правде" (01. 08. 06) митрополит Кирилл и саму демократию избавил от таких атрибутов, как свободные выборы, многопартийная система и разделение властей: "Для меня демократия - это в первую очередь гармонизация интересов. Все остальное вторично. Я не признаю взгляда на Россию сверху вниз, как это иногда позволяют себе некоторые на Западе. Если главным содержанием демократии является гармонизация интересов, то каждая страна должна идти к демократии, сообразуясь со своими национальными, культурными и историческими особенностями …. на самом-то деле демократическая идея замечательная - люди призваны во взаимодействии гармонизировать свои интересы. Общество жизнеспособно, когда оно сбалансировано".

При Ельцине "социальная концепция" РПЦ не была востребована властью, ей почти не уделялось внимания в СМИ, в аналитических политологических и социальных исследованиях.

 По мере укрепления "вертикали власти", власть испытывала все большую потребность в идеологическом обеспечении складывающихся порядков. В годы президентства Путина наблюдается, как постоянный рост активности руководства РПЦ в выражении своей патриотической политической позиции, та и постоянный рост внимания СМИ к церковным декларациям и проповедям на общественно-политические темы. 

Церковная проповедь об особом, уникальном русском пути, о неприменимости к России "западных норм свободы, демократии и прав человека" оказывается востребованной и актуальной. "Русская цивилизация" - термин, внедрённый в церковную лексику несколько лет назад митрополитом Кириллом (Гундяевым) приобретает в церковных кругах сакральный, "парарелигиозный" смысл. Идея "русской цивилизации" становится все больше востребованной властью.

Принципиальное усиление внимания к политической идеологии РПЦ со стороны российской власти произошло после "оранжевой революции" на Украине. Если украинские последователи Московской патриархии были весьма враждебны к "оранжевым", то тем более их не любит РПЦ в России. Ведущие иерархи церкви вынуждены вести себя корректно по отношению к оранжевой украинской власти – ведь им с ней взаимодействовать. И Кирилл не давал им публичных оценок. Однако истинное отношение РПЦ к "оранжевым" прекрасно видно из стенограмм Рождественских чтений, из официальных газет РПЦ, из выступлений, скажем, представителей Союза православных граждан. В них нельзя найти не то что благожелательных или нейтральных оценок "оранжевых", но даже взвешенно критических. "Оранжевые" –для них олицетворение зла. Из авторитетных представителей духовенства откровенно об "оранжевой" опасности ярковысказался заместитель председателя ОВЦС протоиерей Всеволод Чаплин. В интервью Интерфакс-Религия (28. 08. 2005) он заявил, что "оранжевая революция – это не что иное, как "политтехнология или, выражаясь языком военных, спецоперация", с помощью которой может быть предпринята очередная попытка разрушить нашу государственность, изменить исторический путь нашего народа, его веру, его культуру, его мышление и образ жизни"… "Срежиссированная определенными западными кругами массовка никакого отношения к демократии не имеет и устраивается для того, чтобы приблизить установление единообразного мирового порядка по западным лекалам. А западная демократия сегодня все больше и больше приобретает черты полицейского режима", – сказал священник. "Теперь всем ясно, что это один из политических методов разрушения страны", – сказал отец Всеволод, призвав православных граждан объединяться "против "оранжевых" действий и любых других попыток установить в нашей стране марионеточный режим, управляемый иностранными посольствами". Украинская ситуация послужила идейной консолидации РПЦ и Кремля вокруг идеалов "русской цивилизации", русского пути развития.

Последние годы светская власть с симпатией относилась к антидемократической доктрине "русской цивилизации". Однако это сближение позиций носит временный и ситуативный характер.

Идеологические ориентации Кремля не могут быть сведены к только "русской цивилизации". Общественное мнение, поддерживающее правительство Путина, а тем более администрации Д. Медведева также не может быть к ней сведено. И то, и другое внутренне противоречиво, аморфно и, скорее всего, не может быть сведено к какой- то одной формализованной доктрине. В этом ее и сила, и слабость. Поэтому, гораздо более логичная и последовательная доктрина "русской цивилизации" не может служить идеологическим основанием сложившейся политической системы, но весьма эффективно может создавать для нее на какое-то время комфортную идеологическую атмосферу, что она и до сих пор и делала. Тем не менее, важно отметить парадоксальный факт: церковь, обладающая значительными привилегиями и прямой поддержкой власти, чужда принципам и нормам Конституции и официальной политической доктрине власти.

Такое положение не может продолжаться сколь угодно долго. Если патриарх Кирилл не положит свои политические доктрины в сейф, а сейф не запрет до более благоприятных времен, то какой-то конфликт с властью, декларирующей принадлежность России к европейской цивилизации и утверждающей, что она идет по пути демократии неизбежен.

Впрочем, патриарх не видит пока опасностей с этой стороны. На встрече с президентом сразу после избрания он говорил о желательности утверждения в России "симфонии между Церковью и государством", не побоявшись, что исторический контекст, в котором родился этот термин не вызовет у Медведеву недоумения. Вскоре после этого Кирилл назначил  председателем Синодального отдела по взаимоотношению Церкви и общества протоиерея Всеволода Чаплина, едва ли не самого откровенного и я бы даже сказал оголтелого ненавистника свободы и демократии. По всей видимости, патриарх не верит в искренность демократических деклараций нашего правящего тандема. Таким образом, он фактически вынуждает Медведева и Путина пройти тест на искренность их приверженности демократическому пути развития - долго никак не реагировать на авторитаристские пастырские увещевания Кирилла они не смогут.

Однако предположим, что новому патриарху удастся взять под контроль и обновить кадры епархиальных архиереев, осуществить реальное управление финансовыми потоками в церкви, подобрать хотя бы минимально необходимые кадры, сохранить тесные отношения с властью и обеспечить себе ее поддержку.

В современном секулярном мире религиозная вера повсюду теряет своих приверженцев и свое влияние. Любые решения не приводят к радикальному изменению основного направления эволюции массового сознания. Единственное исключение, может быть, пятидесятничество, которое растет в большинстве стран. Но, если бы даже ради земного успеха РПЦ стала бы подрожать пятидесятникам, у нее все равно ничего бы не получилось – слишком различны вероучение и богослужебная практика.

 Но все – таки и в этой, "провальной" исторической ситуации насколько адекватны реформы Кирилла? "Кризисный менеджер" создаст из РПЦ нечто вроде мощной бизнес-корпорации или, если угодно, вертикали власти, подобной тому, что представляет сейчас из себя светская власть в России. Насколько это подходящая модель организации церковной жизни для успеха ее миссии? В краткосрочной перспективе такая реформа, скорее всего, принесет положительные плоды. Повысится уровень духовного образования и катехизации, церковные люди научатся лучше говорить с народом, наладятся какие-то формы религиозного воспитания для значительной части школьников и т. д. Однако мобилизационная и авторитарная система управления со временем обычно оказывается малоэффективной. Возможно, Кириллу удастся сломить нынешнюю систему "кормлений", но на смену придет обычная коррупция. Авторитарная система будет выталкивать людей оригинальных, самостоятельно мыслящих, не вписывающихся в рамки жесткой системы подчинения. Либералы и фундаменталисты не будут находить себе места и их недовольство будет расти. Ценности "русской цивилизации" будут входить в обостряющееся противоречие с евангельской правдой. Укрепление связей с государством будет порождать антиклерикальные настроения. Уже через несколько лет после гипотетического утверждения Кирилловых порядков РПЦ начнет сталкиваться с очень серьезными кризисами.

Политика Алексия II Let it be сохраняла церковь в значительной степени такой, какая она сложилась в последние годы советской власти. РПЦ естественным образом эволюционировала при минимальном вторжении в ее жизнь директив высшей церковной власти. В церковной жизни, хотя и медленно происходило развитие, в т. ч. и ее здоровых сил. Из этого промежуточного состояния у нее было два выхода – демократический и авторитарный. Сейчас выбор сделан.

Сергей Филатов

"РУССКОЕ РЕВЬЮ КЕСТОНСКОГО ИНСТИТУТА", апрель 2009 г.