Документ. Александр Верховский, Ольга Сибирева. Проблемы реализации свободы совести в России в 2006 году

Доклад основан на информации, собранной в результате мониторинга, который проводит Центр «СОВА». Вся эта информация представлена на сайте центра в разделе «Религия в светском обществе» (http://religion.sova-center.ru), включая ссылки на источники в СМИ и в интернете. Здесь указываются только ссылки, не отмеченные в разделе.

Предметом доклада является не весь круг проблем, связанных с деятельностью религиозных объединений, но именно проблемы, возникающие на пути реализации свободы совести. Реализация свободы совести должна обеспечиваться государственной властью, поэтому действия власти и находятся в фокусе доклада, однако проблемы могут возникать и из-за действий негосударственных акторов. Мы также понимаем, что реализация свободы совести, как и любых прав и свобод, порождает различные конфликтные ситуации. Такие ситуации будут отмечены в докладе.

В России нет пока устойчивой традиции подготовки докладов в сфере свободы совести. Центр «СОВА» тоже берется за это дело впервые и не может претендовать на исчерпывающую полноту информации и на безусловную истинность интерпретаций. Мы будем благодарны за любую критику, дополнения и исправления.


Резюме

2006 год не принес качественных перемен в ситуации со свободой совести в России. Говоря об определенном неблагополучии в этой области, мы должны понимать, что религиозное (включая и антирелигиозное) поведение отдельного человека, как правило, не подвергается ограничениям со стороны государства и его представителей, хотя и такие случаи время от времени все же случаются. Зато сохраняются и действуют сложившиеся в предыдущие годы механизмы практического ограничения права исповедовать и распространять свою веру совместно с другими, то есть ограничениям подвергаются скорее группы, чем отдельные верующие.

Продолжают укрепляться формальные и неформальные преференции, которые получает Русская православная церковь (РПЦ), а также мусульманские и буддистские организации в соответствующих республиках. Чаще всего в этой связи обсуждается проблема присутствия религии в школе, но не менее серьезна и ситуация, складывающаяся в армии и в правоохранительных органах. Эти преференции сами по себе еще не ограничивают свободу совести граждан, но они ставят под вопрос секулярный характер российского общества и иногда даже российского государства. Именно такая ситуация вызывает опасения, так как механизмы защиты свободы совести тесно связаны с секулярным характером государства.

Больше всего проблем у религиозных организаций возникает не в связи с проблемами регистрации, хотя и здесь остаются нерешенные вопросы, а в связи с созданием и использованием богослужебных зданий и помещений. В первую очередь проблемы возникают у мусульман, протестантов (особенно пятидесятников) и новых религиозных движений. Похоже, что сопротивление чиновников обусловлено не реальной «агрессивной динамикой» этих религиозных течений, а распространенным в обществе преувеличенным страхом перед этой «экспансией».

У верующих нередко возникают и другие проблемы, чаще всего связанные либо с произволом чиновников, либо с неготовностью последних защитить свободу совести и равноправие граждан. С другой стороны, «защита толерантности» тоже может использоваться для ограничения свободы совести и свободы слова, что наиболее ярко продемонстрировало развитие в России «карикатурного скандала».

Все большее беспокойство вызывают злоупотребления в борьбе с экстремизмом и терроризмом. Жертвами этих злоупотреблений становятся в основном (но не исключительно) представители независимых мусульманских групп (пусть даже некоторые из них вполне правомерно привлекли внимание правоохранительных органов).

Рассматриваемые в докладе проблемы можно разделить на две части. Для решения одних требуется серьезная общественная дискуссия и принятие стратегических решений. Таковы проблемы присутствия религии в школе (не сводящиеся к внедрению «Основ православной культуры»), других возможных форм взаимодействия государства и религиозных объединений. Для решения других проблем – почти все случаи дискриминации религиозных меньшинств, недостаточность защиты от нападений и диффамации, злоупотребления в борьбе с экстремизмом и т.д. – достаточно добиваться исполнения чиновниками действующего законодательства. Предметно указать государственным служащим на необходимость соблюдения законов – это задача власти.

Мы надеемся, что предлагаемый доклад поможет решению обоих типов проблем.


Наиболее актуальные аспекты реализации свободы совести


Законодательство, касающееся религиозных организаций

В течение года несколько раз предпринимались попытки изменить существующий закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» (далее, для краткости, «О свободе совести»). Однако эти попытки были частной инициативой отдельных депутатов, а не согласованной позицией парламентского большинства, и изначально были обречены на провал.

В апреле председатель Совета Федерации Сергей Миронов предложил упорядочить деятельность религиозных организаций, не являющихся «традиционными» [1].
Его поддержал глава парламента Бурятии Александр Лубсанов, предложив принять закон, ограничивающий деятельность «нетрадиционных» религиозных организаций. Однако Федеральная регистрационная служба, сославшись на действующий закон «О свободе совести», заявила, что не намерена применять какие-либо ограничительные меры подобного рода.

В июне на рассмотрение Думы был внесен предложенный Александром Чуевым законопроект об изменениях в закон «О свободе совести». Согласно ст. 3 п. 6 этого закона, «проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещается». Депутат Чуев предлагал изъять из этой формулировки слова «вблизи объектов религиозного почитания», то есть запретить размещать тексты и изображения, потенциально оскорбительные для верующих, где бы то ни было.

В ноябре Александр Крутов внес на рассмотрение Думы проект поправок к тому же закону, предложив ввести курс «Основы православной культуры» в обязательную школьную программу.

Ни один из предложенных законопроектов Думой не рассматривался.

Не получили продолжения законодательные инициативы 2005 года, направленные на то, чтобы создать дополнительные механизмы ограничения деятельности иностранных миссионеров и в целом новых или относительно новых религиозных объединений. 16 марта министр юстиции Юрий Чайка заявил на расширенной коллегии Министерства, что Министерство подготовило проект закона, регулирующего деятельность миссионерских организаций, и во второй половине 2006 года проект должен быть внесен в Думу. Однако этого не произошло.


Не получила развития выдвинутая в январе правительственная поправка к закону «О свободе совести», предусматривающая возможность проведения Федеральной регистрационной службой религиоведческой экспертизы действующей религиозной организации на предмет экстремистской или иной противоправной деятельности. На сегодняшний день ФРС осуществляет такую экспертизу только готовящихся к государственной регистрации религиозных объединений. Поправку эту следует оценить как вполне разумную инициативу по упорядочению существующей практики контроля (де-факто подобные экспертные проверки все равно проводятся, но осуществляет их прокуратура), хотя она и вызвала большое количество протестов. Протестующие выражали возмущение дополнительным контролем. Угрозу скорее следует усматривать в подборе экспертов на региональном уровне: практика показывает, что экспертами часто оказываются люди недостаточно квалифицированные и настроенные заведомо репрессивно.


Три принятых закона имеют самое прямое отношение к религиозным организациям. 20 октября Государственная Дума в третьем чтении приняла закон, изменяющий норму Налогового кодекса о продукции религиозного назначения. 7 ноября закон был подписан Президентом. Принятые поправки освободили от уплаты НДС при реализации религиозной литературы и предметов религиозного назначения не только религиозные организации, производящие такую продукцию, но и религиозные организации, ее реализующие. Это приведет либо к удешевлению продукции религиозного назначения, либо к повышению доходов религиозных организаций, либо к тому и другому сразу.

14 июня Дума приняла в третьем чтении пакет законов, предусматривающих отмену ряда отсрочек от службы в армии. Среди прочих отменена отсрочка для граждан, пользующихся льготами на основании соответствующего указа Президента, а в эту категорию попадают и учащиеся религиозных учебных заведений. Законопроект вызвал протесты религиозных организаций, включая представителей РПЦ, однако 23 июня был одобрен Советом Федерации и 5–6 июля подписан Президентом. Отмена специального статуса для учащихся религиозных учебных заведений вступила в силу немедленно.

Религиозных организаций коснулись и поправки к закону о некоммерческих организациях (НКО), вступившие в силу в апреле. Наибольшее беспокойство у большинства некоммерческих организаций, в том числе и религиозных, вызвали сложные формы отчетности, которые были введены Правительством в связи с этими поправками. Не всякая местная религиозная организация (и, шире, не всякая НКО) способна заполнять такой объем отчетности (срок подачи документов – апрель). Формы отчетности требуют довольно подробной информации о «проведенных мероприятиях», а также подробных отчетов о расходовании и поступлении денежных средств, особенно «полученных от международных и иностранных организаций, иностранных граждан и лиц без гражданства». Очевидно, что религиозные организации не в состоянии отчитаться ни о происхождении анонимных пожертвований, ни о количестве присутствовавших на богослужениях. Неспособность представить отчеты в форме, удовлетворяющей органы ФРС, может привести к искам о ликвидации организаций.

1 декабря участники очередного заседания Консультативного Совета глав протестантских церквей подписали совместное обращение к первому заместителю главы правительства Дмитрию Медведеву по поводу возможного ухудшения положения религиозных организаций при выполнении новых требований. Одновременно свое несогласие с рядом пунктов нового законодательства выразили также РПЦ, Совет муфтиев России и Конгресс еврейских религиозных общин и организаций (КЕРООР) (отметим, что в бурных дебатах, предшествующих введению этих поправок, они не участвовали).

13 декабря состоялось заседание президентского Совета по взаимодействию с религиозными организациями (этот Совет в последние годы собирается крайне редко), где обсуждалась возможность пересмотра ряда новых норм. Глава президентской администрации Сергей Собянин пообещал учесть мнение духовных лидеров. 19 декабря сотрудники Росрегистрации провели встречу с представителями религиозных организаций. Представитель ФРС пообещала «определить свою позицию как с учетом интересов государства, так и с учетом пожеланий религиозных организаций, но, естественно, в рамках действующего законодательства» (к практическому решению вопроса Правительство приступило только накануне даты сдачи отчетности).


Проблемы, касающиеся мест богослужения

Религиозным организациям по-прежнему приходится отстаивать свое право на использование или постройку храмового здания, преодолевая сопротивление чиновников. Одной из форм дискриминации является необоснованный отказ в выделении участка под строительство культовых зданий. Однако в 2006 году неоднократно возникали ситуации, когда чиновники пытались отобрать у религиозных организаций уже используемые ими богослужебные помещения. Как правило, сложности возникают у мусульман, протестантских церквей и новых религиозных движений (НРД).

В январе Советский районный суд Астрахани постановил снести мечеть, расположенную при въезде в город. 1 марта Астраханский областной суд отказал мусульманам, обжаловавшим это решение. 17 апреля суд отклонил просьбу верующих об отсрочке сноса мечети на три месяца и обязал их сровнять здание с землей до 1 мая. За за неисполнение судебного решения было обещано возбудить уголовное дело в отношении руководителя общины Асии Махмутовой.

Разрешение на строительство этой мечети мэрия Астрахани выдала в 1998 году. Свои требования чиновники объясняли тем, что участок якобы был выделен под строительство жилого дома, а не мечети. Кроме того, строительство велось рядом с высоковольтной электролинией, и это не было согласовано с ОАО «Астраханьэнерго». А. Махмутова настаивала на том, что все разрешительные документы у общины имеются. Все время конфликта мусульмане проводили акции протеста, собирали подписи под обращением к Президенту и даже дежурили «живым кольцом» у мечети, чтобы не допустить ее сноса. 14 августа решение о сносе мечети подтвердил Верховный суд РФ. Астраханские мусульмане подали жалобу в Европейский суд по правам человека. Недостроенное здание по-прежнему стоит.

В октябре тюменские власти снесли здание по ул. Ленина, 13, где должна была быть открыта мечеть. Передачи этого здания, в котором до 1917 года и располагалась мечеть, местные мусульмане добивались на протяжении нескольких лет, и в феврале 2006 года власти города, наконец, приняли решение о возвращении его общине в конце года. В итоге зданиевместо передачи мусульманам было снесено.

В Краснодаре местные власти пытались снести здание, принадлежащее церкви Евангельского христианского миссионерского союза (ЕХМС) «Дом Евангелия». Под давлением властей Первомайский районный суд Краснодара вынес постановление о сносе. 1 августа Коллегия по гражданским делам Краснодарского краевого суда, по жалобе епископа Краснодарской епархии ЕХМС Алексея Еропкина, отменила решение Первомайского суда и направила дело на новое рассмотрение. Тем не менее, представители власти настаивали, что здание молитвенного дома возведено незаконно, и предложили оформить его как муниципальную собственность, а затем предоставить в безвозмездное пользование А. Еропкину в качестве жилого дома. 15 декабря суд первой инстанции принял решение в пользу ЕХМС.

Власти Костромы до сих пор не решили вопрос о строительстве мечети. В 1998 году мусульманская община организовала духовно-культурный центр в здании бывшего клуба. Начатое же в 1999 году строительство мечети вскоре было заморожено. Летом 2006 года чиновники предложили перенести строительство на другой земельный участок, но мусульмане ответили отказом: в строительство уже было вложено 12,6 млн рублей. Занимаемое же общиной здание клуба прокурор Костромской области Юрий Пономарев попытался вернуть в муниципальную собственность через суд. Однако два суда в течение полугода – арбитражный в августе и 2 арбитражный апелляционный суд Федерального арбитражного округа в декабре – подтвердили законность использования мусульманами здания бывшего клуба.

В сентябре администрация Абакана обратилась в арбитражный суд Хакасии с иском против местной общины евангельских христиан «Церковь Прославления». Власти требуют освободить земельный участок на ул. Жукова и снести молитвенный дом, который, по мнению чиновников, был построен религиозной организацией незаконно.

В Калуге власти пытаются отобрать здание, находящееся в собственности пятидесятнической церкви «Слово Жизни». Губернатор области Анатолий Артамонов публично заявил, что здания «Слова жизни» на этом месте больше не будет. 4 декабря было получено распоряжение мэра Калуги Максима Акимова об изъятии здания церкви и земельного участка в пользу шведской компании «Центрумутвеклинг», ведущей строительные работы поблизости от здания. Изначально компания должна была перенести здание церкви на другой участок, но позднее отказалась выполнять соглашение. После распоряжения мэра в местной прессе началась «антисектантская» кампания.

Не столь драматические события происходят еще в целом ряде городов. В Тихорецке и Волгограде муниципальные власти без объяснения причин отказались продлить договор на аренду помещений, где протестантские общины проводили богослужения. Не могут добиться выделения участка под строительство «Свидетели Иеговы» в Дзержинске Нижегородской области.


В 2006 году получили развитие конфликты вокруг культовых зданий, начавшиеся ранее. Московские чиновники отказались от претензий к церкви «Эммануил», связанных с проведением ею многочисленных пикетов, которые мэрия, как правило, отказывалась согласовывать. Однако участок под строительство храма на проспекте Вернадского, отмена решения о выделении которого и послужила причиной многочисленных акций протеста пятидесятников в 2005 году, так и не был возвращен верующим.

Продолжился и длящийся с 2005 года конфликт вокруг проекта строительства храма Кришны в Москве. Напомним, что тогда московские власти отозвали решение о предоставлении Московскому обществу сознания Кришны (МОСК) участка под строительство храма недалеко от Ленинградского проспекта. В феврале 2006 года первый заместитель мэра Москвы Владимир Ресин сообщил, что «кришнаитам уже предоставлено альтернативное место для строительства их храма». Однако МОСК продолжало настаивать на возвращении отнятого участка. В марте Арбитражный суд Москвы отказался удовлетворить иск кришнаитов. В феврале 2007 года заместитель мэра Москвы Валерий Виноградов сообщил, что участок кришнаитам все-таки будет выделен в Северном административном округе, но за МКАД.

Другой начавшийся в 2005 году конфликт благополучно разрешился в пользу религиозной организации. Пермскому епархиальному управлению христиан веры евангельской удалось отстоять в суде свое право собственности на бывший Дворец культуры имени Ленина, используемый в том числе для проведения богослужений. 21 декабря епархиальное управление получило свидетельство о государственной регистрации права собственности.

Еще один имущественный спор завершился успехом для церкви «Царство Божие». 3 мая Арбитражный суд Москвы вынес решение в пользу церкви, отказав в иске Росимуществу, которое претендовало на здание молитвенного дома общины, расположенное на ул. Годовикова. Верующие предоставили суду документы, подтверждающие, что здание молитвенного дома было приобретено церковью на законных основаниях. В сентябре Росимущество обжаловало указанное решение в 9 Арбитражном апелляционном суде, но безуспешно. Затем ведомство обратилось в Федеральный арбитражный суд Московского округа. Однако и эта инстанция 30 ноября подтвердила права церкви на здание Дома молитвы.


Покровительство властей по отношению к религиозным организациям

В настоящее время бюджеты всех уровней нередко финансируют какие-то проекты религиозных организаций, например, финансово поддерживают деятельность государственных светских учебных заведений, учредителями которых выступают религиозные организации. Повсеместно практикуется помощь государственных и муниципальных структур в реставрации культовых сооружений, используемых религиозными организациями.

Все эти формы поддержки распределяются не на основе какого-либо, к примеру пропорционального, принципа, но на основе стихийно складывающихся представлений о значимости той или иной религиозной организации. Практически весь объем государственной поддержки приходится на организации, представленные в Межрелигиозном совете России (МСР) [2]. На федеральном уровне и в большинстве субъектов Федерации основным получателем поддержки является РПЦ. Нельзя сказать, впрочем, что решения чиновников являются произвольными: как правило, они прямо или косвенно основаны на существующих нормах или сложившихся обычаях.

Летом РПЦ заключила соглашение с Федеральной службой по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам (Роспатентом), согласно которому Роспатент обязался утверждать торговые марки, которые могут вызывать религиозные ассоциации, с сотрудниками Патриархии. Конечно, решение о регистрации торговой марки принимает Роспатент, и в целом ряде случаев он отказал в регистрации именно на основании заключения представителей Церкви. С другими религиозными организациями аналогичных соглашений у Роспатента нет. Само по себе консультирование такого рода не противоречит закону, но использование государственным учреждением религиозных аргументов при отказе в регистрации является сомнительным с точки зрения принципа светскости государства. К тому же столь избирательное консультирование наводит на подозрения в его коррупциогенности.

Основной формой материальной поддержки религиозных организаций со стороны государства остаются операции с недвижимостью. Бывают и случаи перераспределения недвижимости, вызывающие опасения у небольших религиозных организаций. Например, во Владимирской области в течение года несколько раз проводились проверки имущества, принадлежащего Российской православной автономной церкви (РПАЦ). В январе сотрудники Управления ФСБ по Владимирской области, не ставя в известность руководство РПАЦ и не объясняя причин, изъяли около 20 папок с документами, подтверждающими принадлежность этой религиозной организации ряда храмов области. В РПАЦ ссылаются на клириков РПЦ, утверждающих, что скоро должно начаться поэтапное изъятие храмов РПАЦ в пользу Московского Патриархата.

В 2006 году продолжился процесс передачи религиозным организациям ранее принадлежавшего им имущества, причем нередко этот процесс сопровождался различными злоупотреблениями и нарушениями действующего законодательства. Как возвращение собственности может быть представлена передача имущества, ранее никогда религиозной организации не принадлежавшего или передача которого невозможна по существующим законам. Кроме того, при передаче зданий зачастую не учитываются интересы людей и организаций, в чьем распоряжении эти здания находились до сих пор.

Ярким примером является начавшийся еще в 2004 году конфликт между Историко-культурным музеем-заповедником «Рязанский кремль» и Рязанской епархией РПЦ, выдвинувшей имущественные претензии на кремлевские здания. Подчеркнем, что речь идет о комплексе, включенном в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации, что, согласно действующему законодательству, исключает возможность передачи его религиозной организации. Однако в марте сотрудники музея сообщили о положительной резолюции Президента РФ на письмо Патриарха, просившего о содействии в вопросе передачи зданий кремля.

Позиции сотрудников Министерства культуры РФ разделились. Рязанские чиновники во главе с губернатором Георгием Шпаком, хоть и весьма осторожно, встали на сторону музея. 10 апреля профильный комитет Рязанской областной думы заявил, что перевести музей в другое помещение в ближайшее время невозможно, и напомнил, что часть кремлевских зданий епархия уже использует в богослужебных целях, а весь комплекс ей никогда и не принадлежал.

В сентябре вице-премьер Правительства РФ Александр Жуков напомнил министру экономического развития и торговли Герману Грефу и министру культуры Александру Соколову о необходимости выполнения решения Президента. О принятых мерах вице-премьер рекомендовал доложить Патриарху. 15 ноября позиция федерального Правительства была доведена до сведения правительства Рязанской области, но окончательное решение все же принято не было. На сегодняшний день ситуация остается неразрешенной, а существование уникального музея-заповедника по-прежнему под угрозой.


Другие примеры дискриминации

В прошедшем году, как и раньше, наблюдались многочисленные факты дискриминации различных религиозных организаций со стороны государственных и муниципальных структур. Чаще всего объектом дискриминационного обращения становились протестантские организации. Многие чиновники, неверно интерпретируя преамбулу к федеральному закону «О свободе совести», относят все религии, кроме православия, ислама, иудаизма и буддизма, к «нетрадиционным» и не всегда считают нужным распространять на их представителей гарантированные Конституцией права.

В июне Управление Федеральной регистрационной службы по Новгородской области подало иск о ликвидации местной религиозной организации «Армия спасения». В ходе проверок деятельности организации, проводившихся с апреля 2005 года, неоднократно выявлялись те или иные нарушения. Новый устав, измененный по требованию прокуратуры, регистрационная служба регистрировать отказалась, после чего начался процесс ликвидации организации. Между тем в октябре 2006 года Европейский суд по правам человека в Страсбурге удовлетворил иск «Армии спасения» к России: теперь государство должно заплатить 10 тысяч евро в качестве компенсации московскому отделению «Армии спасения», которое власти пытались закрыть с 2001 года.

Чиновники пытаются неправомерно ограничить деятельность даже зарегистрированных «нетрадиционных» религиозных организаций. Например, 27 февраля представители пятидесятнической церкви «Живая вера» не были допущены в пензенский Дом ночного пребывания, который опекали до этого 4 года. Новый директор учреждения мотивировал расторжение договора желанием подопечных.

Федеральная служба РФ по контролю за нелегальным оборотом наркотиков (ФСКН) выступила против создания «нетрадиционными» организациями реабилитационных центров для наркозависимых. Начальник департамента межведомственной и информационной деятельности ФСКН Александр Михайлов заявил, что лечение в этих реабилитационных центрах «приводит к иной зависимости – психологической, которая не менее опасна, чем наркотическая, и тоже наносит ущерб здоровью». Для сравнения отметим, что когда в декабре ФСКН подвела итоги конкурса среди негосударственных организаций на лучшую программу в сфере профилактики наркомании и наркопреступности, а также социальной реабилитации больных наркоманией за 2005–2006 годы, в число победителей вошли четыре православные организации. Между тем православные реабилитационные центры зачастую создаются при монастырях, и пациенты этих центров активно включены в монастырскую жизнь, однако это не вызывает обвинений в принудительной индоктринации. Мы, в отличие от ФСКН, не можем сравнить деятельность разных центров с медицинской точки зрения, но чиновник не имеет права утверждать, что «зависимость» от той или иной религии «не менее опасна, чем наркотическая».

13–14 мая в Иванове были задержаны 15 человек – члены Церкви евангельских христиан-баптистов «Воскресение», проводившие в местном кинотеатре акцию, в ходе которой собравшимся раздавали книгу, включающую Новый Завет и Псалтирь. Акция проводилась на основании соответствующего договора с дирекцией кинотеатра. В качестве официальной причины проверки была названа ст. 13.22 Кодекса РФ об административных правонарушениях РФ, предполагающая наложение штрафа за нарушение порядка объявления выходных данных, авторства и т.д. Однако статья эта распространяется только на периодические издания и не может быть применена к Новому Завету. К тому же президент миссии «Гедеон» по Ивановской области Александр Александров предъявил все необходимые документы на данное издание.

Задержав участников акции, сотрудники УФСБ запугивали их и призывали не посещать баптистские собрания, мотивируя это тем, что баптизм – «американская церковь» и «вредная секта». Члены церкви «Воскресение» расценили эту акцию как продолжение нападок на баптистов (в 2005 году из Ивановской области было выслано несколько групп американских граждан, прибывших по приглашению церкви). Администрация области письменно уведомила церковь «Воскресение» и Союз ЕХБ, что милиционерам, участвовавшим в задержании участников акции «Надежда есть», объявлен выговор, но проверка выходных данных Нового Завета была признана законной. После этого церковь «Воскресение» и миссия «Гедеон» беспрепятственно продолжили распространять те же самые издания. Извинения верующим принес заместитель губернатора области Михаил Мень.

24 декабря в селе Аргаяш Челябинской области было сорвано рождественское богослужение в церкви христиан веры евангельской «Слово Божие». В разгар службы сотрудники милиции и МЧС начали проверку принадлежащего общине дома, по ходу проверки потребовав предъявить удостоверения личности присутствующих, уставные документы организации, документацию о добровольных пожертвованиях.

Для обоснования дискриминационных действий государственные служащие продолжают использовать не существующие в праве и не имеющие общепринятого значения в религиоведении термины «тоталитарная секта» и «деструктивный культ» [3]. Это систематически происходит на многочисленных «антисектантских» конференциях, на которых обсуждают угрозу «духовной безопасности» и участниками которых обычно являются чиновники различных уровней и представители РПЦ, реже – других «традиционных» конфессий [4].

Тот факт, что многие «нетрадиционные» организации были созданы за пределами России (не имеет значения, сколько лет назад), может рассматриваться как свидетельство ведения шпионской деятельности. Например, в декабре в интервью «Псковской правде» руководитель УФСБ по Псковской области Георгий Драчев фактически обвинил представителей НРД в шпионаже, сообщив, что многие миссионеры «проходили подготовку в тренировочных лагерях западных спецслужб». Признавая, что представленные в Псковской области религиозные объединения «формально действуют в рамках правового поля», Г. Драчев, тем не менее, заявил, что необходимо противодействовать «деструктивным» организациям и призвал к участию в этом жителей Псковской области: «Если вы или ваш родственник попали в секту, в связи с чем ухудшаются отношения в семье, происходят негативные изменения в психике и здоровье, вас принуждают к отчуждению имущества – обращайтесь в правоохранительные органы».


Продолжалась практика высылки из России иностранных миссионеров без достаточных, а порой без каких бы то ни было видимых оснований.

31 мая в аэропорту «Шереметьево-1» при прохождении пограничного контроля был задержан лидер украинской церкви «Посольство Божие» Сандей Аделаджа, прибывший в Москву для участия в телепередаче «Пусть говорят». Проповедник был выслан из России с формулировкой «цель поездки не соответствует действительной». Позже, в ходе судебного заседания представитель ФСБ сообщил, что органы безопасности пришли к заключению о нежелательности пребывания протестантского пастора в России. Следует отметить, что православно-патриотические организации, комментируя факт высылки миссионера из России, непременно подчеркивали причастность возглавляемой им церкви к «оранжевой» революции на Украине.

8 февраля в Иванове за нарушение закона о пребывании иностранцев на территории РФ были задержаны десять граждан США – евангельских христиан-баптистов. На них был наложен денежный штраф. В УФСБ пояснили, что благотворительная деятельность задержанных «не соответствовала заявленной туристической цели поездки». 6 июня 2006 г. Ивановский областной суд признал действия УФСБ законными, однако сами баптисты сочли это решение нарушением свободы совести как ограничивающее выбор метода распространения своих религиозных убеждений.

В целом же, по оценке информационного агентства «Форум 18», ситуация с выдачей российскими властями въездных виз иностранным миссионерам в 2006 году улучшилась [5].


Чтобы подвергнуться преследованиям, бывает достаточно просто принадлежать к одной из «нетрадиционных» религиозных организаций. Так, например, 6 марта пять студенток Славянского-на-Кубани государственного педагогического института были вызваны в деканат по поводу посещения церкви Евангельского христианского миссионерского союза (ЕХМС). Студентку Нину Федотову, отец которой является пастором ЕХМС, обвинили в том, что она «завлекает» сокурсников в ЕХМС, пользуясь своим положением старосты. Руководство деканата отстранило девушку от должности старосты и потребовало перестать рассказывать другим о своей вере, пригрозив отчислением из института. Лишь после того, как отец Н. Федотовой обратился в городскую администрацию, сотрудники деканата принесли извинения.

В апреле 96 верующих Московской церкви евангельских христиан-баптистов направили на имя Президента РФ, президента Чувашии, генерального прокурора и министра юстиции РФ, прокурора Чувашской Республики и уполномоченного по правам человека в РФ письмо, в котором сообщили о массовых преследованиях баптистов со стороны правоохранительных органов Чувашии и Татарстана. Запугиванию и угрозам подверглись дети баптистов, получающие образование в форме экстерната. Инспектор по делам несовершеннолетних Ленинского района Чебоксар А.Н.Ишмурадов не скрывал, что претензии к родителям-баптистам обусловлены именно их религиозными убеждениями. Прокуратура Чувашской республики признала действия силовиков законными.

В октябре, в разгар антигрузинской кампании, милиционеры устроили проверку документов прихожан московского храма св. Георгия в Грузинах, в котором богослужение проводится на грузинском языке. Двое певчих были задержаны, несмотря на наличие у них действительных виз. Вечернее богослужение из-за этого началось с опозданием на 15–20 минут. Два дня возле храма находилась машина милицейского патруля, несмотря на просьбы священнослужителей убрать машину, так как это пугало верующих. В результате количество посетителей воскресной литургии уменьшилось в несколько раз.

Хотя по сравнению с месяцами после трагедии в Беслане случаев дискриминации мусульман (именно как таковых, а не как представителей соответствующих этнических меньшинств) стало меньше, они все-таки продолжаются. Например, в начале июня командир российского самолета, который следовал из Шарм-эш-Шейха (Египет) в Москву, долго отказывался допустить на борт самолета пятерых мусульман – граждан России только потому, что три женщины, шедшие на посадку, были одеты в хиджабы [6].


Ситуация в армии и в пенитенциарной системе

Несколько лет в российском обществе ведется дискуссия по поводу возможного присутствия священнослужителей в вооруженных силах. Как один из вариантов такого присутствия обсуждалось и учреждение института капелланов (полкового духовенства) по образцу некоторых западных армий или дореволюционной российской армии.

В феврале Главная военная прокуратура подготовила и направила на рассмотрение в Министерство обороны и Совет Федерации законопроект о введении института полкового духовенства в армии. Эта мера, по мысли авторов законопроекта, призвана повысить нравственное и культурное воспитание военнослужащих и помочь в борьбе с «дедовщиной». Один из представителей прокуратуры генерал-майор юстиции Валерий Кондратьев пояснил, что военные священники по статусу должны быть приравнены к военнослужащим по контракту, что предполагает их государственное финансирование.

Законопроект вызвал широкий резонанс в обществе, в первую очередь среди религиозных организаций. В целом, представители организаций, входящих в МСР, с одобрением восприняли инициативу Главной военной прокуратуры, высказав свои пожелания лишь относительно отдельных положений документа. Суть этих пожеланий сводилась к необходимости обеспечить равные права на свободу совести для военнослужащих разных конфессий. Председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин посетовал на то, что в Министерстве обороны «знают только Русскую православную церковь, и другие религии, получается, их не интересуют». С другой стороны, глава Синодального отдела РПЦ по связям с вооруженными силами протоиерей Дмитрий Смирнов выразил сомнение по поводу присутствия в российской армии буддистов и иудеев в таком количестве, чтобы включать в штат армейского подразделения священнослужителей этих конфессий. Протоиерей заявил о готовности «структур РПЦ» выступить в качестве координатора и помочь военнослужащим других вероисповеданий найти соответствующего священнослужителя и обеспечить необходимой религиозной литературой. Позже представители иудейских и мусульманских организаций высказывались за то, чтобы капелланы в войсках были, но в консультативном статусе и непременно оставались штатскими.

Законопроект не был даже официально внесен в Думу. Пока вопрос никак не урегулирован, и в силовых структурах де-факто сохраняется почти полная монополия РПЦ. Как и в предыдущие годы, возможность присутствия священника в войсках зависит от отношения к этому командиров разных рангов и почти не зависит от желания личного состава. Как правило, офицеры положительно реагируют на визиты священнослужителей, видя в последних скорее нечто среднее между политруком и психологом. Во всяком случае, нам неизвестны случаи недопущения в какое-нибудь подразделение представителей РПЦ. Священники обычно присутствуют на торжественных мероприятиях, проводят беседы с личным составом, освящают технику. Нередки случаи массового крещения военнослужащих, что свидетельствует о том, что православные священники не только духовно окормляют свою паству, но и ведут миссионерскую работу. На территории воинских частей строятся храмы.

В регионах, где значительную часть населения составляют мусульмане, стало заметным присутствие в армейских структурах мусульманского духовенства. Представители духовных управлений, хоть и реже, чем православные священники, приходят на официальные мероприятия, проводят беседы. За год мусульманские организации заключили несколько соглашений о сотрудничестве с правоохранительными органами.

Ничего этого нельзя сказать о других религиозных организациях. Так, например, 9 мая командование одной из воинских частей, которую с 2003 года посещали представители церкви христиан веры евангельской «Слово жизни», сочло организованный ими спектакль «религиозной пропагандистской акцией». Примечательно, что прекратить спектакль потребовал заместитель командира в/ч 22316 по воспитательной работе подполковник Юрий Евтушенко, несколькими месяцами раньше вручивший пятидесятникам благодарственные грамоты за организацию концерта в части. В июне Федеральная регистрационная служба по Новосибирской области направила новосибирской церкви «Слово жизни» письменное уведомление с указанием нарушений и рекомендациями по их устранению по факту проведения «мероприятий религиозной направленности в воинских частях».

Сходная ситуация наблюдается в пенитенциарных учреждениях, хотя здесь священнослужители религиозных меньшинств, особенно протестантских организаций, все-таки имеют более широкий доступ, чем в армии. Есть случаи строительства мечетей в учреждениях Управлениях исполнения наказаний (УИН).

В то же время известны факты дискриминации мусульман в пенитенциарных учреждениях. Например, в колонии №16 Уярского района Красноярского края, когда несколько заключенных совершали намаз, капитан внутренней службы в оскорбительной форме потребовал прекратить молитву. В феврале заключенных-мусульман начали высылать из тюрем и колоний Башкирии в другие регионы, несмотря на то что по нормам Уголовно-исполнительного кодекса РФ они должны были отбывать сроки по месту проживания или осуждения. Сотрудники пенитенциарных учреждений объясняли родственникам, что их близких «отправили подальше, так как число мусульман в местах лишения свободы на территории РБ с каждым днем увеличивается, и нужно разбавить их концентрацию, выслав за пределы РБ».


Конфликты вокруг предмета «Основы православной культуры»

Российское законодательство разрешает преподавание религии в школе только на добровольной основе и вне основной «сетки часов», то есть сверх гарантируемого и оплачиваемого государством образовательного минимума. Такое преподавание иногда вызывает разного рода конфликты, но они в последние годы крайне редки.

Реальная проблема возникает в связи с тем, что в основную «сетку часов» включаются предметы, связанные с религией. Само по себе обучение знаниям о религии, тем более – чаще всего упоминаемой в этой связи «православной культуре», не тождественно преподаванию религии и не противозаконно. Однако реальные курсы «Основ православной культуры» (ОПК) (включая аналоги), преподающиеся во многих регионах страны, вызывают серьезные подозрения в том, что в рамках этих курсов происходит именно религиозное обучение. Например, корреспондент еженедельника «КоммерсантЪ-Власть», посетившая осенью несколько школ Белгородской области, отметила, что в классах, где проходят занятия по этому предмету, имеются лампады, иконы, детей обучают молитвам, поощряют крещение и посещение храма [7]. Вопрос о характере преподавания ОПК, по нашему убеждению, должен быть разрешен в судебном порядке, с привлечением всех необходимых экспертиз, но до сих пор это сделано нигде не было. Те же подозрения вызывают и широко преподающиеся в четырех регионах (Ингушетия, Чечня, Дагестан, Татарстан) аналогичные предметы, связанные с исламом, но эти подозрения привлекают мало внимания на федеральном уровне.

ОПК до нынешнего учебного года преподавались как предмет по выбору, то есть в основной «сетке часов», но с некоторой альтернативой, совсем не обязательно связанной с религией (это мог быть урок английского языка, а не, например, «История религий»). Не раз появлялись жалобы на то, что обучение ОПК становится де-факто обязательным: не желающие посещать эти занятия оказываются лишены такой возможности, поскольку школа не обеспечивает альтернативы. Все это вызывает критику как чрезмерное проникновение религии, причем одной из религий, в обязательное государственное образование, являющееся по закону светским. Следует признать, что нормы закона недостаточно ясны. Но и Министерство образования, и многие государственные деятели не раз подтверждали, что обучение ОПК может быть только добровольным, то есть альтернатива должна предоставляться.

Между тем в 2006 году география преподавания ОПК продолжала расширяться. С 1 сентября году этот предмет в массовом порядке преподавался в общеобразовательных школах Брянской, Белгородской, Владимирской, Калужской, Курской, Орловской, Ростовской, Рязанской, Самарской, Смоленской областях и ряда других регионов. Однако отличительной чертой нынешнего учебного года стало постепенное превращение этого курса в обязательный (хотя в некоторых регионах его и раньше можно было считать факультативным лишь условно). С 1 сентября ОПК вошел в обязательную программу всех школ Белгородской и ряда школ Брянской, Калужской и Смоленской областей.

Особое беспокойство вызывает ситуация в Белгородской области, так как там граждане, не желающие обучать своих детей ОПК по тем или иным соображениям, связанным с религией, могут избежать этого только ценой переезда из региона. Прокуратура Белгородской области, реагируя на исковые заявления граждан, оспаривавших законность обязательного преподавания ОПК, не нашла противоречий с областным законом, который регламентирует введение этого предмета. С другой стороны, в своих рекомендациях, направленных председателю Белгородской областной Думы и губернатору области, прокуратура советовала отказаться от слова «православный» в названии предмета и вести преподавание «данного предмета с учетом мнения родителей в рамках курса “История и культура мировых религий”». Однако это замечание носило рекомендательный характер и не изменило ситуацию по существу.

Инициируемые родителями проверки по фактам преподавания ОПК иногда приносят довольно неожиданные результаты. Например, в Шебекинском районе Белгородской области, где родители учеников (некоторые из них – протестанты) выражали протест в связи с обязательным преподаванием ОПК, школу посетила комиссия областного департамента образования. Члены комиссии, констатировав отсутствие нарушений, объявили родителям, не желающим, чтобы их дети посещали этот предмет, что они сами должны оплачивать педагогов, которые бы проводили с их детьми другие занятия вместо ОПК.

Бурные общественные дебаты вокруг ОПК никак не влияли на принимаемые практические решения. В течение года министр образования и науки Андрей Фурсенко неоднократно заявлял об опасности преподавания ОПК и высказывался в пользу разработанного специалистами Российской Академии наук курса по основам мировых религий (этот курс пока проходит экспериментальную проверку). Однако, сетовал министр, по закону он не имеет возможности влиять на местные органы образования, вводящие ОПК в рамках регионального образовательного компонента.

В этой связи в ноябре Министерство подготовило концепцию законопроекта «О внесении изменений в закон РФ “Об образовании” и в закон РФ “О высшем и послевузовском профессиональном образовании” (в части изменения понятия и структуры государственного стандарта)». Концепция предполагает отмену разделения школьной программы на федеральный, региональный и школьный компоненты, в результате чего местные власти, в частности, потеряли бы возможность вводить ОПК в рамках регионального компонента. Заместитель главы Департамента государственной политики и нормативно-правового регулирования в сфере образования Минобрнауки Наталья Третьяк пояснила, что эта дисциплина, согласно законопроекту, может изучаться только в составе общего курса основ мировых религий. Впрочем, эта концепция не превратилась еще в законопроект и вряд ли скоро превратится, так как у регионального и местного компонентов образования есть и другие сторонники, помимо сторонников ОПК.

27 ноября состоялось совместное заседание трех комиссий Общественной палаты РФ: комиссии по вопросам толерантности и свободы совести, комиссии по вопросам интеллектуального потенциала нации и комиссии по вопросам культурного и духовного наследия (председатель последней – митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин)). На рассмотрение был вынесен вопрос о преподавании основ мировых религий в светских школах. В ходе заседания заместитель А. Фурсенко Дмитрий Ливанов сообщил, что 58 из 79 региональных органов образования в субъектах РФ считают возможным преподавать в школах основы религии исключительно на факультативной основе и с согласия родителей, при этом предмет должен иметь светский характер и преподаваться светскими учителями.

Представители других религиозных организаций – главный раввин России (ФЕОР) Берл Лазар и глава Российского объединенного союза христиан веры евангельской Сергей Ряховский – высказались на этом заседании за изучение в школах не только православия, но основ всех «традиционных» для России религий. С этой позицией не согласился митрополит Климент. По его мнению, обучение основам нескольких религий сразу только запутает детей, поэтому им следует, начиная с младших классов, преподавать основы «традиционных» религий, но по отдельности, а не в рамках общего курса. При этом, подчеркнул митрополит, предмет должен носить культурологический характер.

В итоге были приняты «Предложения Общественной палаты РФ по вопросам изучения религиозной культуры в системе образования», основанные в большей мере на точке зрения сторонников ОПК. Констатировав, что «представители многих национальностей, религий и мировоззренческих групп», проживающие в России, «имеют равные права на реализацию своих образовательных потребностей в государственной и муниципальной системе образования», члены Общественной палаты, тем не менее, подтвердили возможность преподавания основ отдельных «традиционных» религий, не поддержав идею Минобразования об общем курсе истории мировых религий. Правда, члены ОП оговорили, что преподавание основ религий возможно все-таки только на добровольной основе (с согласия родителей, а с 14 лет – самого ученика). В случае включения такого курса в региональный компонент для отказавшихся от изучения должна быть предусмотрена возможность посещения другого философско-культурологического курса.

Эти дебаты продемонстрировали нынешнее состояние общественной дискуссии. (Первоначально предлагалось включить в курсы биологии, истории и т.д. религиозные альтернативы по таким темам, как происхождение жизни и человека, смысл истории и т.п., но Совет палаты позже вычеркнул эти рекомендации.) В сущности, Общественная палата высказалась в поддержку сложившейся практики, принимая тот факт, что практика эта постепенно изменяется в сторону десекуляризации государственного образования.


Злоупотребления при противодействии экстремизму

Борьба с терроризмом часто и не без оснований ассоциируется с необходимостью проводить специальную политику по отношению к политизации религии. Чаще всего это, также по понятным причинам, относится к политическому исламу. Мы не ставим под сомнение необходимость противодействия группам, так или иначе вовлеченным в террористическую и иную противозаконную деятельность, даже если эти группы мотивированы своими религиозными убеждениями. В данном случае защита права всех граждан на защиту от насильственных и иных противозаконных посягательств важнее, чем соблюдение свободы реализации религиозных убеждений.

С другой стороны, противодействие таким посягательствам нередко оборачивается на практике явно чрезмерными или вовсе необоснованными преследованиями и ограничениями гражданских свобод. Мы отдаем себе отчет в проблематичности проведения однозначной границы, разделяющей обоснованное и необоснованное ограничение свободы, но считаем необходимым обратить внимание на наиболее значимые факты в этой сфере.


Решением Верховного суда от 14 февраля 2003 г. 15 организаций были признаны террористическими (в июле 2006 года список был пополнен еще двумя организациями). Само решение принималось с очевидными процедурными нарушениями, но не вызывает сомнения, что многие организации, включенные в этот список, являются террористическими.

Наиболее масштабное правоприменение, основанное на решении от 14 февраля 2003 г., связано с «Хизб ут-Тахрир», организацией крайнего исламистского толка, категорически отвергающей институты демократии и прав человека, ведущей антисемитскую пропаганду, в определенных случаях оправдывающей терроризм, но тем не менее в своей деятельности принципиально отказывающейся от применения насильственных методов (что и отличает ее от других крайних исламистских организаций) [8]. Ни в решении Верховного суда, ни в последующих судебных решениях в России по делам, связанным с «Хизб ут-Тахрир», не содержатся доказательства обратного.

Впрочем, в связи с принятием в марте 2006 года нового закона «О противодействии терроризму», давшего более широкое определение террористической деятельности, решение Верховного Суда приобрело задним числом некоторый смысл. В новом определении террористической деятельности есть и такие слова: «террористическая деятельность – деятельность, включающая в себя … пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности» (п. 2 «е» ст. 3 закона). Таким образом, «Хизб ут-Тахрир», в документах которого встречалось оправдание захвата гражданских самолетов, мог бы, после должного расследования, быть признан в России террористической организаций. Другое дело, что такое определение террористической деятельности является чрезмерно расширительным [9], а должное расследование проведено так и не было.

Согласно закону «О противодействии экстремистской деятельности», терроризм является одной из разновидностей экстремизма, а участие в запрещенной за экстремизм организации является уголовно наказуемым (ст. 282-2 УК РФ). Мы не ставим здесь под сомнение саму эту норму УК, но в данном случае ее применение основано на неправосудном решении Верховного суда.

Применение же этой статьи к реальным или предполагаемым членам «Хизб ут-Тахрир» оказалось очень широким. Во все большем числе случаев к этой статье добавлялись другие, в первую очередь «вовлечение в террористическую деятельность» (ст. 205-1), под каковым понимается вовлечение не в конкретные действия, а в «Хизб ут-Тахрир» (УК дает такую возможность). Добавлялась к обвинениям также ст. 210 («организация преступного сообщества» и участие в нем), так как ст. 205-1 относится к тяжким преступлениям, а дела часто бывало групповыми. Лишь в части случаев в деле фигурирует незаконное хранение оружия, причем Правозащитный центр «Мемориал» и Комитет «Гражданское содействие» [10], проводившие мониторинг этих дел, высказывали серьезные опасения, что оружие это подброшено (как правило, речь шла об отдельной гранате, нескольких патронах и т.п.). По данным этих правозащитных организаций, не менее чем в 40 % случаев к подследственным применялись пытки.

Приговоры становились все жестче – переходя от условных приговоров к достаточно большим срокам лишения свободы. Разница между 2005 (ранее был только один такой приговор) и 2006 годами в этом отношении разительна. Даже если оставить в стороне применение пыток и неправовую основу решения Верховного суда, применение сразу нескольких уголовных статей за простое участие в запрещенной организации, то есть за деяние противозаконное, но не столь значительное, является несоразмерным наказанием.

Уточнение ст. 205-1 УК, произведенное в июле 2006 года, заставляет отказаться от широкого предъявления этой статьи в подобных делах: теперь по этой статье наказуемо вовлечение не во всякую террористическую деятельность (в вышеуказанном широком смысле), а только в предусмотренную соответствующими статьями УК (это ст.ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360; то есть, например, ст. 282-2 в этом списке нет). В результате ст. 205-1 уже исключена из приговоров четверых осужденных и из обвинения по двум уже переданным в суд делам.

Зато в деле девяти человек в Казани, обвиняемых в принадлежности к «Хизб ут-Тахрир», добавлено обвинение в подготовке к насильственному захвату власти или насильственному изменению конституционного строя (ст. 278 УК, от 12 до 20 лет лишения свободы). Обвинение справедливо указывает, что «Хизб ут-Тахрир» намерен создать всемирный Халифат, но не приводит доказательств того, что готовится именно насильственный переход к этой форме правления. Если обвиняемые будут признаны виновными по ст. 278, это будет означать новое решительное ужесточение санкций за сам факт причастности к «Хизб ут-Тахрир».


Помимо дел по «Хизб ут-Тахрир», за последние два года начался целый ряд уголовных дел, связанных с деятельностью независимых и, как правило, радикально ориентированных мусульманских групп. Эти дела имеют те же особенности: применение пыток, порой сомнительные вещественные доказательства, иные процессуальные нарушения. Назовем лишь два наиболее известные дела.

Три человека (двое из них были возвращены в Россию из лагеря Гуантанамо) были в мае осуждены на большие сроки лишения свободы (Верховный суд России 29 ноября подтвердил обвинительный приговор, хотя и снизил им сроки наказания) за подрыв газопровода в Бугульме (Татарстан), хотя доказательства их вины были столь неубедительны, что присяжные в первом процессе в сентябре 2005 года обвиняемых оправдали.

Наиболее масштабным является дело набережночелнинского «Исламского джамаата». Еще в 2004 году в Набережных Челнах (Татарстан) был арестован Хафиз Раззаков, который расстреливал из огнестрельного оружия уединившиеся парочки, совершавшие, по его мнению, грех. Таких убийств, которые Раззаков совершил по своим религиозным убеждениям, было девять (одно из них – убийство свидетеля). Вскоре был арестован Нафис Калимуллин, предоставивший Раззакову оружие, и у Калимуллина при обыске был найден целый арсенал. Следствие начало поиски по всему кругу знакомых этих двоих людей, с особым вниманием относясь к тем, в ком можно было заподозрить адепта радикальных мусульманских идей. Тогда задержаниям, обыскам и допросам подверглось около 50 человек, но в конце концов обвинение было предъявлено 23.

Среди них – несколько местных жителей, которые в 1999 году, еще до начала второй чеченской войны, ездили в Чечню, в Исламский институт «Кавказ» в Урус-Мартане (в обвинительном заключении сказано, что это был тренировочный лагерь, основанный Басаевым и Хаттабом), продолжать, по их словам, исламское образование. Обвинение утверждает, что они принимали участие в боевых действиях, но ранее никаких обвинений им после возвращения в Татарстан по этому поводу не предъявляли.

В 2003 году часть обвиняемых проводила какие-то военизированные тренировки в лесу, привлекая к этому и других людей, включая несовершеннолетних. Согласно обвинительному заключению, тренировки включали упражнения в стрельбе и какие-то манипуляции с перепрятыванием оружия (из арсенала все того же Калимуллина), но что именно делалось во время этих тренировок, точнее сказать сложно. Предполагаемый лидер группы Ильгам Гумеров утверждает, что он таким образом готовился к отъезду в какую-нибудь «исламскую страну» и никаких боевых действий в России предпринимать не собирался.

Таким образом, предъявленное группе обвинение в создании незаконного вооруженного формирования (ст. 208 УК), не беспочвенно, но плохо расследовано, в том числе не прояснены степень вины разных участников, связи между ними и цели группы. Всей группе предъявляются также ст. 205 («терроризм»; точнее, подготовка к терактам), ст. 222 (хранение оружия), ст. 282-2, некоторым – также ст. 205-1. По мнению «Мемориала» и «Гражданского содействия», фигурирующие в деле обвинения в подготовке подрыва различных промышленных объектов являются вымышленными, поэтому все обвинения, связанные с терроризмом, неправомерны. Следует отметить, что неправомерно и применение ст. 282-2, так как означенная группа не входила в ранее запрещенную организацию. Оружие хранили тоже явно не все обвиняемые.

И тем не менее группа из пяти молодых людей, бывших в 2003 году несовершеннолетними, уже приговорена в августе 2006 года к 5 и 6 годам лишения свободы по ст.ст. 205, 208 и 222. Слушания по делу остальных только начались.


Всего по делам, привлекшим внимание «Мемориала» и «Гражданского содействия», к 5 февраля 2007 года было вынесено 27 приговоров (с конца 2004 года), из которых 19 приходятся на дела, связанные с «Хизб ут-Тахрир» (далее относящиеся к этой организации цифры даются в скобках). Оправдательных приговоров нет. Осуждено по ним 62 (49) человека, в том числе к реальным срокам лишения свободы – 43 (33), к условным – 13 (13), к штрафам – 5 (4), к принудительным работам – 2 (0).

Не доведены до приговора (идет следствие или суд) 9 дел, по которым под стражей находятся 40 человек и еще 5 – под подпиской о невыезде.

Основанная масса осужденных и обвиняемых приходится на Татарстан. Есть дела, причем групповые, в Сибири (Нижневартовск, Тобольск). Заметный «вклад» вносят также Башкортостан, некоторые другие регионы Поволжья и Москва.


Опасение у многих представителей власти на федеральном и региональном уровнях вызывает «ваххабизм», так как с этим словом связывается (в первую очередь на Северном Кавказе) представление о вооруженном исламистском подполье. Такое употребление термина отнюдь не всегда соответствует действительности. В январе 2006 года президент Путин отметил, что «ваххабизм сам по себе не несет какой-то угрозы, но извращение норм ислама, извращение ваххабизма, они, конечно, не могут трактоваться никак иначе, как призывы к терроризму». Но, даже несмотря на заявление Президента, большинство чиновников и сотрудников силовых ведомств автоматически приравнивают реальных, а чаще предполагаемых приверженцев ваххабизма к экстремистам и террористам.

В результате такого подхода профилактика экстремизма нередко сводится к массированному давлению на вызывающие подозрения группы мусульман. При этом правоохранительные органы пытаются, в меру своих возможностей, отличить «правильный» лояльный ислам, от нелояльного, «ваххабитского». Приведем лишь несколько примеров.

В феврале в Кабардино-Балкарии милиционеры начали составление списков «ваххабитов». Список составлялся посредством обхода учебных заведений республики: милиционеры просто фиксировали тех, кто совершал намаз. (Впрочем, после смены власти в республике давление на мусульман в целом снизилось: новое руководство сделало выводы из кровавого бунта в Нальчике в 2005 году.)

Еще в 2005 году в селе Средняя Елюзань Пензенской области по подозрению в «ваххабизме» была проведена прокурорская проверка мечетей и медресе, было возбуждено уголовное дело по ст. 282 УК. А 2 февраля в Челябинске прошли обыски у всех тех, кто учился ранее в этом медресе. Сотрудники прокуратуры не только изымали книги и тетради, но и задавали вопросы, касающиеся вероучения.

31 марта жителей аула Новая Адыгея не допустили на пятничную молитву в мечеть. Сотрудники Управления по борьбе с организованной преступностью МВД Адыгеи совместно с группой ФСБ России перекрыли все въезды и выезды в ауле и останавливали все машины мусульман, обыскивали верующих. Всех задержанных доставляли в отделение милиции, где угрожали и требовали не посещать мечеть.


То, что ваххабизм может рассматриваться как экстремизм, следует из решения Савеловского суда города Москвы, признавшего еще в 2004 году книгу основателя ваххабизма, написанную в XVIII веке, экстремистским текстом. Следовательно, теперь любое публичное использование или даже передача этой книги может рассматриваться как преступление. Попытка такого уголовного преследования по ст. 282 УК была предпринята в марте по отношению к Неджмедину Абази, отстраненному в декабре 2005 года от должности имама мечети города Адыгейска. Впрочем, обвинение это было снято, а Абази в конце концов был лишь оштрафован в административном порядке за использование без должной документации масла черного тмина.

В сентябре 2006 года в Коптевском районном суде Москвы началось рассмотрение иска прокуратуры Татарстана к автономной некоммерческой организации «Фонд Нуру-Бади» о признании экстремистской литературой также и книг турецкого богослова Саида Нурси. В рамках этого дела на допросы вызываются многочисленные последователи Нурси.

Ранее, начиная с марта 2005 года, последователей Нурси активно допрашивали и обыскивали в Татарстане. Однако дело было приостановлено в марте 2006 года, так как позиция прокуратуры расходилась с ранее вынесенным судебным решением: в 2005 году тот же вопрос уже рассматривался в уголовном процессе в Омске, где слушалось дело о возбуждении религиозной вражды посредством издания книг Нурси. Тогда, основываясь на допросе читателей книг и на экспертизах известных религиоведов, суд не нашел состава преступления.

Теперь прокуратура Татарстана собирается снова добиться запрета книг известного турецкого богослова XX века. Эти книги, заметим, не запрещены в Турции, где власти весьма чувствительны к радикальной исламистской пропаганде. Учение Нурси не воинственно само по себе, хотя в Турции к нему обращаются в том числе и некоторые радикальные группы. И нет никаких данных, позволяющих предполагать общественную опасность последователей Нурси в России.

Между тем 7 декабря в Красноярске был проведен обыск у группы мусульман с целью изъятия книг Нурси. Прокурор ссылался на постановление прокуратуры Татарстана от 28 ноября, в котором предписывается изымать эти книги в интересах следствия.


Наказуемыми могут стать даже попытки просто выразить несогласие с судебными решениями. Когда приверженцев «Хизб ут-Тахрир» привлекали к ответственности просто за выражение несогласия с решением Верховного суда от 14 февраля 2003 г., это объяснялось тем, что тем самым они подтверждали свое участие в запрещенной организации. Но 2006 год дал гораздо более жесткий пример.

26 февраля прокуратура Москвы вынесла Международному обществу «Мемориал» предостережение о недопустимости нарушения закона «О противодействии экстремистской деятельности» за размещение на своем сайте «Заключения Духовного управления мусульман Азиатской части России (ДУМАЧР) по брошюрам «Хизб ут-Тахрир» и потребовала в трехдневный срок снять заключение с сайта. Предупреждение было вынесено также и автору документа – председателю ДУМАЧР муфтию Нафигулле Аширову. Аширов утверждал, что в четырех брошюрах «Хизб ут-Тахрир», обычно изымаемых сотрудниками силовых структур в рамках соответствующих дел, нет призывов к насилию, межрелигиозной розни, ущемлению религиозных чувств или человеческого достоинства представителей других конфессий.

Можно поспорить с некоторыми аргументами Аширова, но он, несомненно, имел право выразить свое несогласие с решением Верховного суда. Краткий текст Аширова не содержал цитат из указанных брошюр и не выражал согласия с их содержанием. Тем не менее размещение данного материала на сайте прокуратура расценила как «действия, направленные на оправдание действий террористической организации». Впоследствии «Мемориал» и Аширов обжаловали вынесенные им предупреждения, но обе судебные инстанции отвергли их иски. Московский городской суд счел, что заключение – это «психологическая фальсификация фактов и сознательное использование своего религиозного авторитета в политических целях».

Важно подчеркнуть, что даже если согласиться с таким определением, оно не должно служить основанием для квалификации текста как экстремистского, так как заключение само по себе не содержит никаких признаков экстремизма, приведенных в ст. 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности». Если же сам факт непризнания наличия экстремизма в тексте или действии, уже признанных судом экстремистскими, рассматривается как «оправдание экстремизма», то есть, в соответствии со ст. 1 указанного закона, как разновидность экстремизма, то каждое неправомерное признание какого-то текста или действия экстремистским должно вызывать цепную реакцию – признание экстремистами тех благонамеренных граждан, которые выразят несогласие с таким неправомерным решением, а также тех, кто не согласится с признанием экстремистами этих граждан, и т.д.


Следует отметить, что не только мусульмане могут стать объектом неправомерного применения антиэкстремистского законодательства в отношении религиозных объединений и деятелей.

25 декабря 2006 г. городской суд Йошкар-Олы (столица республики Марий Эл) признал виновным по ст. 282 УК и приговорил к 120 часам обязательных работ одного из верховных жрецов языческой религии народа мари Виталия Танакова. Вина Танакова была усмотрена в написании и распространении брошюры «Жрец говорит». Однако есть основания полагать, что преследование Танакова связано с его оппозиционной республиканским властям деятельностью в качестве активиста марийского этнонационального движения.

Текст брошюры содержит краткое описание языческой религии мари и обоснование ее истинности в сравнении с остальными религиями. Уровень аргументации в тексте – крайне низкий, текст переполнен отсылками к псевдонаучным мифам (там есть даже оригинальная версия теории «всемирного заговора»). Но, на наш взгляд, брошюра не содержит никаких призывов, возбуждающих вражду к представителям других народов или религий.

Эксперты констатировали этноцентризм рассуждений Танакова (и это естественно, так как этноцентризм свойствен любой языческой религии), но этноцентризм не является преступлением. Танаков именует все мировые религии «демоническими», но это высказывание относится к сути самих религий, а вовсе не к качествам их адептов. Эксперты сочли оскорбительными утверждения Танакова, что русский народ не имеет своей религии, татарский – своей письменности и т.д., но по контексту брошюры ясно, что Танаков имел в виду заимствование этих атрибутов, а не их отсутствие. И все же суд согласился с оценками экспертов и признал Танакова виновным. Более того, суд признал его виновным также и в возбуждении ненависти к «определенным социальным группам», а именно к правительству Марий Эл и ее общественным организациям, на основании резких замечаний в адрес отдельных чиновников и других активистов марийского движения, более лояльных к властям, чем сам Танаков.

Танаков обжаловал приговор в Верховном суде Марий Эл.


Недостаточность защиты от диффамации и нападений

В 2006 году продолжались публичные агрессивные проявления ксенофобии по отношению к тем или иным религиозным группам, случаи вандализма в отношении культовых сооружений, религиозных святынь, а также покушения на священнослужителей и верующих разных конфессий, мотивированные враждой к их религиозной идентичности.

Было несколько достаточно серьезных нападений, мотивированных именно религиозной враждой (мы исключаем покушения на священнослужителей, поскольку мотивы всех этих покушений нам не ясны).

11 января во время вечерней молитвы на прихожан синагоги на Большой Бронной напал с ножом житель Москвы Александр Копцев. Войдя в здание, он стал наносить собравшимся беспорядочные удары ножом. Во время суда над ним Копцев не отрицал антисемитский мотив нападения.

23 апреля в поселке Спасск Таштагольского района Кемеровской области в Дом культуры, где около 300 верующих собралось на пасхальное богослужение Церкви христиан веры евангельской «Примирение», вошла группа пьяных молодых людей от 18 до 25 лет. Заявив, что пятидесятники – это секта, они стали приставать к девушкам, затем, выломав дверь в Доме культуры, стали избивать мужчин, защищавших женщин и детей, затем сломали радиоаппаратуру. Нападавшие объявили, что «Пасха у нас бывает только православная», а пятидесятники – «сектанты» и «черти». В результате нападения серьезно пострадали трое верующих: одному человеку сломали ребра, другому повредили позвоночник, третьему оторвали ухо. Другие члены церкви также пострадали довольно сильно, но не все из них зафиксировали ушибы в больнице.

Прокуратура Таштагола не отреагировала на заявление церкви «Примирение». Позднее виновные в избиении членов церкви попросили у верующих прощения и возместили материальный ущерб. В итоге церковь отказалась от возбуждения уголовного дела.
27 августа неизвестный распылил слезоточивый газ во время воскресного богослужения пермской церкви христиан веры евангельской «Новый Завет». 15 декабря в Пскове неизвестные хулиганы распылили перцовый газ в помещении еврейского общинного центра во время празднования Хануки. Серьезно пострадавших в обоих случаях не было.

В течение года мы зафиксировали 25 актов вандализма с явным мотивом религиозной ненависти [11] в отношении храмов и культовых сооружений и объектов – православных храмов, мечетей, синагог, молитвенных домов протестантов, языческого капища, буддистской мандалы. Отдельно следует упомянуть взрыв в мечети в подмосковной Яхроме, обстрел принадлежащей Православной церкви Божией Матери «Державная» Триникольской обители в Дмитровском районе Московской области, и нападение на офис еврейской общины в Ульяновске. Пострадавших в этих случаях не было.

Нам известны 24 случая вандализма на православных, мусульманских и иудейских кладбищах, когда были основания подозревать у вандалов мотив религиозной ненависти. Кроме того, восемь раз совершались акты вандализма по отношению к православным крестам и один раз была осквернена триумфальная арка в честь причисленного к лику святых императора Николая II.

Объектами агрессивной ксенофобии в СМИ чаще всего становятся мусульмане и протестанты (обычно пятидесятники), хотя медийная интолерантность направлена на «религиозные объекты» гораздо реже, чем на этнические [12]. Следует отметить бурную медиа-кампанию против пятидесятников в Новосибирске и обоснование «кровавого навета» в газете «Красноярский комсомолец» [13].

Правовое реагирование в подобных случаях до сих пор недостаточно эффективно. В ряде случаев применяются уголовные и административные санкции, но в большинстве случаев не происходит даже расследования.


Злоупотребления при защите религиозных чувств

В последние два года все чаще приходится отмечать, что желание чиновников не допустить оскорбления религиозных чувств граждан может привести к ущемлению, например, свободы слова или творчества.

Международный скандал, разразившийся в связи с публикацией в датской газете карикатур на пророка Мухаммеда, получил продолжение и в России. За републикацию этих карикатур ряд СМИ получил предупреждения о ликвидации, а когда 15 февраля вологодская областная газета «Наш регион+» опубликовала те же карикатуры (прикрыв при этом наиболее проблематичные их фрагменты), против главного редактора Анны Смирновой было возбуждено уголовное дело по ст. 282 ч. 2 УК («возбуждение ненависти либо вражды лицом, с использованием своего служебного положения»). Газета немедленно была закрыта ее владельцем. В апреле Вологодский областной суд признал приговорил А. Смирнову к штрафу в размере 100 тыс. рублей (точный аналог приговора организаторам выставки «Осторожно, религия!»). Но 25 мая кассационная инстанция Вологодского областного суда признала главного редактора полностью невиновной.

В сентябре в ходе подготовки постановки оперы Дмитрия Шостакович «Балда» хормейстер Государственного театра оперы и балета Республики Коми Наталья Масанова, усомнившись, что спектакль будет одобрен православным духовенством, пригласила на худсовет секретаря Сыктывкарской епархии. Священник выразил недовольство спектаклем, после чего епископ Сыктывкарский и Воркутинский Питирим (Волочков) направил на имя главы республики Коми Владимира Торлопова письмо протеста, которое было перенаправлено в Министерство культуры республики. Министерство, так и не убедив руководство театра отказаться от постановки, просто отказалось финансировать спектакль. Спектакль, тем не менее, состоялся, хоть и в измененном виде: постановку завершала сцена, в которой Балда не бьет попа по лбу, а поет ему колыбельную, а затем все участники водят хоровод. Посетившая премьеру министр культуры Коми Надежда Боброва принесла творческому коллективу извинения за попытку сорвать постановку. «На нас просто что-то нашло», – объяснила Н. Боброва действия чиновников.

В том же месяце Ростовский музей современного искусства был вынужден убрать с выставки «Искусство или смерть» несколько картин художника Александра Сигутина. Музей пошел на этот шаг после прямых требований епархии и физических атак на художника и на здание музея.

Иногда защита религиозных чувств происходит даже вопреки мнению верующих. Так, 16 февраля власти Волгограда приняли решение закрыть муниципальную газету «Городские вести», в качестве иллюстрации к статье «Расистам не место во власти» опубликовавшую рисунок с изображением Христа, Мухаммеда, Моисея и Будды. Примечательно, что многие представители религиозных организаций заявили, что не видят в рисунке ничего оскорбительного (и с ними трудно не согласиться). В поддержку газеты высказались секретарь ОВЦС Московского патриархата о. Михаил Дудко, главный раввин России Берл Лазар, председатель Исламского правозащитного центра Исмагил Шангареев. Тем не менее, и.о. главы администрации Волгограда Андрей Доронин счел лучшим выходом из ситуации закрытие газеты и увольнение журналистов, непосредственно причастных к этой публикации (остальным сотрудникам редакции предложили работать в новой газете, тут же созданной на месте прежней). Позицию мэрии поддержал Совет муфтиев России.



[1] В российском законодательстве, как известно, отсутствует определение традиционных религий, но сложилась практика считать таковыми православие, ислам, буддизм и иудаизм, а «традиционными религиозными организациями», соответственно – крупнейшие организации этих религий. С 2001 года предпринимаются попытки юридически закрепить особый статус «традиционных религиозных организаций», но все эти попытки очень далеки от реализации.

[2] В Совете представлены: Русская православная церковь, Центральное духовное управление мусульман России, Совет муфтиев России, Координационный центр мусульман Северного Кавказа, КЕРООР, ФЕОР, Буддистcкая Сангха.

[3] Подчеркнем: мы не считаем, что эти термины вообще не имеют права на существования. Но люди, выступающие от имени государства, должны оперировать понятиями, соответствующими правовой системе этого государства.

[4] Критика одних конфессий другими сама по себе не нарушает принципа свободы совести.

[5] Fagan Geraldine. Religious work visa respite? // Forum 18. 2006. May 3.

[6] Командир российского самолета отказался пустить на борт женщин в хиджабах // Центр «СОВА». Национализм и ксенофобия. 2006. 15 июня (http://xeno.sova-center.ru/45A29F2/7793B65).

[7] Качуровская Анна. Мы будем формировать человека с большой буквы // КоммерсантЪ-Власть. 2006. 11 сентября.

[8] Подробнее о взглядах «Хизб ут-Тахрир» см.: Верховский Александр. Является дли Хизб ут-Тахрир экстремистской организацией? // Цена ненависти. Национализм в России и противодействие расистским преступлениям. М.: Центр «СОВА», 2005. С. 92-110.

[9] Левинсон Лев. "О противодействии терроризму": закон, принятый по указу // Права человека в России. 2006. 10 марта (http://www.hro.org/docs/expert/2006/03/levinson.php).

[10] Здесь и далее в части информации по конкретным уголовным делам мы ссылаемся на данные этих двух организаций. См., в частности, доклад: Фабрикации уголовных дел об «исламском экстремизме». Кампания продолжается // «Мемориал». 2006. Октябрь (http://www.memo.ru/2006/12/18/rus1.htm).

[11] В докладе Галины Кожевниковой «Радикальный национализм в России и противодействие ему в 2006 году», который будет опубликован на следующей неделе, даются бóльшие цифры по актам вандализма, так как в том докладе мотив ненависти понимается шире.

[12] Подробнее этот вопрос рассмотрен в докладе Галины Кожевниковой, который будет опубликован Центром «СОВА» в сборнике, посвященном языку вражды в СМИ. Сборник должен выйти из печати к июню 2007 года.

[13] Новосибирские пятидесятники как объект языка вражды // Центр «СОВА». Национализм и ксенофобия. 2006. 4 октября (http://xeno.sova-center.ru/213716E/213988B/80B9AA0); «Красноярский комсомолец» реанимирует «кровавый навет» // Там же. 2006. 11 августа (http://xeno.sova-center.ru/45A29F2/7C3F742).


Контакт с Центром «СОВА»:
E-mail: mail@sova-center.ru
Тел./факс: (495) 628-63-46

http://religion.sova-center.ru/publications/8EA1CC7/8EA1EB3

На фото: директор информационно-аналитического центра "Сова" Александр Верховский.