Газета.ру: Кто такие экстремисты. Центр СОВА об основных тенденциях применения антиэкстремистского законодательства в 2012 году

Существующее антиэкстремистское законодательство не учитывает разницу между опасными проявлениями нетерпимости, аморальным поведением и нестандартным мировоззрением. Это создает казусы правоприменения, переходящие в стойкие злоупотребления.

«Чрезмерная бдительность»

Антиэкстремистское законодательство в теории имеет целью пресечение социально опасных проявлений нетерпимости, однако провести достаточно отчетливую для правоприменения грань между реальной угрозой, аморальным поведением или проявлением нестандартного мировоззрения нелегко. И если в первом случае требуется вмешательство правоохранительных органов, то во втором реагировать должно уже общество, а в третьем, возможно, общество само должно проявить толерантность. В качестве примеров здесь можно привести соответственно призывы к агрессивным действиям в отношении представителей какой-либо этнической группы или адептов той или иной религии, оскорбительные высказывания в их адрес и провозглашение религиозным меньшинством установки на ограничение контактов с иноверцами.

Однако, как мы уже неоднократно указывали, существующее законодательство не учитывает подобных различий, поэтому

объем вмешательства государства в сферу интолерантного неуклонно растет независимо от того, есть ли в таковом вмешательстве необходимость.

Казусы правоприменения, переходящие в стойкие злоупотребления, пока, к сожалению, не побуждают к реформированию законодательства. Такая ситуация сохраняется, несмотря на то что многие необоснованно начатые судебные процессы тянутся годами, поглощая государственные средства на все новые экспертные заключения.

Так, проблемой остается состав ст. 282 УК в части, касающейся унижения достоинства человека в связи с его принадлежностью к той или иной группе. С нашей точки зрения, подобные деяния по степени общественной опасности близки к правонарушениям, подпадающим под статью об оскорблении, и аналогичным образом должны быть исключены из состава Уголовного кодекса и перемещены в Административный. Впрочем, еще лучше было бы, если бы такие инциденты рассматривались в рамках гражданской тяжбы между обидчиком и теми, кто счел себя оскорбленным, то есть вовсе без активной роли государства, но к этому пока не готово наше гражданско-процессуальное законодательство. В 2012 году в судах рассматривался ряд дел по ст. 282, которые если и заслуживали судебного разбирательства, то в рамках административного судопроизводства: высказывания обвиняемых противоречили нормам морали, однако не содержали призывов к противоправным действиям.

Широкую известность приобрело дело Ивана Мосеева, президента ассоциации поморов Архангельской области. Оно было возбуждено в июле 2012 года по ч. 1 ст. 282 УК (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства). По версии следствия, Мосеев оставил на сайте информационного агентства «Эхо Севера» комментарий под ником «Поморы», оскорбляющий этнических русских. С нашей точки зрения, этот комментарий (Мосеев отрицает свое авторство) можно отнести к языку вражды, но он не дает оснований для уголовного преследования.

По той же статье в декабре 2012 года было возбуждено дело по факту публичного совершения действий, направленных на унижение достоинства лиц, принадлежащих к одной социальной группе, против депутата Смоленского городского совета Андрея Ершова. Поводом послужило высказывание депутата в адрес бывших малолетних узников фашистских концлагерей. Слова Ершова определенно можно считать унижающими достоинство и оскорбительными, однако, с нашей точки зрения, и в данном случае было бы уместно разбирательство в рамках Административного или Гражданского кодекса.

Существенные проблемы по-прежнему создает такой элемент определения экстремистской деятельности, как «пропаганда превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии». Именно эта нечеткая формулировка лежит в основе большинства неправомерных запретов религиозной литературы, которые, в свою очередь, влекут за собой безосновательное преследование верующих за «возбуждение ненависти либо вражды». Здесь хотелось бы упомянуть лишь один случай, свидетельствующий, насколько далеко можно зайти, встав на путь подобных запретов.

правоохранительные органы нередко изыскивают способы обойти отсутствие в законодательстве нужных формулировок, заменяя их другими. Так, удобно оказалось подводить вербальные формы идеологического противостояния под формулировку «возбуждение ненависти или вражды в отношении социальной группы».

Предположительно, сначала эта составляющая статьи должна была обеспечить защиту некоторым уязвимым группам населения, могущим стать мишенью для различных агрессивных проявлений, например бездомным. Однако понятие «социальной группы» так и не было уточнено законодателем и стало источником злоупотреблений.

Чаще других, с точки зрения правоохранительных органов, в защите нуждаются такие социальные группы, как представители власти и самих правоохранительных органов. В термины возбуждения социальной ненависти регулярно переводится и идеологическое противостояние между антифа и неонацистами. От необоснованного преследования по обвинению в возбуждении ненависти часто страдают гражданские и политические активисты (об этом можно прочесть подробнее в соответствующем разделе). Но политически мотивированными делами проблема отнюдь не исчерпывается. В 2012 году власти боролись с ненавистью в отношении самых разных социальных групп: кроме упомянутых выше среди них оказались, например, рок-музыканты и психиатры.

Интернет и антиэкстремизм

В сфере контроля над распространением экстремистской информации в сети в 2012 году ситуация отличалась от предыдущего года лишь по количественным показателям.

Резко возросло количество преследований по ст. 282 УК за возбуждение ненависти по факту размещения экстремистских материалов, символики или провокационных комментариев в интернете, прежде всего в социальных сетях. Нам известно более 70 приговоров за экстремистскую пропаганду в интернете, вынесенных в 2012 году.

Зачастую мы не можем оценить степень их правомерности, поскольку, например, комментарии оперативно удаляются из сети. Лишь один приговор 2012 года за пропаганду в сети мы с уверенностью относим к неправомерным – приговор пяти создателям оппозиционного сайта «Уфа Губернская» в Башкирии. Тем не менее степень общественной опасности правонарушений, за которые осуждают сетевых пропагандистов, зачастую вызывает у нас сомнения, в частности из-за того, что прокуратуры и суды по-прежнему не учитывают степень публичности этой пропаганды.

Механизм удаления материалов из сети все так же далек от совершенства. Законная процедура до вступления в силу закона о реестре блокируемых сайтов включала в себя два судебных решения – решение о запрете самого материала и решение, обязывающее хостера или владельца сайта удалить его оттуда, где он размещен. Однако этот путь оказывается слишком хлопотным для правоохранительных органов.

В 2012 году, как и раньше, суды в основном выносили решения о блокировке доступа к запрещенному материалу в адрес провайдеров. Кроме того, информация (как запрещенные материалы и высказывания, так и просто подозрительные, представляющиеся опасными) удалялась владельцами сайтов или хостерами или блокировалась провайдерами лишь на основании требования правоохранительных органов.

Заметим, что обе схемы могут приводить к злоупотреблениям и нарушениям прав пользователей. Обязывая провайдера блокировать запрещенный материал, суд не указывает, как именно это должно быть сделано, и не заботится о том, чтобы был закрыт доступ к одному материалу, а не, скажем, ко всему содержащему его сайту целиком. Более того, подчас суды прямо прописывают в решении последний вариант. Отсутствие же судебного разбирательства чревато ошибками и зачастую ведет к произволу.

Например, в июне 2012 года Надымская районная прокуратура Ямало-Ненецкого автономного округа потребовала от трех местных провайдеров блокировать доступ к 120 сайтам, «допускающим размещение на своих страницах экстремистских материалов». То обстоятельство, что на тех же сайтах могли быть размещены и материалы, не имеющие ничего общего с экстремизмом, прокуратура не учла. И действительно, в сентябре по требованию той же прокуратуры один из надымских провайдеров блокировал по IP массовый хостинг narod.ru и онлайн-библиотеку lib.ru из-за обнаруженных на них отдельных экстремистских материалов.

В течение года в нескольких регионах были отмечены и другие попытки блокировать крупные ресурсы. К примеру, на Алтае прокуратура заставила провайдеров закрыть доступ к сетевой библиотеке «Либрусек», а на Ставрополье подала иск о блокировке библиотеки rulit.net. В Ярославле суд вынес решение, обязывающее одного из провайдеров закрыть доступ к блог-платформе livejournal.com из-за одного запрещенного дневника. В Красноярском крае регистратор, не дожидаясь решения суда, блокировал сайт islamindex.ru – собрание множества разнообразных исламских материалов. Известны случаи блокировки сайтов с мусульманской литературой, содержащих признанные экстремистскими книги Саида Нурси. Неоднократно блокированы сайты Свидетелей Иеговы из-за того, что там можно обнаружить и запрещенные (неправомерно, как мы считаем) материалы этой религиозной организации. Часть перечисленных выше блокировок оказалась временной; мы не располагаем сведениями о том, насколько долго они действовали.

Чаще других в 2012 году страдал популярный видеохостинг YouTube. Максимальное количество случаев его блокировки пришлось на конец лета – осень, когда в сети появился скандальный фильм «Невинность мусульман».

Не дожидаясь судебного запрета фильма за экстремизм (и тем более вступления решения в силу), прокуратура развернула широкомасштабную борьбу с фильмом по всей стране. В российских регионах выносились десятки предостережений в адрес провайдеров с требованием закрыть доступ к интернет-страницам с фильмом. При этом прокуратуры формулировали свои требования по-разному: где-то добивались адресной блокировки, а где-то видеохостинг блокировался полностью. В результате в ряде регионов, включая Омскую область и республики Северного Кавказа, пользователи по крайней мере на некоторое время потеряли возможность пользоваться YouTube. Вне зависимости от того, стоило ли вообще бороться за удаление этого фильма из сети, мы считаем, что удаление и блокировка интернет-страниц с фильмом до того, как решение о его запрете вступило в силу, были неправомерны.

В ряде случаев из-за «Невинности мусульман» провайдеры по требованию прокуратур блокировали и социальную сеть «ВКонтакте». Администрация «ВКонтакте» приняла решение оперативно удалять все страницы, содержащие линки на фильм, не дожидаясь решения суда. Отметим, что право сайтов удалять контент, противоречащий установленным ими правилам, представляется нам полезным; последовательное осуществление этого права могло бы эффективно заменять государственную цензуру. Впрочем, в данном случае следует учитывать фактор прямого давления со стороны правоохранительных органов.

В 2012 году продолжались блокировки незапрещенных сайтов, ассоциируемых с запрещенными организациями. Жертвами таких мер, как и годом раньше, становились сайты национал-большевиков, «Армии воли народа», поклонников ДПНИ. Степень целесообразности закрытия доступа к этим и другим подобным сайтам может быть разной, однако блокировка их без судебного решения о запрете, с нашей точки зрения, не может считаться правомерной.

Известен по крайней мере один случай за 2012 год, когда провайдеру удалось отстоять право не закрывать доступ к сайту. В мае в Дзержинске Нижегородской области ЗАО «Информсвязьстрой» выиграло суд у прокуратуры Дзержинска. Прокурор требовал от провайдера блокировать доступ к сайту salam.lg.ua на том основании, что на нескольких страницах были размещены ссылки на материалы, внесенные в федеральный список. Позднее прокуратура изменила требования и просила суд обязать провайдера заблокировать только ссылки на запрещенные материалы. Представитель ответчика завил, что такая обязанность законодательством на провайдеров не возлагается и ограничить доступ к ссылкам невозможно. Суд согласился с ответчиком и отклонил иск. Впрочем, такие судебные успехи провайдеров можно считать уже исчезающей практикой.

В 2012 году прокуратуры с новой силой стали бороться за фильтрацию контента организациями, предоставляющими гражданам доступ к интернету: образовательными учреждениями, библиотеками, интернет-кафе, почтовыми отделениями. От них, как и от провайдеров, требуют блокировать запрещенную информацию.

Наиболее острые проблемы с выполнением требований прокуратур возникают у государственных учреждений – школ и библиотек.

Их компьютеры должны быть снабжены фильтрами, закрывающими доступ к запрещенной информации, включая экстремистские материалы. Непонятно, почему работники сферы образования должны отвечать за качество предоставленных им контент-фильтров. И тем не менее, если система защиты пользователя не работает или работает неполноценно (а ведь идеальных фильтров просто не бывает), органы прокуратуры выносят предостережения директорам, после чего «виновных» привлекают к дисциплинарной ответственности.

Количество проверок в школах и библиотеках и разного рода актов прокурорского реагирования по их результатам неуклонно растет. В 2011 году, по нашим очень консервативным подсчетам, санкции были наложены в 192, а в 2012 году – уже в 378 случаях.

Данная статья – часть доклада Информационно-аналитического центра СОВА «Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2012 году». Полный текст доклада доступен на сайте центра.

источник: Газета.ру