"НГ-Религии": "Не искать оправданий бездействию". Совет по делам религий: чем он был и нужен ли он сейчас?

18 Сентября 2008

1943 год стал переломным не только для хода Великой Отечественной войны, но и для "религиозной политики" советского государства. Оно решило отказаться от репрессий и установить с религиозными организациями до той поры малоизвестные отношения партнерства и сотрудничества. В ночь с 4 на 5 сентября в Кремле состоялась известная встреча Сталина и Молотова с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). Ее итогом стали договоренности (своеобразный конкордат) о нормализации отношений между государством и Церковью, проведении Архиерейского Собора и избрании Патриарха Московского и всея Руси. Тогда же иерархам было сообщено о создании Совета по делам Русской Православной Церкви. Постановление об образовании Совета Совнарком принял 14 сентября 1943 года. В мае 1944 года при Совнаркоме СССР было создано еще одно союзное государственное ведомство – Совет по делам религиозных культов, которому отводилась роль связующего звена со всеми остальными (неправославными) религиозными организациями. Вплоть до 1956 года его возглавлял И.В.Полянский. В декабре 1965 года эти две структуры были преобразованы в единое ведомство – Совет по делам религий. Во второй половине 80-х годов Совет по делам религий пережил хотя и краткий, но бурный и чрезвычайно плодотворный период своего существования, связанный с именем его нового председателя К.М.Харчева. Ему удалось показать и доказать, что и государство может быть озабочено интересами своих граждан и многое сделать для защиты религиозной свободы. Однако с отставкой Харчева и назначением на должность председателя гротескной партийно-идеологической фигуры Ю.А.Христораднова, Совет по делам религий потерял свое лидерство в перестройке государственно-церковных отношений и медленно шел к своей гибели, свершившейся сразу же после развала СССР.

В беседе с корреспондентом «НГР» бывшие сотрудники Совета по делам религий вспоминают, как они пришли на работу в эту организацию, делятся наиболее яркими впечатлениями о том периоде и рассуждают, нужна ли аналогичная структура в современной России.

Татьяна Андреева, начальник Юридического отдела Совета по делам религий при СМ СССР. В настоящее время заместитель председателя Высшего Арбитражного суда РФ.

На работу в Совет по делам религий я пришла, можно сказать, случайно. После окончания аспирантуры юридического факультета МГУ имени Ломоносова и защиты в 1981 году кандидатской диссертации я работала преподавателем в Мордовском госуниверситете, а с 1983 по 1985 год – доцентом на юрфаке МГУ по срочному договору. Когда срок договора истек, в процессе поиска новой работы я по рекомендации одного из преподавателей факультета обратилась в СПДР. Меня приняли на работу старшим юрисконсультом в Юридический отдел, а уже через год я возглавила отдел.

Это был один из самых значимых и интересных периодов в моей профессиональной деятельности. Работая в Юридическом отделе Совета, приходилось решать и обычные правовые вопросы, свойственные любой юридической службе любого ведомства, и специфические вопросы, связанные с реализацией полномочий Совета по контролю за обеспечением свободы совести.

Так, в моей практике был случай, когда усилиями Юридического отдела было восстановлено воинское звание священнослужителю, которого он был лишен в связи с поступлением в духовную семинарию. Нашим отделом были подготовлены и внесены на рассмотрение коллегии Совета материалы, касавшиеся отмены целого ряда решений СПДР, ограничивающих свободу совести. Они касались ограничений на обучение религии, совершение религиозных обрядов, колокольный звон и т.д.

Однако наиболее важным для себя событием в период работы в СПДР я считаю разработку проекта закона СССР о свободе совести и религиозных организациях. Процесс его разработки и обсуждения, в том числе с участием СМИ, представителей конфессий и юристов, позволил не только предусмотреть такие значимые положения, как равное отношение ко всем религиозным организациям, наделение их правами юридического лица, имущественными правами, в том числе правом собственности, альтернативную воинскую службу и т.п., но и изменить отношение к нашей стране на международном уровне, поскольку разработка и принятие данного закона отвечали всем демократическим принципам.

Полагаю, что и в настоящее время есть необходимость в существовании государственного органа по делам религий. Функции, которые в свое время выполнял Совет по делам религий, «рассредоточены» сейчас по различным ведомствам, что вызывает необходимость в координации их деятельности, исключении дублирования и т.п. В круг полномочий такого органа могли бы входить: проведение государственной политики в сфере взаимодействия государства и религиозных организаций, осуществление контроля за обеспечением свободы совести, регистрация религиозных организаций, международное сотрудничество.

Владимир Пудов, инспектор и специалист Отдела по делам протестантских Церквей, иудейской религии и сект Совета по делам религий при СМ СССР. В настоящее время президент Генерального синода Евангелическо-Лютеранской Церкви России Аугсбургского исповедания.

В Совет по делам религий я попал по распределению. На философский факультет МГУ, который я окончил в 1987 году, пришла заявка от СПДР – им требовался специалист с гуманитарной подготовкой, разбиравшийся в религиозной проблематике. Эту работу предложили мне.

О работе у меня остались самые теплые воспоминания. К 1987 году ситуация в стране в целом изменилась, стало больше свободы и толерантности – при том, что административный аппарат и идеология оставались теми же. Нам давали задания и требовали просто-напросто собирать и предоставлять объективную информацию. Чувствовалась отдача от своей работы.

Вспоминается, как мы занимались регистрацией Общества сознания Кришны. Мы проводили научные исследования в буквальном смысле слова. Мы консультировались с сотрудниками Института США и Канады и Института востоковедения, обращались в Институт психиатрии. Вместе со специалистами из Института питания мы проверяли пищу кришнаитов, нам давали заключение о возможном влиянии такой диеты на здоровье человека. Про кришнаитов говорили, что они оторваны от общества, ни с кем не контактируют, – и нам приходилось проверять, так это или нет. Мы ходили к кришнаитам на работу, расспрашивали их коллег, родственников и т.д. В итоге Общество сознания Кришны зарегистрировали, потому как мы не нашли для этого никаких препятствий.

В свое время без такого органа, как Совет по делам религий, религиозным организациям было не обойтись. Вот пример: баптистам нужно строить молельный дом, но без содействия Совета они не достали бы стройматериалов. Какой еще орган мог бы добиться разрешения на издание или ввоз религиозной литературы?! Сейчас место религии в обществе изменилось и орган с функциями СПДР уже не нужен. Однако это не значит, что подобный орган не нужен вовсе, ведь у многих, прежде всего небольших религиозных организаций и Церквей, по-прежнему возникают проблемы с помещениями, землеотводом и т.п. При администрации президента, при правительстве и парламенте существуют специальные отделы, которые занимаются религиозными вопросами. Однако они разобщены, и религиозным организациям подчас трудно понять, куда обращаться. Кроме того, новый государственный орган по делам религий мог бы осуществлять религиоведческую экспертизу.

Анатолий Лещинский, сотрудник Отдела Православных Церквей Совета по делам религий при СМ СССР. В настоящее время доцент Московского государственного социального университета.

Я приступил к работе в Совете по делам религий в 1982 году, до этого около пятнадцати лет проработав в Загорском государственном историко-художественном музее-заповеднике на территории Троице-Сергиевой лавры. Мне довелось познакомиться с главой Отдела Православных Церквей СПДР Генрихом Александровичем Михайловым. В то время я готовил кандидатскую диссертацию, посвященную взаимоотношениям религии и культуры. В музее приходилось больше времени уделять экспонатам а меня потянуло в философию, начали занимать вопросы государственно-церковных отношений. Тогда у меня и состоялся разговор с Михайловым о моем переходе. Я сомневался, смогут ли меня устроить на работу в Совет, ведь туда зачастую приходили по партийной линии. Однако Михайлов заверил меня, что ситуация изменилась и им в СПДР «нужны специалисты».

Вскоре в СССР началась перестройка, изменения коснулись и деятельности Совета по делам религий. Пресс, который долгое время давил на религиозные объединения, стал слабеть. Вехой на этом пути изменений можно считать 1988 год, празднование 1000-летия Крещения Руси. В это время в рамках отдела я курировал Восточную Украину. Я помню, как в совет пришло письмо из Чернигова, которое подписали тысячи верующих и местный архиерей. Они добивались передачи им мощей святого Феодосия, которые находились в Черниговском государственном музее. Я отправился в командировку, в ходе которой занимался, в частности, этим вопросом, готовил справку, и в итоге мощи вернули Церкви.

Еще до празднования тысячелетия Крещения Руси мне довелось готовить встречу премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер в Троице-Сергиевой лавре. Она встречалась с наместником монастыря, с ректором Московской духовной академии.

Я считаю, что орган, аналогичный СПДР, сегодня необходим. Такие органы существуют во многих странах. Прежде всего он выполнял бы информационно-аналитические функции, занимался бы статистикой и мониторингом государственно-конфессиональных отношений. Он занимался бы взаимодействием с религиозными организациями на благо общества, и работали бы там профессионалы, не только теоретики, но и практики. Парадоксально, что такие структуры есть в регионах, а в Центре – нет. Впрочем, Церковь против возникновения такого органа, Алексий II неоднократно об этом говорил, а государственные деятели прислушиваются к нему.

Абдул Нуруллаев, заведующий Отделом ислама и буддизма Совета по делам религий при СМ СССР. В настоящее время - профессор Российского университета дружбы народов.

Работать в Совете по делам религии я начал 1 декабря 1967 года, до этого я находился на партийной работе в Туркменистане. Я не хотел жить в Москве, меня уговаривали, говорили, что «в столицу приглашают не для того, чтобы выслушивать отказы». Совет в то время состоял из семи человек, и одним из них был я. Занимался я не только мусульманами и буддистами в СССР, но и международными вопросами, например контактами с Движением буддистов Азии за мир.

За без малого 20 лет моей работы в Совете ни одно зарегистрированное, действовавшее в рамках закона объединение мусульман не было закрыто – хотя в партийных органах были такие поползновения. Мне не раз доводилось выступать с докладами на заседаниях партактивов. Я, например, рассказывал о ситуации в Ташаузской области в Туркмении, где партийная ячейка поставила задачу «сократить религиозность вдвое». Они решили закрыть одну из двух имевшихся мечетей и рапортовать в Москву о выполнении плана. И я обращал внимание партии на подобные злоупотребления.

Нам удалось открыть Высший исламский институт в Ташкенте. Прежде в стране было лишь одно мусульманское духовное учебное заведение – в Бухаре. Нам приходилось изощряться и, обращаясь в руководящие органы СССР, мотивировать свои просьбы об открытии института необходимостью активизировать международную деятельность и т.д. Мы хорошо понимали, что среди религиозных деятелей нам нужны кадры, воспитанные в духе патриотизма. К сожалению, не удавалось открыть аналогичное учебное заведение для буддистов на территории СССР. Однако при содействии Совета по делам религий такое заведение было открыто в Улан-Баторе, в Монголии.

Руководящие органы СССР поддерживали движения религиозных деятелей за мир и дружбу между народами, и Совет по делам религий помог провести целый ряд международных конференций мусульман по вопросам мира, неприменения ядерного оружия и т.д. Эти конференции проходили в Баку, Ташкенте, Душанбе. Нам хотелось, чтобы общественность знакомили с результатами этих конференций, но этого было нелегко добиться. Хотя участники конференций ездили по стране, встречались с религиозными деятелями и простыми верующими, посещали мечети, и это в известной степени способствовало сохранению исламских религиозных организаций в Советском Союзе.

Сегодня аналогичный орган, безусловно, нужен. Ведь сейчас этими организациями никто специально не занимается. Как итог подчас просто нарушается Конституция. Например, Основной закон не позволяет в обязательном порядке обучать детей в государственных школах религии, тем более, на одной конфессиональной основе, но фактически это происходит. Практически все религиозные деятели (за исключением, быть может, одного человека и его окружения) выступают за создание такого органа. Довод очень простой: при СССР им было куда обратиться с жалобой на нарушения их прав, а сейчас – некуда.

Михаил Одинцов, сотрудник Отдела Православных Церквей Совета по делам религий при СМ СССР. В настоящее время начальник Отдела по защите свободы совести в аппарате уполномоченного по правам человека в РФ.

Судьба связала меня с Советом в конце 1978 года. В тот момент я работал консультантом в Доме научного атеизма в Москве. Я организовывал в доме семинары, встречи, дискуссии, обсуждения по самым различным вопросам, касавшимся истории и современного положения религии и законодательства о религиозных культах в СССР. Именно там я впервые познакомился с учеными из Института научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС и сотрудниками Совета, которые приглашались в качестве лекторов и ведущих семинаров. Поскольку мне всегда была близка тема политики государства в отношении религиозных организаций, эти встречи стали в определенной мере катализатором моего решения перейти на работу в Совет.

В Отделе по делам Православных Церквей, куда я попал, помимо меня работали еще пятеро специалистов. Двое из них «отвечали» за Украину, трое – за РСФСР, а один, то есть я, должен был курировать остальные союзные республики в части положения в них православия. В отделе существовала устойчивая практика, когда каждый из сотрудников должен был в течение года 3–4 раза выезжать в плановые командировки, как правило, в наиболее горячие регионы страны. Моя первая командировка состоялась весной 1979 года, мы вместе со «старшим товарищем» отправились в Горьковскую область, откуда в отдел поступало значительное количество жалоб со стороны верующих. В памяти отложились встречи с местными чиновниками и партработниками. Они просто не понимали нас, ибо в своем отношении к религии и Церквам руководствовались идеологическими установками вроде «борьбы с религией».

Я проработал в Совете долгие 10 лет, последовательно занимая должности – инспектора по культам, старшего инспектора по культам, помощника председателя Совета, и покинул его в конце 1988 года. Иногда мы, сотрудники Совета, собираемся, вспоминаем прошлое и обсуждаем настоящее. Пожалуй, всех нас объединяет чувство, что нам судьбой была подарена возможность быть гражданами своего Отечества, то есть не хныкать, не искать оправданий своему бездействию, а действовать в высших интересах, то есть в интересах граждан. И когда сегодня в СМИ встречаешь упоминания населенных пунктов, где когда-то «воевал», а теперь идет нормальная церковная жизнь, то понимаешь, что в этой «нормальности» есть и твоя заслуга.

Для светского государства, каким является сегодня Россия, не просто желательно, а остро необходимо формирование общероссийского органа «по делам религий». Он занимался бы сбором и обобщением информации о религиозной жизни в стране, ситуативным анализом, мониторингом соблюдения законодательства о свободе совести, просветительской работой.

Опубликовано в НГ-Религии от 17.09.2008
Оригинал: http://religion.ng.ru/history/2008-09-17/5_sovet.html