"Религия и право", № 1, 2008: Андрей Себенцов. Законодательство о свободе совести в России: применение и развитие

Россия – многонациональная, многоязычная страна, многие народы имеют свои традиционные религии, оказавшие определяющее влияние на становление их культуры; исторически сложилось и многообразие религиозных направлений, приживавшихся среди населения вне зависимости от этнического фактора, укоренившихся и действующих на протяжении многих десятков лет.

Характерной для России чертой отношения к религии, однако, является массовое восприятие как нормы связи этнического происхождения с соответствующей традиционной религией, терпимость в отношении к традиции другого этноса, подозрительность в отношении исканий, приводящих к переходу в другую религию. Миссионерство, кроме православного, было запрещено. В 18 веке матушка-императрица Екатерина II указом "Об увещании чуваш" повелела "совращенных в ислам" 260 чувашей вернуть в языческую чувашу, "совратителей же и обрезателей", по закону подлежащих смертной казни, соизволила милостиво пощадить и сослать навечно в Сибирь на поселение. Лишь в начале 20 века было отменено уголовное преследование за выход из православия.

В советский период религиозные различия скрывались за атеистической светскостью, хотя и здесь государство в большей степени боролось против религиозных движений западного происхождения, которые воспринимались коммунистической машиной как вражеские происки. Современное развитие государственно-конфессиональных отношений не свободно и от традиций императорской России, и от наносов коммунистического периода. Работники органов государственной власти неуютно чувствуют себя в условиях отсутствия государственной идеологии, и порой пытаются найти ее в религии. Все это создает своеобразный духовный климат, в котором состояние государственно-конфессиональных отношений может существенно колебаться, а дальнейшее развитие предсказать трудно. Религиозные организации проявляют высокую общественную активность, многие приняли свои концепции социального служения, ведут наступательную политику, в том числе предъявляя требования к государству. Особенно активна Русская Православная Церковь, достаточно вспомнить образовательные чтения и дискуссию по ОПК, систематические заседания Всемирного русского народного собора, обсуждавшего проблемы и морали, и бедности, всемирный саммит религиозных лидеров в Москве в 2006 году с участием большинства "религиозных традиций"; с подачи РПЦ Министр иностранных дел России 28 сентября 2007 г., выступая на Генеральной Ассамблее ООН внес предложение о создании при ООН межрелигиозного форума.

Основой для современных отношений между религиозными организациями и государством стало законодательство, сложившееся после принятия в 1993 г. новой Конституции Российской Федерации, и в первую очередь Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» № 125-ФЗ от 26 сентября 1997 года.

Особенностью правоприменения оказались (1) отсутствие федерального органа исполнительной власти, профессионально работающего в сфере государственно – конфессиональных отношений, (2) неготовность российских судов к рассмотрению деликатных вопросов, связанных с вероучительными проблемами, и принятие ими ряда неудачных решений, позволяющих оспорить их в Международном суде по правам человека, (3) фактически конфессиональная ориентированность многих государственных служащих и руководителей, в том числе в органах, осуществляющих правосудие и надзор за законностью, (4) связанное со всем изложенным отсутствие внятной политики в государственно-конфессиональных отношениях - а в текущей жизни практическая симфония государства с наиболее массовыми религиозными организациями. В последнее время (5) складываются предпосылки для нового правового продвижения в связи с решениями Европейского суда по правам человека.

Этот закон внес ясность[1] в содержание конституционного понятия отделения религиозных объединений от государства – однако, эта ясность теоретическая, не всегда реализующаяся на практике. В любом случае, религиозные объединения, их организации, влияют на массовое сознание громадных групп населения и это влияние приходится учитывать в политике.

Нормы закона, предписывающие светскость государственной службы и недопустимость использования государственными и муниципальными служащими, а также военнослужащими своего служебного положения для формирования у подчиненных того или иного отношения к религии, нередко оказываются в дремлющем состоянии. Распространение деятельности религиозных организаций в военных структурах было отмечено Генеральной Прокуратурой в форме разработки законопроекта, узаконивающего эту практику. Закон даже не внесен, а проблема как будто снялась. Проходят слеты полковых священников, на территориях множества воинских частей построены и действуют храмы, фактически в частях образуются религиозные группы, хотя Закон не предусматривает[2] создания религиозных объединений в органах государственной власти, других государственных органах, государственных учреждениях и органах местного самоуправления, воинских частях, государственных и муниципальных организациях. То же и в системе исполнения наказаний, в ее учреждениях. Так, несколько дней назад в публичном выступлении директор ФСИН Ю.И. Калинин опять предложил ввести в штат службы тюремных священников. "Доступ священнослужителей в исправительные учреждения открыт уже 17 лет. У нас 1052 подразделения, а число храмов и молельных комнат также превышает тысячу". В местах заключения образуются религиозные общины.

Вызывает сомнения и правоприменительная практика, вернее – ее отсутствие – с оценкой деятельности сектоведов: они достаточно наглядно сеют религиозную рознь и обосновывают дискриминацию граждан по признаку религиозной принадлежности, но тема вяло обсуждается, а око закона смотрит на это спокойно, и ненормативный термин "деструктивные секты" звучит порой даже из уст прокуроров. (Один прокурор – его, правда, потом уволили – в публичном выступлении заявил, что будет бороться с сектами всеми законными, а если потребуется, и незаконными способами). Зато ярлык "секты", приклеенный сектоведами, вызывает напряженность вокруг деятельности законно созданных объединений, нередко активную деятельность государственных органов по проверкам не только отмеченных им организаций, но и всех, кто рискует сдавать таким организациям помещения для собраний и богослужений.

То есть, реальная жизнь развивается, возникает новая религиозная обстановка и практика государственно-конфессиональных отношений, отступая от норм закона и не во всем находя отражение в изменениях законодательства.

Закон требует[3], чтобы при рассмотрении вопросов, затрагивающих деятельность религиозных организаций в обществе, органы государственной власти учитывали территориальную сферу деятельности религиозной организации и предоставляли соответствующим религиозным организациям возможность участия в рассмотрении указанных вопросов. На федеральном уровне это реализуется в деятельности Совета при Президенте Российской Федерации, совещательном органе, в состав которого входят представители действующих на всей территории России религиозных организаций, и Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации, в которой я участвую с ее основания в 1994 году. Это координационный орган, членами которого являются представители федеральных органов исполнительной власти, а на заседания приглашаются представители религиозных организаций. Они имеют также полную возможность поднимать вопросы и участвовать в их рассмотрении. Проработка сложных проблем, подготовка законодательных и иных нормативных актов осуществляется также рабочей группой, в состав которой приглашаются представители религиозных организаций.

Подобная практика взаимодействия существует и в субъектах Российской Федерации, Минрегион России собирает эту информацию и публикует в сборниках, которые рассылает правительствам всех субъектов.

К явлениям практической жизни относится и заключение соглашений между органами государственной власти и религиозными организациями. Несколько лет назад мы проводили сбор информации о таких соглашениях, подобную работу проводил и Минрегион. Можно отметить, что: 1) договоры заключают на всех уровнях - федеральные ведомства, администрации, ведомства субъектов Федерации, отдельные госорганы и учреждения, в том числе силовые и образования. И муниципальные тоже. 2) 95 % - с РПЦ, от Патриархии до отдельного прихода. 3) В основном направлены на достижение целей религиозных организаций, со стороны государственных органов нередко выходят за рамки того, чем должны заниматься указанные органы в соответствии с положениями о них. Например, многие содержат положения о совместном противодействии "деструктивным сектам", что является достаточно ярким нарушением законодательства. Хотя были примеры, когда государственные органы подключали РО к решению своих задач – так, М.Ю.Зурабов в договор включил пропаганду Церковью пенсионной реформы.

С точки зрения права, соглашения, одной стороной которых является орган власти, относятся к административным договорам. В них могут быть особенности реализации задач и функций органах власти во взаимодействии с второй стороной договора, но орган власти должен четко держаться в пределах того, что установлено ему нормативными актами.

Законодательство о религиозных объединениях продолжает дополняться новыми актами, в основном связанными с развитием отношений в разнообразных сферах, в которых проявляются особенности правового положения религиозных объединений.

Из свершившегося необходимо упомянуть федеральные законы:

 «О противодействии экстремистской деятельности» (2002), «Об альтернативной гражданской службе» (2002), «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (2002), трудовой (2001), земельный (2001 с изменениями 2004) и налоговый (1999 с изменениями по 2004 год) кодексы. Учтены запросы религиозных организаций и граждан на обеспечение свободы совести в других кодексах - уголовно-исполнительном, уголовном и об административных правонарушениях, законе о приватизации.

Существенно повлияло на отношения религиозных организаций с государством изменение, внесенное принятым в январе 2006 года законом № 18-ФЗ в Закон «О некоммерческих организациях». Распространяясь на все виды некоммерческих организаций, новая редакция статьи 32 этого Закона дополнила инструменты государственного контроля за деятельностью религиозных объединений. На рубеже 2006 – 2007 годов дружно выраженный религиозными организациями протест привел к упрощению форм отчетности для них, и будущая судьба этих норм не вполне ясна.

Другой закон, подписанный 29 апреля 2006 г., внес изменения в Кодекс об административных правонарушениях (КоАП), включив в него статью 20.28, установившую ответственность за организацию деятельности общественного или религиозного объединения, в отношении которого принято решение о приостановлении его деятельности. Напомню, что с принятием закона о противодействии экстремистской деятельности в Уголовный Кодекс Российской Федерации уже введены ст. 282.1 "Организация экстремистского сообщества" и 282.2 "Организация деятельности экстремистской организации", вторая предусмотрела ответственность за деятельность запрещенного и ликвидированного объединения.

Оставляю в стороне целесообразность тенденции на ужесточение отношения к религиозным объединениям – история неоднократно показывала, что гонения приводят к укреплению религии. Даже самый твердый атеист должен признать, что маленькая группа, лидера которой распяли 2 тысячи лет назад, а последователей бросали на растерзание зверям в римских цирках, породила мировую религию. Не только в стратегии, но и в тактике суровость в отношении религии дает сомнительные результаты.

Слабая продуманность репрессивных мер видна на примере Свидетелей Иеговы, петербургская организация которых попытались провести религиозное мероприятие в Москве – при том, что деятельность их московской организации запрещена. Прокуратура, опираясь на статью 282.2 Уголовного кодекса, должна бы обратиться в суд, требуя для граждан, нарушивших запрет, привлечения к ответственности организаторов (минимальная – штраф 40 тысяч рублей, максимальная –до 3 лет лишения свободы) и участников (соответственно, 20 тысяч рублей и до 2 лет). В какой мере не запрещенная судебным решением Санкт-Петербургская организация вправе или не в праве организовывать для единоверцев религиозное мероприятие в Москве? Как представляется, тут есть, о чем задуматься и судьям, и законодателям - насколько эффективны предусмотренные законом санкции? В данном случае милиция прервала собрание, как незаконное. Переписав свыше тысячи участников, их отпустили, и правильно сделали – массовое применение жестких норм закона вызвало бы серьезный международный скандал.

Федеральным законом от 24.07.2007 N 211-ФЗ в статью 13 "Ответственность за распространение экстремистских материалов" Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» внесены положения о порядке признания экстремистскими информационных материалов – это осуществляется федеральным судом по месту их обнаружения, распространения или нахождения организации, осуществившей производство таких материалов, на основании представления прокурора или при производстве по соответствующему делу об административном правонарушении, гражданскому или уголовному делу. Копия вступившего в законную силу судебного решения о признании информационных материалов экстремистскими направляется в Росрегистрацию, которая формирует и публикует список – в российской газете кусочками, по мере обобщения, на своем сайте[4] – полностью. 

В федеральный список экстремистских материалов по состоянию на 9 февраля текущего 2008 года всего включено 83 экстремистских материала, 44 из них имеют отношение к Исламу, в частности, к запретным относятся труды всемирно известного, признанного богослова Саида Нурси (14 книг), а также книга "Основы ислама" без указания выходных данных.

Создается впечатление, что при активной некоординируемой работе судов и степени их подготовки довольно быстро почти все вероучительные и богословские книги как ислама, так и христианства могут пополнить этот список. Припоминаю, как Головинский суд в Москве рассматривал дело о запрете Московской организации Свидетелей Иеговы: в их главной вероучительной книге судьи нашли, что некий гражданин из чувства национальной и религиозной неприязни еще более 2 тысяч лет назад посредством ослиной челюсти истребил 40 тысяч человек. Это послужило обвинению Свидетелей Иеговы в экстремизме. Но тогда еще не было дополнения, введенного законом от 27 июля 2007 года, и Библия пока в указанный список не вошла. А как войдет, что делать будем?

Помимо вопросов обоснованности объявления книг экстремистскими, которые уже активно обсуждаются в прессе, перед мусульманами уже сегодня встала и эта проблема. Как быть с имеющейся на руках литературой, неожиданно признанной запрещенной? Куда ее девать законопослушному гражданину, вдруг подпавшему под нешуточную статью Уголовного кодекса?

- "Действительно, - отмечает сопредседатель Совета муфтиев России, глава Духовного управления мусульман Поволжья Мукаддас Бибарсов, - это серьезная проблема. Дело в том, что любые книги, в которых упоминается Всевышний, его пророки (мир им), будь они даже немусульманскими, требуют к себе, согласно Шариату, особого отношения.

Их нельзя просто выбросить в мусор. Это богохульство. Если возникает необходимость от них избавиться, то есть несколько путей для этого: сжечь, закопать в землю или изорвать на мелкие кусочки так, чтобы имена Бога и Его пророков (мир им) не читались."

Представьте себе милиционера, заметившего человека, зарывающего в землю кипу книг – уж не схрон ли он делает?. А костры из литературы напоминают совсем другие времена, в которые возвращаться стыдно.

На вопрос, какой эффект возымеет такой подход к борьбе и профилактике экстремистских настроений в обществе, в частности в мусульманской среде, муфтий ответил: "Как ни странно, это как раз играет на руку радикалам - дает им повод необоснованно обвинять Россию в борьбе с Исламом как таковым. Более того, по факту такие запреты только делают рекламу экстремистам и их идеям, создают им в глазах несформировавшейся молодежи ореол мучеников, гонимых за «истинную веру». Такая борьба с экстремизмом очень скоро станет пародией на саму себя".

Нередки случаи, когда на религиозных организациях отражаются решения, принимаемые в совершенно других целях. Например, изобилие фирм-однодневок и фактическая невозможность проводить расчистку от них реестра юридических лиц через ликвидацию по судебным решениям привели к внесению в 2005 году в закон "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" 2001 года № 129-ФЗ статьи 21.1, позволяющей исключить из ЕГРЮЛ юрлицо, не представившее в налоговые органы документов отчетности, не имевшее движение на банковских счетах. Причем исключает Федеральная налоговая служба без информирования и самой организации, и Росрегистрации! Уже десятки религиозных организаций попали в такое положение. И хотя ведение хозяйственной деятельности - не главное для них, но неимущественные права, связанные с регистрацией, незаметно утрачиваются, что явно не должно происходить. Задача проработать эту ситуацию и внести предложения поставлена перед Минюстом России в результате рассмотрения вопроса на рабочей группе Комиссии при Правительстве и сформулирована в поручении Комиссии по административной реформе.

Из значимых тем, по которым продолжается развитие законодательства, отмечу следующие:

Постоянно возникают предложения о принятии закона в целях противодействии незаконной миссионерской деятельности или о миссионерской деятельности, в виде отдельного акта или изменений в закон о свободе совести. Самое последнее принято 11 декабря 2007 г. Эл-Курултаем Республики Алтай и внесено в Государственную Думу РФ в январе с.г.

Международные акты, участником которых является Россия, и Конституция Российской Федерации предусматривают право каждого свободно распространять религиозные убеждения. Права и свободы человека могут быть ограничены только федеральным законом и в той мере, в которой это необходимо (в международных актах уточняется "в демократическом обществе") в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Миссионерство – распространение религиозных убеждений среди тех, кто не является их приверженцами. И постоянные предложения и попытки ограничить миссионерскую деятельность иностранцев, а также чрезмерно (с назойливым приставанием к гражданам) активно ведущуюся деятельность отечественных представителей некоторых новых для России религий слабо обоснованы с точки зрения права. За ними видны усилия одних религиозных организаций по противостоянию наступательной деятельности других, что понятно, но вряд ли достаточно для принятия законодательных актов. Вместе с тем, видимо, есть случаи, когда миссионерскую деятельность можно ограничить. Бесспорным на мой взгляд является случай, когда религиозная вера распространяется среди несовершеннолетних против воли их родителей или без согласия их иных законных представителей.

Вот еще пример, обнаруженный в Интернете, и показывающий необходимость введения миссионерской деятельности в рамки: "В храм св.ап. Петра и Павла в поселке Кудряшовский (Новосибирская обл.) во время богослужения в субботу 14 апреля 2007 г. вошли несколько человек и стали проповедовать учение секты, основателем которой является бывший фотограф из Новосибирска Владимир Пузаков (Мегре). … Одна из последовательниц секты заявила, что все священники обманщики, что в Церкви Христовой нечего делать, что спасаться надо в экологически чистых поселениях на свежем воздухе, и громко призывала прихожан становиться последователями учения Анастасии". Вряд ли такой миссионерский налет можно считать правомерным.

Минюст России неоднократно искал ответ между интересом одних и правом других, разработал два варианта текста законопроекта, которые были забракованы, и пока эта работа находится на стадии выработки концепции. Концепция прошла два круга проработки с участием представителей религиозных организаций и независимых юристов на заседаниях нашей рабочей группы, сформированы рекомендации, на основе которых будут представлены концепция и проект технического задания. Пока же действуют те законы субъектов Федерации, которые они приняли, имея на это право до появления федерального закона.

Об образовании и о свободе совести – о праве духовных образовательных учреждений реализовывать государственные образовательные стандарты и выдавать документы государственного образца.

Проблема связана с религиозным образованием, прежде всего с той подготовкой, которую получают священнослужители и богословы. От них люди ждут религиозного вдохновления на повседневную деятельность, жизненных установок. Из созданных многие века назад священных книг не каждому человеку дано самостоятельно извлечь то, что необходимо для формирования мировоззрения в современном мире. А жизнь выдвигает все новые проблемы, требующие осмысления и активной позиции каждого гражданина.

Сложилась парадоксальная ситуация. Террористы находят вдохновение и оправдание своей деятельности в исламе, одной из самых распространенных в России мировых религий. Подготовкой исламского духовенства (термин условный) для нашей страны озабочены арабские страны, в том числе Саудовская Аравия, которые выделяют на эти цели средства. Эти страны приглашают тысячи молодых россиян на обучение к себе, где они получают высокий уровень религиозной подготовки и вместе с ним чуждые нашей стране жизненные установки. У нас же в стране на пустом месте создаться мусульманское религиозное образование не может. Причем саудовцам поддерживать наших мусульман можно (и заказывать соответствующую "музыку"), они наших мусульман от своего исламского мира не отделяют, а нашему государству нельзя, мы религию от него отделили.

В этих условиях представляется логичным оказание государством определенной помощи в формировании отечественной системы подготовки священнослужителей, которые могут соответствовать вызовам времени. В связи с этим ведется и некоторая конкретная работа, и внесение изменений в законодательство о свободе совести и в законодательство об образовании, открывающих пути для подготовки в духовных образовательных учреждениях высокообразованных специалистов, в том числе по государственным образовательным стандартам. Такой законопроект разработан под руководством Комиссии и принят во втором чтении Государственной Думой чтении 6 февраля с.г.

Имеется в виду дать возможность духовным образовательным учреждениям аккредитовывать определенные программы (например, теологию, историю, философию и другие, знания по которым необходимы современным священнослужителям) и выдавать признаваемые повсеместно дипломы, заверенные печатью учебного заведения. При этом само учебное заведение не получает государственного статуса (университет – академия – институт), а остается религиозной организацией, действующей под своим названием (Екатеринбургская православная семинария Екатеринбургской и Верхотурской епархии Русской православной церкви или Российский исламский университет Совета муфтиев России). Эта мера позволит хотя бы для обучающихся по аккредитованным программам обеспечить равенство студентов и выпускников духовных и светских ВУЗов. Одновременно вносятся изменения в закон "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" в части имущества – в ст.10. Сегодня "лицензии высшим учебным заведениям независимо от их организационно-правовых форм, … могут быть выданы лишь при наличии у них на правах собственника, оперативного управления, аренды или самостоятельного распоряжения необходимой учебно-материальной базы". А большинство духовных учебных заведений имеют здания в безвозмездном пользовании – что и необходимо дополнить в закон.

Согласована концепция законопроекта "О передаче имущества религиозного назначения религиозным организациям", разработка его включена в план Правительства на сентябрь 2008 г. Возрождение в российском обществе духовной жажды, обращение к своим корням целых народов, получило ответ в активной деятельности религиозных организаций, прежде всего культурообразующих для народов Российской Федерации. И эта деятельность нуждается в культовом имуществе и финансах, одним из источником которых также является имущество. Разработку ведет Минэкономразвития России по поручению Комиссии по вопросам религиозных организаций при Правительстве Российской Федерации. Сегодня значительная часть храмов остается в государственной собственности, а действующее постановление Правительства по порядку передачи такого имущества, во-первых, распространяется только на федеральное имущество, во-вторых, не предусматривает обязательности передачи имущества религиозного назначения по должному обращению, и не может выйти за эти рамки без нового законодательного предписания. Имеющийся закон устанавливают только бесплатность передачи. Необходимо определить понятие имущества религиозного назначения, случаи и условия обязанности передачи, режим ограничения в гражданском обороте имущества религиозного назначения до его передачи религиозным организациям, а возможно – и после.

Завершается согласование концепции законопроекта О льготах некоммерческим (в т.ч. религиозным) организациям, ведущим благотворительную деятельность, Минэкономразвития России разрабатывает концепцию федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ» (в части совершенствования налогообложения некоммерческих организаций, регулирования благотворительной деятельности и механизмов общественного контроля) с предложениями в закон о благотворительности, о некоммерческих организациях, налоговый кодекс.

Пока не разрабатываются, но складываются условия для постановки вопроса о разработке законопроектов на следующих направлениях:

1) "О некоммерческих организациях" – в части регистрации эмблем и символов. Закон установил:

Статья 3. Правовое положение некоммерческой организации

4. Некоммерческая организация имеет печать с полным наименованием этой некоммерческой организации на русском языке.

Некоммерческая организация вправе иметь штампы и бланки со своим наименованием, а также зарегистрированную в установленном порядке эмблему.

Вот в части "установленного порядка" регистрации эмблем, особенно эмблем религиозного характера, существует пробел, нуждающийся в заполнении. Уже сегодня Росрегистрация задает вопрос по эмблемам при принятии решения о регистрации религиозных организаций и загоняет их порой в тупик.

2) РПЦ поднимает вопрос о внесении изменений в закон "О некоммерческих организациях" также в части исключения распространения на религиозные организации контроля, предусмотренного статьей 32, считая эту степень контроля недопустимым вмешательством в деятельность религиозных организаций, и внесения необходимых уточнений в статью 25 закона "О свободе совести и о религиозных объединениях".

3) Также известно, что РПЦ поднимает вопрос о финансировании работ по реставрации объектов культурного наследия за счет бюджетных средств и после передачи их Церкви.

Известно, что в последние годы бюджетные расходы на цели восстановления памятников культуры религиозного назначения существенно увеличились. Если в начале века на эти цели ежегодно выделялось около 200 млн. рублей, то в 2007 году – 1,2 млрд рублей только из федерального бюджета, а на 2008 г. предусмотрено 2,5 млрд руб. Для сравнения отмечу, что на все остальные памятники только 500 млн. Причем интересно, что Председатель Счетной Палаты РФ С.В.Степашин в октябре прошлого года обвинил Минфин России и Минкультуры России в неправильном расходовании государственных средств: они направляются на ремонт храмов, переданных в безвозмездное пользование религиозным организациям, и с его точки зрения, Церковь и должна содержать и ремонтировать их исключительно за свой счет. А после передачи в собственность – тем более у государства не останется оснований расходовать бюджетные средства на памятники нашей культуры, находящиеся в негосударственной собственности. Соответственно впереди не очень простая работа по выработке решения сформировавшейся проблемы, связанная с охраной национального наследия.

Отмечу, что сходная проблема, хотя и выходящая за религиозные рамки, касается и Федерального закона "Об общих принципах организации России законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и Закона Российской Федерации "Основы законодательства Российской Федерации о культуре" (в части предоставления органам государственной власти субъектов Российской Федерации полномочий по созданию условий для сохранения и развития традиционной народной культуры). Такой законопроект уже разрабатывается.

4) Только что своим Указом от 6 февраля № 138, Президент Российской Федерации отменил 18 своих указов о предоставлении отсрочки от призыва отдельным категориям граждан, в том числе и священнослужителям (№ 24 от 14.01.2002 г.). В связи с этим обостряется проблема службы выпускников духовных семинарий: в соответствии с церковными установлениями им не следует упражняться в воинских делах. Но и направление их на альтернативную службу на 3,5 года тоже представляется сомнительным. Очевидно, в скором будущем поступит просьба РПЦ найти разумный выход, который предварительно видится в корректировке закона об альтернативной службе.

5) Назревает и оценка необходимости корректировки законодательства о местном самоуправлении. Конечно, нет такого явления, в котором исполнительная практика могла бы ограничиться только одним "профильным" законом. Тем не менее, отсутствие в Федеральном законе "Об основах местного самоуправления в Российской Федерации" выходов на отношения с религиозными объединениями, в том числе религиозными группами, вызывает порой проблемы.

Кроме законодательных актов, существуют и другие нормативные акты, количество которых на два порядка превышает число законов, они называются подзаконными.

Подзаконные акты в российской правоприменительной практике имеют большое значение и иногда в значительной степени влияют на применение законов. Например, деятельность по оказанию услуг может приносить доход, который подлежит налогообложению. А классификатор услуг населению разрабатывается Ростехрегулированием и Росстатом. Недавно был прецедент, когда в одном из субъектов Российской Федерации обложили налогом "религиозные услуги" по крещению и отпеванию. После вмешательства Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации областной закон был исправлен, запись в классификаторе тоже, но появление аналогичных нормативных аномалий не исключено. При создании еще двух классификаторов – "индивидуального потребления домашних хозяйств по целям" и "продукции по видам экономической деятельности" история повторилась, в частности, предусматривались "миссионерские услуги" и "монашеские услуги". Воображения не хватает, чтобы представить – что это такое и зачем вводится в нормативное поле, своевременное вмешательство приостановило это творчество. Предсказать изыски творческой мысли невозможно, но будем надеяться, что в сочетании с демократическими процедурами и административным присмотром процесс нормативного регулирования реализации права на свободу совести и дальше удержится в рамках, диктуемых интересами общества.

Андрей Евгеньевич Себенцов,
ответственный секретарь Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации.

«Религия и право», № 1(44), 2008, с. 4-9.