Для чего нужен уполномоченный по защите свободы совести

Почему вдруг? Идея уполномоченного возникла не на пустом месте. Главная причина: свобода совести в нашей стране – под серьезной угрозой. Не случайно нашу идею горячо поддержали участвовавшие в заседании представители разных религиозных организаций, протестантские и мусульманские лидеры. Пожалуй, впервые на нашей памяти они с таким жаром заговорили о давлении государства на верующих, заметно усилившемся в последнее время.

Для беспокойства есть все основания. Вероятно, можно констатировать определенную дискриминацию неправославных верующих, выражающуюся, в частности, в следующем.

1. Отсутствие условий для совершения богослужений и других религиозных обрядов. В Москве, например, где реализуется программа строительства 200 православных храмов шаговой доступности, имеется всего четыре мечети, и это при наличии как минимум полутора миллионов мусульман. Во многих регионах евангельским христианам препятствуют не только возводить дома собраний, но нередко запрещают совместно молиться. Когда они собираются для молитв в жилом доме или в арендованном помещении, их за это штрафуют под предлогом нецелевого использования земельного участка. Закрепленное в Конституции право «совместно исповедовать» свою религию, принципиально важное для почти всех религий, оказывается утраченным.

2. Затруднения при распространении религиозных убеждений, наложение штрафов по малейшему поводу за якобы незаконную миссионерскую деятельность по «закону Яровой», принимавшемуся для противодействия терроризму, но оказавшемуся бюрократическим орудием, бьющим по российским протестантам. Правоохранительные органы и суды усматривают наличие миссионерской деятельности фактически в любой религиозной активности граждан и религиозных объединений.

3. Невозможность получить религиозное образование, необоснованный отзыв образовательных лицензий у баптистских и пятидесятнических учебных духовных учреждений. В результате около 5000 зарегистрированных протестантских религиозных организаций вынуждены будут готовить духовный персонал в подполье или за рубежом, как это было во времена Советского Союза.

4. Трудности в работе в местах лишения свободы с единоверцами, куда священнослужителей из числа религиозных меньшинств практически не допускают.

5. Угроза применения уголовного наказания за так называемый экстремизм, включающий в себя по действующему законодательству «утверждение религиозного превосходства».

Все это порождает недоверие граждан в справедливость верховенства закона и правосудия. Как следствие религиозной дискриминации, в последние годы наблюдается вынужденная эмиграция верующих в страны Европы и США. При этом уезжают, как правило, многодетные семьи, добросовестные работники, не имеющие вредных привычек.

Симптоматичным представляется то, что предложение о создании института уполномоченного не прошло мимо РПЦ. Как отмечено заместителем председателя Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Вахтангом Кипшидзе, этот вопрос требует изучения, поскольку защита прав верующих – актуальный вопрос для государства. Это может означать понимание «титульным» большинством верующих, что такое может случиться и с их единоверцами, в зависимости от того, как в том или ином регионе будут складываться их отношения с властями.

Российские протестанты ведь тоже осознали реальную угрозу лишь на примере привлекаемых повсеместно к уголовной ответственности фактически за религиозную деятельность «Свидетелей Иеговы» (организация, признанная экстремистской в России), от которых они еще недавно открещивались.

Мы прекрасно понимаем, что наше предложение вызовет множество вопросов: зачем нужен новый орган, почему недостаточно тех, которые уже есть? Но мы предлагаем не новый орган, а должность уполномоченного по защите прав граждан на свободу совести, на которого будут возложены исключительно правозащитные функции. Речь ни в коем случае не о создании некого государственного органа, который будет выполнять какие‑либо властные распорядительные или контролирующие функции в отношении религиозных организаций, и уж точно не о восстановлении печально известного Совета по делам религий.

Речь о своего рода посреднике во взаимоотношениях государства и религиозных организаций. О том, кто будет способствовать формированию политики государства по отношению к конфессиям и непосредственно участвовать в ее реализации. И, наконец, о том, кто сможет достучаться до правоохранителей. Сами верующие этого сделать не в состоянии.

Сегодня политику государства в этой сфере отдали на откуп силовикам. С одной стороны, в чем‑то это правильно, тут правовое поле. Но законодательство о свободе совести столь противоречиво и запутанно, что правоохранительные органы и суды в типологически сходных обстоятельствах выносят диаметрально противоположные решения. Не случайно глава государства Владимир Путин поручил Верховному суду проанализировать практику применения этого закона. Однако вышедший недавно обзор судебной практики по этой категории дел, утвержденный Президиумом Верховного суда РФ, оказался неполным и обошел многие вопросы, что еще более усугубило ситуацию. Верующие не могут найти защиту ни в административном порядке, ни в суде, где часто проявляется формальный избирательный подход.

Ненормально и то, что важные для верующих вопросы, и прежде всего касающиеся изменения соответствующего законодательства, обсуждаются в госорганах без широкого круга религиозных деятелей и без ученых. Для всего этого и нужен отдельный уполномоченный.

Есть, наконец, иностранцы, на легальных основаниях пребывающие в России. По закону они пользуются правом на свободу вероисповедания наравне с российскими гражданами, а в реальности те, кто применяет миграционное законодательство, решают, что можно делать верующему иностранцу, а что – нет. Наконец, есть некоторая потребность в защите прав верующих россиян и за пределами России.

Сейчас верующим часто некуда обращаться, когда нарушаются их права. Нет никого реально заинтересованного в защите права на свободу вероисповедания.

Раньше эти вопросы входили в сферу интересов уполномоченного по правам человека в РФ, теперь – нет. Вот почему наше внимание привлекли сходные прецеденты, ведь у нас наряду с должностью омбудсмена есть должности уполномоченных по правам ребенка и по защите прав предпринимателей. При этом права граждан, связанные с реализацией их конституционного права на свободу вероисповедания, остаются вне сферы деятельности этих правозащитных институтов.

Не стоит забывать, что есть еще и неверующие, они тоже нуждаются в защите своих прав с учетом того, что мы живем в условиях некоторой клерикализации, непрекращающихся попыток установить единую религиозную идеологию. Согласно статье 28 Конституции, свобода вероисповедания включает право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой. Поэтому нельзя сказать, что предлагаемая должность уполномоченного будет связана исключительно с защитой прав верующих, как с каким‑то особо выделенным субъектом. Ведь права неверующих также могут нарушаться навязыванием или принуждением их следовать каким‑либо религиозным правилам.

Какими полномочиями может быть наделен новый омбудсмен? Вот их приблизительный перечень: беспрепятственно посещать органы государственной власти и органы местного самоуправления; получать от них необходимую информацию; участвовать в выездных проверках религиозных организаций; обращаться в суд в защиту нарушенных прав на свободу совести верующих и неверующих, в частности с заявлением о признании недействительными решений государственных и муниципальных органов, обжаловать вступившие в силу судебные решения; без специального разрешения посещать обвиняемых и осужденных верующих в местах содержания под стражей и учреждениях, исполняющих уголовные наказания; направлять президенту и в правительство предложения об отмене или изменении нормативных правовых актов о свободе совести.

Мы верим, что появление нового должностного лица в государстве с правозащитными функциями будет способствовать исправлению сложившейся ситуации, ведь свобода вероисповедания пока так и не стала ценностью для современной России.

Об авторе: Анатолий Васильевич Пчелинцев – главный редактор журнала «Религия и право», доктор юридических наук, профессор;Владимир Ряховский – член Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека; Лев Семенович Симкин – доктор юридических наук, профессор.

Источник: Независимая Газета