Православие в публичном пространстве: война и насилие, герои и святые

21 Декабря 2015

Доклад в Московском центре Карнеги 9 декабря 2015 года

К 2015 году Русская Православная Церковь в целом оказалась в ситуации нового молчания. В публичном пространстве звучит фактически только один голос – это голос Патриарха Кирилла. Все остальные преимущественно молчат, не позволяют себе развернутых высказываний – только краткие комментарии по отдельным, всегда очень конкретным поводам.

Это, безусловно, новый стиль. Он ярко иллюстрирует растущее значение иерархической доминанты в жизни Церкви. Точнее, понимание иерархии как единоначалия в лице патриарха.

Молодой епископат – а это почти две сотни сравнительно молодых людей, рукоположенных при патриархе Кирилле, - остается темной лошадкой. За 5-6 лет своего существования он еще ничего не сказал. Возникает вопрос: почему молодой епископат не говорит – не хочет, или не умеет, или боится? Это молчание - пауза накануне больших перемен или стремление уйти из публичного пространства? По состоянию на конец 2015 года эти вопросы остаются открытыми.

Конечно, есть и исключения. Если говорить о церковном истеблишменте, то здесь исключение составляют, пожалуй, только протоиереи Всеволод Чаплин и – всё в меньшей степени - Димитрий Смирнов. Но и они высказываются по-постмодернистски фрагментарно, даже их позицию приходится реконструировать. В публичном пространстве громче всего звучат не высказывания по существу, а отдельные эпатажные реплики.

Владимиру Путину приходится подкармливать пираний, чтобы они не опрокинули государственную лодку в самый судьбоносный и ответственный момент нашей истории. Но Владимир Владимирович хороший рыбак, и я уверен, что он найдет управу и на этих страшных многочисленных либеральных рыб. Надо набраться терпения и усилить молитву за нашего Президента.

Шумский, «Путин, аллигаторы и пираньи»

* * *

В условиях, когда ни программы действий, ни целостного видения Церкви ни у кого в самой Церкви нет – многие реакции ситуативны, стратегии не просматривается, исследователю неминуемо приходится обращаться к отдельным высказываниям. И на этой основе описывать тот набор идей, которые сегодня представители Церкви и те, кто прямо апеллирует к православной традиции и православных ценностям, транслируют в публичное пространство.

Именно поэтому наиболее очевидным материалом для анализа становятся публичные высказывания и действия как церковных лидеров мнений – православных активистов, священников, епископов и старцев, так и государственных чиновников, чьи высказывания порой прямо соотносятся с церковной культурой в широком смысле слова.

Организаторы семинара попросили меня сформулировать свое отношение к проблеме идеологического многообразия Русской Православной Церкви. Если говорить теоретически, то да – можно представить определенный спектр различных течений и групп, позиция которых определяется их ответами на два вопроса:

Однако недостаточно поставить этот вопрос и дать на него ответ. Необходимо свой ответ дать публично и действовать соответствующим образом. Поэтому переходя от теории к практике, я должен признать: нет, в сегодня в Русской Церкви нет идеологического многообразия. Или даже так: оно сегодня исключительно кажущееся, мнимое.

Тем не менее, ответы на вопросы, поставленные выше, в целом известны, и они определяют два основных течения, которые реально существуют в Церкви. И центральным оказался не вопрос о церковной жизни, а об отношении к государству.

Собственно, и на первый вопрос и на второй существуют всего по два ответа.

В отношении церковной жизни развилка выглядит так:

Первый ответ: в церковной жизни в целом всё хорошо, перемены не должны затрагивать тех основ и принципов, которые унаследованы от синодального периода и церковных практик советского времени;

Второй ответ: жизнь человека в ХХ-XХI веке радикально изменилась, если в церковной жизни не будет перемен, которые отвечают на вызовы времени, маргинализация Церкви неминуема, нужны серьезные реформы.

В отношении с государством и обществом развилка выглядит иначе:

Первый ответ: естественное состояние Православной Церкви быть в тесных отношениях с государством, не сливаться с ним, но всегда быть рядом, Русская Православная Церковь – всегда была и будет «Церковью империи» (какой именно – православной, советской или постсоветской - не так важно) и этот статус ко многому обязывает;

Второй ответ: Церковь прежде всего призвана развивать отношения с гражданском обществом, понимать его, заботиться о человеке, сама Церковь должна стать авторитетным институтом гражданского общества, а в отношениях с государством как минимум «держать дистанцию», не отождествляться с ним, не брать у него слишком много денег, не обслуживать его идеологические потребности.

Протоиерей Всеволод Чаплин и «священная война»

Борьба с терроризмом, за справедливый мир, за достоинство людей, которые испытывают вызов террора, - это очень нравственная, это, если хотите, священная борьба, и сегодня наша страна является, наверно, самой активной в мире силой, которая противостоит террору.

Акцент прот. Всеволодом поставлен немного иначе, но надо сказать, что эта ошибка СМИ возникла не на пустом месте. Прот. Всеволод любит говорить о священной войне. И в последние годы он, говоря на самые разные темы, использовал тремин священная война.

Так, 2 июня, выступая в Общественной палате, о. Всеволод призвал объявить «священную войну» всем медицинским учреждениям, где делают аборты:

Очень важно, чтобы общественность, которая занимается сохранением жизни, объявила сегодня священную войну тем учреждениям, которые, будучи частными, не исполняют общегосударственных и обязательных, для частных учреждений в том числе, норм, касающихся производства абортов.

Другими словами, он признает, что возможно не только моральное, но и «божественное» оправдание насилия в жизни современного общества.

Месяцем позже , 4 июля, выступая на телеканале «Союз» в связи с 70-летием победы в Великой Отечественной войне, о. Всеволод и ее назвал священной:

Бог был с нашим народом, Он его вел в этой священной войне. Не нужно сегодня стесняться и стыдиться об этом свидетельствовать вновь и вновь.

Можно утверждать, что отец Всеволод развивает новую для христианства концепцию «священной войны», которая носит тотальный характер и проецируется и в личную, и в общественную жизнь, и в историю. Какое отношение имеет эта концепция к православной традиции и шире – к христианству, - это предмет отдельного исследования.

Александр Проханов. «Корпоративная икона» Сталина

В 2015 году к 70-летию победы Изборский клуб - заказал большую икону. Александр Проханов, председатель клуба и «автор идеи» этой иконы, утверждает, что это вполне традиционная с православной точки зрения икона Божьей Матери «Державная». Однако Богоматерь занимает не больше трети иконы, а две трети – это с точки зрения композиции «собор святых» - около 50 «маршалов победы» во главе с Жуковым и в центре в белом кителе генералиссимус Сталин. Все они без нимбов, но не исключаю, что это только пока.

Я бы назвал это «плакатом на религиозную тему», но сам Проханов с гордостью называет это нечто «корпоративной иконой» Изборского клуба. Более того, Проханов утверждает, что икону освятили в Свенском монастыре в Брянске.

Действительно, такую иконографию вполне можно признать корректной визуализацией слов прот. Всеволода Чаплина о том, что Бог вел народ в Великой Отечественной войне. Это водительство осуществлялось через военноначальников и верховного правителя. Однако примечательно, что – несмотря на то, что композиция иконы вполне традиционная для собора святых – тем не менее никогда в истории Церкви не возникал образ «собора святых воинов».

Сам Проханов лукавит, утверждая, что Сталин на иконе изображен просто как исторический персонаж. Хорошо известны его высказывания о «святости» Сталина:

На мой взгляд, Сталин замолил свой грех, одержав победу. Победа – это искупление всех грехов. А если, на твой взгляд, он грешник и не замолил свои грехи, то тогда бы он должен был эту войну проиграть.

И далее еще более откровенно:

Герои Великой Отечественной войны – Матросов, Таллалихин, Космодемьянская, 28 панфиловцев, Карбышев, Чайкина, «Молодая гвардия» - это все святые. Святые не просто красной эры, а святые в полном смысле этого слова. Потому что война, на которой они мученически погибли, это христова война. Это война за сохранение райских смыслов, против ада, который вышел из подполья. И Победа в Великой Отечественной войне – это не просто геополитическая военная победа, это христианская победа, это победа рая над адом.

Мединский – советский «пантеон святых»

Примечательно, что попытки прямого сопряжения культа героев войны с традицией православной святости предпринимает не только экстравагантный публицист, но и государственный чиновник класса «А» - министр культуры Владимир Мединский.

Пренебрегая православным пониманием терминов подвига и подвижничества, он практически буквально повторяет слова Проханова в интервью «Российской газете»:

К эпическим советским героям - и к молодогвардейцам, и к панфиловцам, и к Зое - надо относиться, как в церкви относятся к канонизированным святым. Это моя человеческая и гражданская позиция.

И снова официальные представители Церкви промолчали.

Полагаю, приведенные цитаты Чаплина, Проханова и Мединского являются очевидным подтверждением двух важных тенденцией:

1) в государстве и обществе сохраняются и даже растут симпатии к советскому и ностальгия по сильной стране – империи. Православная Церковь сегодня мыслит себя именно как «Церковь империи» и поэтому не уклоняется от выражения своих симпатий к советскому;

Энтео: ненависть и молодежная работа (оскорбленные чувства верующих)

Однако вернемся к «божественному оправданию» насилия и посмотрим, как готовность прот. Всеволода Чаплина не только допустить, но и оправдать насилие используется в молодежной работе. Насилие – порвать на прохожем майку, сорвать спектакль, устроить погром на выставке - стало визитной карточкой движения «Божья воля» и его лидера Дмитрия Цорионова (Энтео).

Эти хулиганские выходки Энтео и его единомышленников вскрыли серьезную проблему в самой Русской Церкви. Они проявили, сделали явной и очевидной внутреннюю проблему Русской Церкви, которая разделила церковных людей на два лагеря – это отношение к силе и насилию. Оказывается, что есть немало православных, которые симпатизируют насильственным действиям не только во имя политических или экономических целей, но и в том, что мы называем свидетельством о Христе, в проповеди. Насилие оказалось для значительной группы и священников, и мирян очень притягательным и квалифицируется как христианский поступок.

Возвращаясь к началу доклада, отмечу, что на мой взгляд, основной характеристикой так называемых «правых» является склонность к насилию и к оправданию насилия. Станет ли это характерной чертой современного Православия – вопрос открытый.

Соблазн велик.