Нижегородский пролог. Пути клерикализации исповедимы

Я была в Дивья Локе трижды. Последний раз - зимой 2016 г. Пока ехали с таксистом из Уреня, он рассказал, что раньше частенько возил туда людей на экскурсию: «Даже жену с сыном однажды свозил. Интересно. Красиво все так. Люди там жили доброжелательные. Все расскажут, покажут. Конечно, жить, так как они, сможет не каждый. Я не слышал, чтобы кто-то ушел к ним».

В монастыре мы застали двух монахов и послушника в возрасте от 30 до 40 лет. Доброжелательный разговор за деревянным столом с чаем длился больше двух часов. У каждого из них за плечами неплохая профессия, никто не был неудачником.

Я не уверена, что те духовные поиски, которые были в прежней жизни у многих последователей этого учения, можно назвать богоискательством, хотя те, с кем мне приходилось беседовать, широко образованные люди, не «зацикленные» на какой-то одной идее.

Возможно, это был поиск мира, в котором нет лжи, лицемерия, реформирования с «оптимизацией» всего: Семьи, Дружбы. Любви… Мира в том понимании, которое использовалось Львом Толстым, когда он назвал свой роман «Война и мир». «Мир» – в те времена название крестьянской общины. В том «миру» жили по-всякому. В Дивья Локе – по строгим правилам: не пить, не курить, не сквернословить, не употреблять наркотики; запрещались интимные отношения. Люди принимали эти правила не для того, чтобы «сломать гордыню». Привлекало и отсутствие жесткой иерархии, что отталкивает образованных, самодостаточных людей. В поселении было найдено уникальное сочетание необходимой современному человеку атомизации в кругу единомышленников.

Не все могли выдержать «воздержание» от светских грехов. Один изгнанный из общины за нарушение правил, отомстил, приписав монахам собственные прегрешения. С его публикации в интернете началось внимание к ней со стороны правоохранительных органов. Прокурорская проверка не нашла нарушений. Тогда было решено выбрать «земельный вопрос»: насколько законно используются сельскохозяйственные земли.

Монахи рассказали, что удалось отсрочить снос храмов до лета, но надежд на справедливость суда нет. На хороших адвокатов нужны большие деньги, а община бедна. Их уговаривали самим снести храмы и тогда все дела будут закрыты: «Уезжайте отсюда совсем».

О положении, в котором оказался монастырь, рассказывали без возмущения и озлобленности. Как и предписано индуистам.

Когда мы уезжали, водитель, человек, назвавший себя православным, очень возмущался: «Как можно такую красоту ломать!». Действительно, золотые купола трех храмов над белоснежной равниной – это впечатляло. Хотелось неторопливой жизни с миром в душе: с треском поленьев в печи, воды в оцинкованном ведре из колодца, самовара на столе, тихой беседы. Того, что безвозвратно отняла у горожан современная суета.

Появилась надежда, что ни у кого не поднимется рука разрушить этот дивный мир. Ведь разрешение на строительство храмов согласовывалось с властью.

Весной в Нижнем меня пригласили на собрание членов общины. Подавляющее большинство – молодежь до 30 лет, некоторые семейные пары пришли с детьми. Судя по разговору, манере поведения – все с высшим образованием. Девушки в красивых индийских сари, мелодичная музыка, пение, проповедь о добре, верности, любви к людям… О том редком, чему нет места ни в сегодняшней школе, ни в СМИ.

Допускаю, что для некоторых из них индуизм останется как увлечение молодости. Но представить, что эти люди пойдут в церковь, прощающую за материальный взнос любой грех, – не могу. Не остановит духовных исканий молодежи и предлагаемое введение православной культуры с 1 по 11 класс в светских школах. На фотографиях, что сделаны монахами во время разрушения храма, есть священник. И это ставит вопрос о роли РПЦ в этом процессе.

Ниже я привожу письмо, посланное мне ночью после сноса храмов: «Что мы думаем по этому поводу? Мы не расстроены, мы не огорчены, не сломлены и, как говорится, "не дождетесь". Главные наши храмы - в нашем сердце и их снести никому не под силу. Мы благодарны всем этим людям, сносящим храмы, так как они помогают нам еще глубже утвердиться в осознании истинности нашего выбора, истинности нашего духовного пути. Мы надеемся, что вместо снесенных храмов, в сердцах практикующих будут построены сотни тысяч не сносимых храмов. Конечно это акт вандализма, знак явного неуважения нашей религии, духовности, отсутствия истинной свободы совести и уважения к нашим религиозным чувствам, более того, это проявление дикости и варварства, но, к сожалению, в 21-м веке мы сталкиваемся с этим и это наша карма. Это знак нам, чтобы мы пересмотрели свое отношение к сансаре, и еще усерднее вели духовную практику, еще старательнее делали служение. Совет Общины".