Нельзя запретить людей

Говоря о различных религиозных меньшинствах, некоторые чиновники активно используют слова «запретить», «ликвидировать», «закрыть», «делегализовать» некоторых верующих. Но как можно делегализовать граждан страны?

Мы постоянно видим, что представители власти находятся в плену странного заблуждения о том, что можно росчерком пера, принятием какого-нибудь закона или указа взять и запретить… людей. Но люди – не бытовые отходы, их нельзя отнести на свалку или сжечь. Это граждане России, которые в ней родились и живут, которые обладают теми же правами, что и все остальные. Как их запретить? Когда эти граждане пытаются встретиться с чиновниками, те порой игнорируют их, думая, что если закрывать глаза на проблему, она сама как-нибудь рассосется. Не рассосется.

Столь же невозможно запретить веру и убеждения людей, что прямым текстом запрещается в целом ряде статей Конституции (13, 14, 19, 28, 29). Нельзя вызвать человека в суд и вручить ему постановление, что ему запрещается исповедовать такую-то религию и верить в такого-то Бога. Такое постановление будет юридически ничтожным еще до своего подписания.

Как бы ни старались отдельные чиновники, люди со своими убеждениями никуда не уедут, но будут и дальше жить там же, где живут, и исповедовать ту же веру, что исповедуют. Если осознать этот очевидный факт, уже станет проще расстаться с иллюзиями и понять, что от конфронтации и бесконечной борьбы пора переходить к сотрудничеству и мирному гражданскому сосуществованию, учиться вместе жить и работать.

Максимум, что допускает закон, – это закрытие той или иной религиозной организации как юридического лица. На этом полномочия чиновников заканчиваются. Юридическое лицо – это одно, а конкретные люди с их конкретными убеждениями – совсем другое, между ними нет прямой взаимосвязи. Можно закрыть все организации в стране, но останутся ровно те же самые люди, которые будут исповедовать те же самые убеждения, причем исповедовать не только в теории, но и на практике, что является неотъемлемым и неотчуждаемым конституционным правом. Это право дано напрямую гражданам, и для его реализации не нужны юридические лица.

Многие не понимают этих довольно простых вещей. Те или иные чиновники пишут законы, чтобы «закрыть» ту или иную религию, но эти законы каждый раз не работают так, как им хочется. Тогда они решают, что это плохие законы, и начинают писать новые – но и новые законы снова бессильны. Журналисты тогда начинают писать о том, что «секты» обладают неким тайным влиянием и чуть ли не всемогуществом. Они не понимают, что дело совершенно в другом: никакие законы не могут запретить людям верить и думать.

Фёдор Крашенинников, президент Института развития и модернизации общественных связей, рассказал поучительную историю: «Как-то я встречался с двумя свидетелями [Иеговы]. Я хотел купить их „фирменный“ перевод Библии, так называемый „Перевод Нового Мира Священных Писаний“, для коллекции. Приехали два вполне адекватных парня на „Лексусе“, какие-то мелкие предприниматели, с высшим техническим образованием. Тогда уже тучи над ними сгущались, и я их спросил: „А что вы будете делать, если вас запретят?“ Они спокойно ответили, что за свою веру они готовы пойти в тюрьму. И было видно, что не врут. В советское время их уже гоняли и сажали – и что?»

Некоторые хотят не запретить людей, а выгнать. Организуются митинги с плакатами, содержание которых сводится к слову «долой». При этом все верующие, против которых митинг направлен, – граждане России и жители этого же города, они здесь родились и не собираются уезжать. Насколько нравственно, справедливо и по-христиански выгонять людей из их собственного города или страны? Такие активисты искренне верят, что ненавистные им инаковерующие – все как один иностранцы. Это лишний раз показывает, насколько плохо они знают людей и взгляды, против которых выступают.

Происходит забвение исторических уроков. В советские годы самые разные религиозные группы подвергались жесточайшим репрессиям, но все равно никуда не делись, а некоторые даже увеличились числом. Это значит, что никакие, даже самые жесткие запреты и репрессии не могут превратить людей в послушные механизмы, которые будут верить в то, что им скажут. Что не удалось Сталину и Берии, однозначно не удастся сегодня. В последние годы своего существования советская власть это поняла и реабилитировала религиозных диссидентов как жертв политических репрессий. Но сегодня у значительной части истеблишмента наступила некая историческая амнезия и возникло желание пройтись по старым граблям.

Религиовед Екатерина Элбакян говорит: «Ведь верующих, как в 30-е сталинские годы, сажали в тюрьмы, лагеря: и православных, и мусульман, и так далее. Они там умирали, их мучили, или в фашистских концлагерях тоже много сидело, но уже не перестали от этого быть верующими, потому что вера – она в душе человека. Ну хорошо, будет Дворкин называть мормонов сектантами, ну что мормоны же не перестанут от этого верить в Бога, приходить в молитвенный дом, ездить в храм, жить своей жизнью. Ну есть такой человек, который их таковыми считает, ну и что?»

Далеко не все православные согласны с необходимостью «борьбы с сектами». Так, православный публицист, богослов и радиоведущий Сергей Худиев пишет: «Если в вас видят человека озлобленного и враждебного, вам не поверят никогда. Поэтому для любой деятельности очень важно определиться с ее мотивами – а чего мы хотим-то достичь в результате нашей борьбы? Зачем мы „боремся с сектами“? Просто чтобы побороться? Дать выход своей внутренней агрессии? …Людей привлекает не борьба с ними – людей привлекает забота об их душах».

Но единичные голоса здравого смысла и призывы к христианским ценностям тонут в безбрежном море нетерпимости. Сегодня мы слышим чудовищные вещи, граничащие с геноцидом. Например, в Таганроге свидетелям Иеговы прямо дали понять на суде, что если они переедут хотя бы в соседний город, то там у них проблем не будет, а в Таганроге исповедовать их религию нельзя. Так отменяется еще одно гарантированное Конституцией право – на свободу передвижения. Этот опыт хотят повторить в Архангельске, Самаре, Тюмени и ряде других городов. Образуется целый список городов, которые власти хотят сделать закрытыми для тех или иных верующих, будто они какие-то прокаженные, нечистые или неполноценные. И это при том, что Конституция прямо гарантирует равенство всех людей независимо от их отношения к религии (ст. 19).

Десятилетия жизни в идеологически однообразном обществе отучили значительную часть общества от мысли, что могут существовать люди с другими убеждениями, другой верой, другими взглядами. Опыт жизни в тоталитарном государстве приучил многих, что можно просто взять и запретить тех граждан и те взгляды, которые им не нравятся. Но так не получится. Нужно учиться жить вместе, сотрудничать и налаживать взаимодействие. Необязательно соглашаться со всеми взглядами, но крайне важно иметь некий стандарт доброжелательности друг к другу. Другого пути просто нет.­

Антон Чивчалов.