Адвокат Анатолий Пчелинцев. Страсти по йоге, или харе Рама, товарищи офицеры

Адвокат Анатолий Пчелинцев

Когда докапываются до самых безобидных,
до самых невинных, самых спокойных,
до тех, кто просто сидит в позе лотоса,
ест халву, читает санскрит и поет мантры,
каждый гражданин поневоле думает:
«А что же будет со мной, когда придут
ко мне? Что мне припишут?»

Дмитрий Угай

В моем словарном запасе до последнего времени не было слова «loft», которое в буквальном переводе с английского означает «чердак». Я его раньше никогда не слышал, хотя в последние годы оно приобрело интернациональный характер и в современном понимании означает архитектурный стиль, когда верхнюю часть здания промышленного назначения переоборудуют под жилье, выставочные залы или офисные помещения. А тут вдруг о популярном среди молодежи города Санкт-Петербурга лофте «Этажи», расположенного на Лиговском проспекте (здание бывшего хлебозавода) словно по мановению волшебной палочки, дружно заговорили почти все СМИ. Поводом к этому послужило то, что в середине октября 2016 года по указанному адресу сотрудниками полиции была сорвана лекция о современной йоге, прочитанной в рамках фестиваля индийской культуры, на которой присутствовало около сорока человек. К лектору Дмитрию Угаю подошел молодой человек в штатском и потребовал в течение пяти минут прекратить выступление.

- В течение пяти минут? – удивился лектор.

- Да, именно так, — кивнул мужчина.

Эту просьбу Дмитрий выполнил, после чего он был задержан и принудительно доставлен в отдел полиции. При этом сотрудники полиции на просьбу Дмитрия и организаторов фестиваля представиться и объяснить причины своих требований, сделать это вопреки Закону «О полиции» отказались. Лишь один из них - участковый инспектор старший лейтенант Арсен Магомедов предъявил служебное удостоверение. Он же в последующем и составил протокол о якобы совершенном административном правонарушении, выразившемся в незаконной миссионерской деятельности. Дело было передано в мировой суд.

Информация о предстоящем процессе разлетелась среди журналистов со скоростью звука и стала чуть ли не главной новостью. Оно и понятно, ведь не только в крупных, но и в провинциальных городах действуют тысячи фитнес центров, в которых оздоровительной йогой, далекой от религии и мистических переживаний, занимаются десятки, а то и сотни тысяч граждан. И вдруг в одночасье возможность публично говорить о йоге и практиковать ее оказалась под угрозой. Одним словом, офицеры полиции превзошли не только самих себя, но, пожалуй, и самого Франца Кафку, доведя рядовую и безобидную ситуацию до абсурда российского масштаба.

Между тем, 31 октября 2016 года мировой судья судебного участка № 211 рассматривать дело отказалась и возвратила материалы в тот же отдел полиции ввиду неполноты представленных документов. В определении суда, в частности указывалось, что в протоколе не описано событие административного правонарушения и не содержится сведений, от имени какой конкретно религиозной организации осуществлял миссионерскую деятельность Дмитрий Угай. После этого в деле наступила долгая пауза. Можно предположить, что сотрудники полиции изучали законодательство и судебную практику, а также совещались, есть ли перспектива у этого дела и стоит ли его продолжать. Хотя, возможно, я идеализирую профессиональные качества стражей порядка и слишком хорошо о них думаю. И вот спустя полтора месяца участковый инспектор, особо не утруждая себя, перечеркнув старый протокол, составил новый, авось пройдет. Теперь в протоколе было указано, что Дмитрий Угай осуществлял миссионерскую деятельность от имени культурного центра международной вайшнавской миссии «Шри Чайтанья Сарасват Матх» с целью вовлечения участников фестиваля в деятельность данного религиозного объединения. Дело опять ушло в мировой суд.

Наконец 9 января 2017 года в мировом суде началось слушание по делу. Небольшой судебный участок на 4-й Советской улице вряд ли раньше видел такое скопления народа. Все коридоры были заполнены журналистами, учеными, правозащитниками, да и просто сочувствующими гражданами, некоторые из них ввиду тесноты внутрь попасть так и не смогли и остались стоять на улице. Сам Дмитрий Угай скромно сидел за столом в зале судебных заседаний с прямой, словно тростник спиной и ожидал начала суда. По паспорту ему сорок четыре года, а на вид не больше двадцати пяти-тридцати лет. Как тут не поверить в многочисленные истории про йогов долгожителей и их сверхъестественные способности. Накануне заседания на своей странице «ВКонтакте» Дмитрий следующим образом объяснил повышенный интерес к судебному процессу: «Всем понятно, что процесс приобрел знаковое, символическое измерение. Исход этого процесса, этого маленького, пустякового административного дела, станет для всех показательным. Когда докапываются уже до самых безобидных, до самых невинных, самых спокойных, до тех, кто просто сидит в позе лотоса, ест халву, читает санскрит и поет мантры, каждый гражданин поневоле думает: «А что же будет со мной, когда придут ко мне? Что мне припишут?» Итак, люди смотрят на это дело, желая знать, осталась ли у них еще надежда. И очень хочется, чтобы надежда светила им сквозь сумерки тяжелого, мало радостного быта». Лучше, пожалуй, и не скажешь.

Однако 9 января судебное заседание было коротким. В ходе допроса Дмитрий пояснил, что в Интернете нашёл информацию о фестивале и хотел прийти на него как волонтёр. Поскольку в 2017 году в России в третий раз предполагалось отмечать Международный день йоги, то организаторы фестиваля попросили его раскрыть именно эту тему, на что он и дал согласие. Лекция носила исключительно светский и культурно-просветительский характер и, со слов Угая, никакой миссионерской деятельности при всем желании в ней обнаружить было нельзя, он выступал от своего личного имени и никакую религиозную организацию не представлял. О Наиле Насибулине, письменное заявление в полицию которого и послужило формальным поводом к задержанию лектора, Дмитрий Угай высказался очень мягко в стиле одного из персонажей романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» Иешуи Га-Ноцри: «Я понял, что этот человек хочет добра, - заявил Дмитрий. - Но это добро он понимает очень своеобразно, поскольку считает, что все, у кого другое мнение, опасны для общества. Исходя из такого мировоззрения, он действует со своим понимаем добра. Он человек хороший, но ему не хватает внутреннего чувства совести, его стоит пожалеть». После этих слов Дмитрий подробно описал обстоятельства срыва лекции и доставки в отдел полиции. При этом копию протокола Дмитрию, как того требует закон, не вручили и тем самым лишили его элементарного права на защиту. Поскольку у судьи и адвокатов возникло много вопросов к составителю протокола и другим участникам мероприятия, то после допроса Дмитрия, слушание отложили на 18 января. Ввиду того, что желающих попасть на процесс было больше, чем вмещал скромный зал судебного участка мирового суда, то слушание перенесли в самый большой зал Смольнинского районного суда.

На этот раз зал судебных заседаний был просторным, но в назначенный час и он едва вместил всех желающих. Некоторые из журналистов, чтобы лучше видеть происходящее, сняв обувь, вставали на скамейки. Самые шустрые из них пытались просочиться за барьер, отделявший судью и участников процесса от журналистов и слушателей, но бдительные приставы жестко пресекали такие попытки и возвращали нарушителей на место.

После открытия заседания и выполнения формальных процедур судья перед тем как начать допрашивать явившихся в суд свидетелей, предложила адвокатам продолжить задавать вопросы Дмитрию Угаю. Мой первый вопрос касался образовательного уровня.

- По первому образованию и по профессии я являюсь математиком и программистом, - заявил Дмитрий. - Кроме того я окончил философский факультет и учился в аспирантуре Российского гуманитарного института. Тема моих научных исследований была посвящена теории познания и онтологии и в этой области я имею научные публикации. Я также давно интересуюсь индийской философией, и время от времени выступаю с лекциями.

- Чему была посвящена Ваша лекция в лофте «Этажи»? - последовал следующий вопрос.

- Она была посвящена философии индийской культуры и йоге, неотъемлемой частью которой последняя является. При этом я не подчеркивал преимущества какого-либо вида йоги и не призывал никого молиться, совершать религиозные обряды и церемонии. Я также не приглашал присутствующих слушателей вступать в ряды какой-либо религиозной организации, лекция носила академический характер.

- Какую литературу Вы использовали при подготовке?

- Это книги по философии и религиоведению признанных во всем мире ученых. В частности, труды Мирче Элиаде, Сарвепалли Радхакришнан и других известных авторов. Некоторые из этих книг и учебников изданы Российской академией наук либо университетами и содержат комментарии известных российских ученых. Часть из них я принес в суд. – Кивком головы Дмитрий указал на внушительную стопу книг, лежащих перед ним на столе.

- Знали ли Вы о том, что в закон о свободе совести были внесены так называемые «поправки Яровой», которые жестко регламентируют миссионерскую деятельность? Если да, то учитывали ли Вы это во время лекции?

- Безусловно, я это знал. Об этом много писали в прессе, и я знаком с этими поправками. Поэтому я заранее предупредил организаторов фестиваля, что моя лекция будет носить светский характер: я буду рассказывать о философии йоги и о древних священных текстах с позиции современной науки.

Затем в зал был приглашен старший лейтенант полиции Арсен Магомедов. Он был в форме, подтянут и на вопросы отвечал лаконично и коротко, строго контролируя каждую фразу. С его слов после поступления в полицию заявления от гражданина Насибулина о предстоящей лекции Дмитрия Угая, он посоветовался с коллегами из Центра противодействия экстремизму, после чего было принято решение выехать на место. После прослушивания части лекции, в которой упоминались, в том числе религия и религиозные тексты, было принято решение прервать лекцию и доставить лектора в отдел полиции, где в отношении него и был составлен протокол об административном правонарушении. Однако на вопрос защитника Михаила Фролова: «В чем конкретно выразилось нарушение закона со стороны лектора?», - исчерпывающего и убедительного ответа не поступило. На мой вопрос: «Изучал ли он предмет «религиоведение» в Университете МВД, который он окончил?», - участковый инспектор ответил утвердительно:

- Да, изучал, но фамилию профессора не помню.

Тогда последовал другой вопрос:

- Не прерывал ли он при этом лекции профессора, ведь в них говорилось о религии, и упоминались религиозные тексты?

Впрочем, этот вопрос под шум зала судья сняла, поскольку, по ее мнению он не относился к предмету доказывания по делу. Я против этого не возражал, понимая, что вопрос риторический и цель допроса достигнута – абсурдность действий сотрудников полиции была очевидна.

Наконец, адвокат Сергей Латышевский окончательно загнал полицейского, что называется в угол, последний так и не сумел четко ответить на поставленные вопросы о многочисленных процессуальных нарушениях допущенных инспектором.

Судья вызвала в зал следующего свидетеля - Наиля Насибулина. Чуть выше среднего роста, худощавый, он заметно нервничал. На вопрос судьи «бдительный» гражданин пояснил, что еще в сентябре через Интернет узнал о предстоящем фестивале индийской культуры, а поскольку организаторы были связаны с кришнаитской организацией, то из личного любопытства он решил его посетить. С его слов Дмитрий Угай во время лекции говорил, что йога невозможна без священного текста. При этом религиозная литература им не распространялась, но после требования сотрудника полиции прекратить лекцию, лектор якобы пригласил желающих продолжить общение в Лахте, где, как он выяснил из открытых источников, находится кришнаитский храм. «В заявлении в полицию я указал, - продолжал свидетель, - что по моему оценочному суждению, мероприятие в лофте "Этажи" может носить религиозный характер, в его рамках может вестись миссионерская деятельность, направленная на вовлечение новых адептов в религиозное движение «Сознание Кришны» и попросил эти факты проверить"

Далее показания давали другие свидетели, была просмотрена видеозапись лекции и исследованы материалы дела. Как и ожидалось, признаков миссионерской деятельности в лекции выявлено не было. Одновременно судья исследовала приобщенные защитой к делу заключения ученых-востоковедов и религиоведов, из которых следовало, что лекция носила исключительно научно-познавательный и просветительский характер.

Дабы не повторяться, я обратил внимание суда на несовершенство законодательства в части осуществления миссионерской деятельности, сославшись на конституционные гарантии по распространение религиозных и иных убеждений. Пришлось вспомнить и недалекое советское прошлое, когда любое официально не признанное мировоззрение и даже физические упражнения ставились под запрет. Например, отношение к йоге было сформулировано в Постановлении Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР от 24 января 1973 года «О некоторых фактах неправильного развития отдельных видов физических упражнений в спорте». В постановлении говорилось: «В последнее время получили распространение виды физических упражнений и занятий, ничего общего не имеющие с советской системой физического воспитания, несущие опасность распространения чуждых советскому обществу идей в области физической культуры и спорта, содержащих вредную социальную направленность. В ряде городов страны стали создаваться команды по женскому футболу, секции игры в бридж, группы занимающихся по системе «хатха-йога», по борьбе каратэ и т.д.» Постановление запрещало организацию и пропаганду занятий «не способствующим всестороннему гармоничному развитию человека и по своему духовному содержанию не соответствующим идейной направленности советской системы физического воспитания»

По иронии судьбы первого йога в нашей стране судили именно в городе на Неве в 1977 году. Тогда за пропаганду здорового образа жизни и организацию групп для занятий йогой, по сфабрикованному уголовному делу судили Анатолия Иванова. Он был приговорен к трем годам лишения свободы за незаконную предпринимательскую деятельность. И вот спустя сорок лет в Санкт-Петербурге суд вновь рассмотрел дело по йоге только теперь не уголовное, а административное. А еще говорят, что нельзя дважды войти в одну реку.

Я также обратил внимание суда на то, что закон не запрещает любому ученому и лектору исповедовать любую религию и даже иметь духовное имя. В противном случае любой верующий ученый не будет допущен к университетской кафедре.

Адвокаты Сергей Латышевский и Михаил Фролов, сделав анализ всех обстоятельств дела, также убедительно доказали несостоятельность выдвинутых против лектора претензий.

Наконец, слово предоставили Дмитрию Угаю. Его речь была больше обращена к аудитории и журналистам, нежели к суду. «Если меня сегодня осудят, то это открывает широкие возможности судить за любое подобное мероприятие, за любую лекцию по индийской философии. За занятие йогой или астрологией, за сам факт того, что человек этим занимается - могут просто осудить, это для кого-то повод обвинить в правонарушении. Я считаю, - продолжал Дмитрий, - что это незаконно, и что в данном случае закон используется некорректно; не в целях, для которых он был составлен, не в целях защиты от экстремизма, а, наоборот, для оправдания экстремизма» Выступление Дмитрия было встречено с нескрываемым интересом со стороны журналистов и присутствующих в зале слушателей. Я также внимательно слушал Дмитрия и думал о том, как нерационально тратятся государственные ресурсы. Вместо реальной работы по поимке преступников и профилактике экстремизма огромный штат офицеров полиции отвлекается на пустяковые вопросы.

И вот, судья, огласила решение: «Дело в отношении Дмитрия Валентиновича Угая прекратить за отсутствием в его действиях состава административного правонарушения». Это решение зал встретил шумными и продолжительными аплодисментами. Мне вспомнились добрые традиции императорской России, когда публика, стоя и аплодисментами приветствовала судебные решения по громким делам, в которых защищались права и свободы граждан.

Через несколько дней я получил на электронный адрес письмо от Дмитрия Угая. Привожу его полностью: «Уважаемый Анатолий Васильевич! Ещё раз примите, пожалуйста, мою самую горячую благодарность за участие в моём деле и за прекрасную речь, растасканную на цитаты журналистами и вызвавшую активные обсуждения в сети. Ваше выступление стало последним и смертельным ударом по бесчестию и несправедливости. К сожалению, наглость и цинизм находят пути для того, чтобы прорасти на свете Божьем, и иногда принимают уже совсем отвратительные обличья. Иначе бы участковый, нарушивший все заповеди закона и нормы морали, испытал бы, по крайней мере, раскаяние за свои деяния. Но, увы, офицер полиции обвиняет меня в том, что это я, а не он, нарушил закон и что я, а не он виновен в абсурдном и невнятном положении, в котором он оказался вследствие своих кармических деяний… Благодарю Вас за всё, примите мои самые добрые пожелания, моё искреннее уважение и мои молитвы о Вашем высшем благе Тому, в кого мы оба верим, пусть и немного по-разному. Ваша деятельность - замечательный практический пример тому, как верующие могут сотрудничать и совместно укреплять традиции гражданского общества на своей Родине, земле, отведённой им Богом. С глубокой признательностью и почтением, Дмитрий»

На этом бы и поставить точку, если бы уже известный нам сотрудник полиции Магомедов не подал апелляционную жалобу на решение мирового судьи. В качестве одного из аргументов своей апелляции участковый инспектор, помимо прочего, приводит характеристику Бога: «Вместе с тем, слово Бог, в любом из толковых словарей, в том числе и в толковых словарях Даля и Ожегова, означает всевышнее существо и неразрывно связывается с религией». Вот так, получается, что имя Бога, ни при каких обстоятельствах, по версии полиции, упоминать в лекции нельзя, даже если вы атеист или агностик! Однако запрета в законе на употребление имени Бога, священных текстов и всего многообразия связанных с ними феноменов и отношений, за исключением экстремистских высказываний, не содержится. В противном случае пришлось бы убрать из государственного гимна России слова «Хранимая Богом родная земля!», запретить произведения многих известных классиков отечественной литературы и поэзии, закрыть отдел древнерусской живописи в Третьяковской галерее, где помимо прочего хранится знаменитая икона Андрея Рублева «Троица» и т.п.

Рассмотрение жалобы состоялось 13 марта 2017 года в здании того же Смольнинского районного суда. На этот раз журналистов было значительно меньше, видимо они от этой темы устали, да и новость на текущий момент была не самая яркая. Мне показалось, что на каком-то этапе сотрудники полиции поняли тщетность своих попыток на субъективное прочтение закона и жалобу подали формальную, чтобы вышестоящее руководство не призвало их к ответу, мол, мы боролись до последнего и сделали все что смогли. После непродолжительного заседания судья огласила определение – предыдущее решение мирового суда признать законным и обоснованным, а апелляционную жалобу участкового инспектора оставить без удовлетворения. Правосудие восторжествовало. Мы поздравили друг друга с победой и пожали руки, однако ощущения радости на выходе из зала суда у меня не было, навалилась усталость. Сколько еще будет таких дел, в которых очевидные жизненные ситуации, будут восприниматься не в меру подозрительными сотрудниками полиции как посягательство на закон? Не разумнее ли, прежде чем бухнуть в колокола, заглянуть в святцы, в нашем случае в закон.  

Адвокат Анатолий Пчелинцев