Как "пакет Яровой" отразится на верующих?

В законе "О свободе совести и религиозных объединениях" появится новая глава "Миссионерская деятельность", которая накладывает дополнительные ограничения на миссионеров.

В частности, миссионерскую деятельность нельзя будет вести в жилых помещениях, если только речь не идет о религиозных обрядах. Кроме того, миссионеры должны будут иметь при себе разрешающие документы.

За неисполнение новых обязательств предлагается ввести штрафы вплоть до 1 миллиона рублей или выдворения из страны, если речь идет об иностранных миссионерах.

Влиятельные мусульманские и протестантские религиозные деятели просили сенаторов не принимать эти поправки. Но теперь закон ляжет на стол президенту Владимиру Путину.

• Что нужно знать об "антитеррористическом пакете" законопроектов
• "Антитеррористический пакет" в цифрах, фактах и портретах Яровой
• Ушедший созыв: как изменилась Госдума за последние 4,5 года?

Русская служба Би-би-си спросила у ученых, политиков и священнослужителей, чем обернется подписание "антитеррористического пакета" для верующих в России?

Епископ Константин Бендас, управделами Российского объединенного союза христиан веры евангельской:

Давайте начнем с того, что еще впереди либо подписание закона президентом, либо наложение вето. Поэтому мы как люди верующие верим, что Господь дарует президенту мудрость и будет принято правильное решение.

На сегодняшний момент в его адрес направлено огромное количество писем от религиозных организаций и верующих людей: я могу говорить о количестве более 40 тысяч. Они идут сплошным потоком через сайт президента Российской Федерации. Это неформальные, личные письма от людей, которые понимают: если закон вступит в силу, то они уже не смогут на своей собственной кухне разговаривать с людьми, которые не являются участниками религиозной организации.

Эти поправки не просто антиконституционные в этой части, но еще и лишенные здравости.

И еще ряд ограничений, которые особенно для протестантских церквей более чем актуальны и опасны - вопрос жизни и смерти.

Может, я чего-то и не знаю, но за последние двадцать лет со стороны государства, муниципальных органов власти нам не удалось получить практически ни одного разрешения на строительство храма, богослужебного здания. Я уже не говорю о бесплатной передаче земельного участка, что позволено с точки зрения закона.

Как следствие, мы вынуждены покупать почти 100% [недвижимости] со вторичного рынка. И из них процентов 80 это либо жилые строения, либо земельные участки, предназначенные для индивидуального жилищного строительства.

Image copyrightRIA NOVOSTI

А закон, во-первых, запрещает там заниматься миссионерской деятельностью (а любая проповедь и даже молитва наша - это в общем-то миссионерская деятельность). Во-вторых, поправки к Жилищному кодексу запрещают менять профиль [недвижимости] с жилого на предназначенный для религиозной деятельности.

Если все-таки закон вступит в силу, есть та часть, которую мы исполнить не сможем. Здесь действует библейский принцип: кого нам более надлежит слушаться - Бога или человеков? В тот момент, когда закон государства вступает в конфронтацию с заповедями Божьими, верующий человек, искренний христианин становится свободным от исполнения этого закона. Хотя во всем остальном он на 100% законопослушный гражданин.

Ярослав Нилов, глава думского комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций, зампред фракции ЛДПР:

Данный законопроект во втором чтении при рассмотрении Государственной думой был подвергнут серьезным корректировкам.

Он должен был быть рассмотрен на предпоследнем заседании Государственной думы. Однако появился определенный общественный резонанс, обеспокоенность общественных, религиозных организаций, что заставило этот проект перенести. И в последний день работы Государственной думы он был рассмотрен во втором и третьем чтениях.

Некоторые положения относительно утраты гражданства, а также некоторые моменты, связанные с миссионерской деятельностью, были скорректированы. Я как председатель комитета поправок этих не видел, хотя мы комитет профильный, который взаимодействует с религиозными организациями. И закон о свободе совести - это наш профильный закон, за который мы ответственны. С нами никто не консультировался, с конфессиями никто не консультировался.

Исходя из итогового вида, который имеет текст закона, можно сказать, что есть достаточно много неопределенности. Есть серьезные штрафы как для физических, так и для юридических лиц. Именно поэтому представители многих, в том числе и традиционных религиозных конфессий, очень обеспокоены.

Image copyrightRIA NOVOSTI

Все, что комитет мог, было сделано. В том числе те обращения, которые поступали к нам, перенаправлялись в ответственный комитет, который инициировал эти поправки. На различных площадках в ходе консультаций в рабочем режиме позиция была озвучена, она известна.

Фракция ЛДПР единственная не поддержала эти поправки и законопроект в целом. Сейчас наш комитет находится уже вне рабочего режима, потому что Госдума завершила свою работу. Нужно смотреть, как закон будет работать на практике.

Роман Лункин, руководитель центра по изучению религии и общества Института Европы РАН:

Это [голосование Совета Федерации] было, в общем, ожидаемо. И Валентина Матвиенко однозначно заявляла, что все это соответствует конституции.

Сенаторы решили принять этот закон, несмотря на все протесты. Самый яркий протест, конечно, был от Минтимера Шаймиева, государственного советника Татарстана и одного из старейшин губернаторского корпуса. Но даже этот призыв мудрого человека не был услышан.

Также от религиозных организаций, от общественных организаций, от Совета по правам человека есть масса обращений к президенту. Против закона выступили однозначно практически все христианские церкви, кроме православных, и мусульмане. Это достаточно широкий спектр религиозных организаций.

Именно мусульмане и протестантские церкви стоят на втором месте после православных по числу зарегистрированных общин. Сейчас в России почти 30 тысяч религиозных организаций, и получается, что почти половина против этого закона, но их мнение не будет учтено.

Есть, конечно, надежда на Путина. На то, что он может этот закон отправить на доработку. Были какие-то случаи, исключения, когда глава государства ставил на законы свое вето.

Но, во-первых, для официальных масс-медиа вообще не было команды освещать дискуссию вокруг законопроекта. Во-вторых, при прохождении законопроекта в официальном публичном пространстве не афишировался вопрос о миссионерской деятельности. Этот закон обсуждался в светских СМИ только как закон, который касается интернет-операторов и хранения информации. Я думаю, что это тоже делалось намеренно, чтобы власть - на данный момент в лице главы государства - могла проигнорировать мнение религиозных организаций.

Что касается последствий принятия закона, то главное из них - это штрафы. В разных регионах уже принимались законы о регулировании миссионерской деятельности, но они не работали.

Это была такая декларация: "Мы не хотим иностранных миссионеров". Их и так было мало. А те, кто приезжали, уведомляли о своем прибытии. А здесь вводятся для всех [миссионеров за нарушение новых норм] штрафы, и штрафы драконовские. Такие, что можно разорить любого и обанкротить любую церковь. Думаю, что каждый такой штраф можно будет с полным правом назвать оскорблением религиозных чувств.

Image copyrightAFP

Протоиерей Всеволод Чаплин, настоятель московского храма святого Федора Студита, член Общественной палаты:

Я не читал последнюю версию закона. Знаю, что он был в некотором смысле улучшен. Но для меня при всех улучшениях, которые я воспринимаю положительно, остается важным понять вот какую вещь. Сохраняется ли право человека, в том числе не участвующего ни в какой религиозной общине, публично высказываться на религиозные темы, публично поддерживать или не поддерживать то или иное религиозное учение?

Совершенно очевидно, что конституция России и международное право дают любому человеку право пропагандировать любые взгляды. Это касается любого религиозного учения, за исключением официально признанных экстремистскими. И это, конечно же, касается нерелигиозных взглядов: атеизма, агностицизма и так далее. Вот эта базовая свобода людей выражать и распространять свои мнения, касающиеся религии, не может быть подменена никаким законом.

В каком виде принят законопроект, я еще не знаю. Какие-то улучшения в нем, конечно, сделаны. В частности, речь идет о том, что священнослужители и члены коллегиальных органов религиозных общин могут свободно вести миссионерскую деятельность.

Но в целом сохраняются достаточно серьезные проблемы. Я рад тому, что многие православные христиане, иудеи, мусульмане, протестанты выступили с достаточно жесткой критикой этого законопроекта. Это говорит о том, что и религиозная, и общественная жизнь у нас живы. Люди не подчиняются командам, исходящим из органов власти, они достаточно активно критически высказываются. Это очень хорошо. Я надеюсь, что все спорные вопросы будут либо разъяснены после публикации законопроекта, либо сняты.

В принципе, страна, конечно, нуждается в защите от деструктивных псевдорелигиозных явлений, от опасных сект, от экстремизма, прикрывающегося религией, от внешних влияний, которые могут быть деструктивными и особенно от тех влияний, которые являются экстремистскими и террористическими. Но вместе с отравленной водой не нужно выплескивать ребенка.

Нужно сделать все для того, чтобы благонамеренные люди, особенно принадлежащие к хорошо известным в России религиозным традициям, могли бы свободно высказываться на темы, связанные с религией, выражать свои взгляды, распространять их. Это же касается и агностиков с атеистами. Эти люди также должны в рамках уважительного тона, в рамках законности высказывать все, что они считают нужным высказать о религии.