Евгений Кимля, Айдар Султанов и Саентологическая церковь г. Нижнекамска против России

Решение о приемлемости жалоб №№ 76836/01 и 32782/03



ФАКТЫ

Первый заявитель – Евгений Николаевич Кимля – гражданин России 1977 года рождения и проживает в г. Сургуте Ханты-Мансийского автономного округа Российской Федерации. Кимля – президент Саентологической церкви г. Сургута. Второй заявитель – Айдар Рустемович Султанов – гражданин России 1965 года рождения и проживает в г. Нижнекамске Республики Татарстан Российской Федерации. Султанов соучредитель и член третьего заявителя –Саентологической церкви г. Нижнекамска («церковь-заявительница»). Интересы заявителей перед Судом Г. Крылова и М. Кузьмичев – адвокаты, практикующие в г. Москве. Интересы правительства-ответчика представляет П. Лаптев – Уполномоченный Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека.

  

А. Обстоятельства дела

  

Фактические обстоятельства дела, представленные сторонами, могут быть сведены к следующему.

  

1. Саентологическая церковь г. Сургута



В 1994 г. в г. Сургуте был открыт первый центр по изучению дианетики (вероучения Саентологической церкви), получивший государственную регистрацию в качестве общественной негосударственной организации под названием «Центр дианетики г. Сургута».

В 1995 г. был принят новый российский закон о негосударственных объединениях. В соответствии с ним все негосударственные объединения, учрежденные до его вступления в силу, должны были пройти перерегистрацию до 1 июля 1999 г. Центр подал заявление на перерегистрацию, однако в ней было отказано со ссылкой на религиозный характер целей организации. 23 ноября 1999 г. Управление юстиции Ханты-Мансийского автономного округа («Управление юстиции») обратилось в суд с заявлением о прекращении деятельности Центра.

Центр подал заявление о регистрации в качестве некоммерческого партнерства, регулируемого Гражданским кодексом Российской Федерации. 4 октября 1999 г. заместитель главы администрации г. Сургута отказал в удовлетворении заявления со ссылкой на религиозные цели центра.

2 января 2000 г. первый заявитель совместно со своими соверующими принял резолюцию об учреждении «Саентологической группы г. Сургута» и о проведении регулярных богослужений по воскресеньям. На очередной встрече от 1 июля 2000 г. первый заявитель и другие верующие приняли резолюцию об создании местной религиозной организации «Саентологическая церковь г. Сургута» («Сургутская церковь»).

15 августа 2000 г. десять учредителей, в том числе и первый заявитель, подали заявление в Управление юстиции о регистрации в качестве местной религиозной организации с приобретением статуса юридического лица.

14 сентября 2000 г. Управление юстиции отказало в удовлетворении заявления о регистрации по следующему основанию:

  

«Вами не представлен документ, подтверждающий существование религиозной группы на данной территории на протяжении не менее 15 лет, выданный органом местного самоуправления либо документ, подтверждающий вхождение в централизованную религиозную организацию, выданный руководящим органом данной организации, что не соответствует требованию п.5 ст.11 Федерального Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях».

Отказ в регистрации не является препятствием для повторной подачи заявления, при условии устранения оснований, вызвавших отказ».

  

17 октября 2000 г. первый заявитель обжаловал отказ в Ханты-Мансийский городской суд. Он сослался на нарушение его конституционного права на свободу совести и дискриминацию против его религиозной группы. Без статуса юридического лица его религиозная группа не могла производить, экспортировать или импортировать религиозные книги или предметы религиозного назначения, иметь в собственность имущество, проводить благотворительные программы или учреждать организации для удовлетворения религиозных потребностей.

25 декабря 2000 г. Ханты-Мансийский городской суд отказал в удовлетворении жалобы. Суд установил, что Управление юстиции правомерно отказало Сургутской церкви в регистрации, поскольку она не представила документ, подтверждающий ее существование в регионе не менее 15 лет. Что касалось ссылки первого заявителя на Конституцию, суд считал, что она «надуманна и не может быть принята судом во внимание». Иные объяснения не последовали.

21 февраля 2001 г. Суд Ханты-Мансийского автономного округа оставил решение от 25 декабря 2000 г. в силе. Суд повторил, что ссылки заявителя на решение Конституционного Суда и Конституцию были «необоснованны».

18 января 2002 г. Президиум Суда Ханты-Мансийского автономного округа возбудил надзорное производство по ходатайству первого заявителя, что привело к отмене оспариваемых решений и возвращению дела на новое рассмотрение. Суд отметил, что Управление юстиции должно было «оставить заявление без рассмотрения» до представления всех документов, требуемых по закону.

16 мая 2002 г. Ханты-Мансийский городской суд назначил экспертизу религиозного вероучения Сургутской церкви и приостановил производство по делу. 24 июля 2002 г. Суд Ханты-Мансийского автономного округа оставил данное решение в силе.

22 ноября 2004 г. Ханты-Мансийский городской суд возобновил производство по делу и вынес решение в тот же день. Суд постановил, что отказ в регистрации Сургутской церкви по причине отсутствия документа, подтверждающего ее существовании в регионе в течение 15 лет, был незаконным, в связи с чем Управление юстиции должно было оставить заявление о регистрации «без рассмотрения». Суд постановил обязать Управление юстиции зарегистрировать Сургутскую церковь.

18 января 2005 г. Суд Ханты-Мансийского автономного округа отменил решение в той части, в которой Управление юстиции обязывалось зарегистрировать Сургутскую церковь, на том основании, что первый заявитель не представил все документы, требуемые в соответствии с п. 5 ст. 11 Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Данное обстоятельство суд [кассационной инстанции] счел препятствием к регистрации Сургутской церкви в качестве юридического лица.

  

2. Саентологическая церковь г. Нижнекамска

  

(а) Заявление о регистрации церкви-заявительницы

  

28 октября 1998 г. второй заявитель и его единоверцы приняли резолюцию о создании Саентологической церкви г. Нижнекамска в качестве местной религиозной группы.

23 декабря 1999 г. церковь-заявительница подала заявление в Регистрационную палату Республики Татарстан («Регистрационную палату») о регистрации в качестве местной религиозной организации.

Письмом от 17 апреля 2000 г. Регистрационная палата проинформировала второго заявителя о том, что срок [рассмотрения заявления] был продлен на шесть месяцев с 13 января 2000 г. для проведения государственной религиоведческой экспертизы.

Письмом от 7 сентября 2001 г. заместитель председателя Регистрационной палаты проинформировал президента церкви-заявительницы о том, что в заявлении о регистрации было отказано «в связи с тем, что до настоящего времени отсутствуют результаты религиоведческой экспертизы, на которую были направлены документы церкви-заявительницы».

  

(б) Первое судебное разбирательство в отношении отказа в регистрации

  

Второй заявитель подал жалобу в суд на отказ в регистрации.

21 декабря 2001 г. Нижнекамский городской суд Республики Татарстан отказал в удовлетворении жалобы второго заявителя со ссылкой на то, что отсутствовал настоящий спор, поскольку власти еще не проводили религиоведческой экспертизы и заявление о регистрации еще не было рассмотрено по существу.

21 января 2002 г. Верховный Суд Республики Татарстан отменил решение от 21 декабря 2001 г. на направил дело на новое рассмотрение.

7 марта 2002 г. Нижнекамский городской суд повторно отказал в удовлетворении жалобы второго заявителя. Суд установил, что отказ был оправданным, поскольку внутриведомственный приказ № 254 Министерства здравоохранения РФ от 19 июня 1996 г. запрещает использование саентологических методов в системе здравоохранения.

18 апреля 2002 г. Верховный Суд Республики Татарстан отменил решение от 7 марта 2002 г. и направил дело на новое рассмотрение. Суд установил, что отсутствие религиоведческой экспертизы было н еобоснованным основанием для отказа в регистрации, а внутриведомственный приказ министерства находился в иерархическом подчинении российским законам и поэтому не мог стать основанием для ограничения прав граждан.

28 мая 2002 г. Нижнекамский городской суд удовлетворил жалобу второго заявителя и установил, что отказ в регистрации церкви-заявительницы был незаконным. Суд отметил, что заявление на регистрацию было подано в декабре 1999 г., но «до настоящего времени религиозную организацию по надуманным причинам не регистрируют, хотя Федеральным законом закреплен исчерпывающий перечень случаев, при наличии которых возможен отказ в государственной регистрации», а также что проведение религиоведческой экспертизы не было обязательным, в то время как отсутствие такой экспертизы не могло стать основанием для отказа в регистрации, поскольку это нарушает права граждан.

4 июля 2002 г. Верховный Суд Республики Татарстан оставил решение от 28 мая 2002 г. в силе.

(в) Попытки заявителей добиться исполнения решения

  

1 июля 2002 г. полномочия по принятию решения о регистрации религиозных организаций были переданы от Регистрационной палаты в Главное управление Министерства юстиции по Республике Татарстан («Управление юстиции»). Соответственно, 5 июля 2002 г. заявление на регистрацию церкви-заявительницы и относящиеся к нему документы также были переданы в Управление юстиции.

13 августа 2002 г. Нижнекамский городской суд направил копию своего решения от 28 мая 2002 г. в Управление юстиции для исполнения. Однако Управление юстиции отказало в регистрации церкви-заявительницы на том основании, что оно не являлось правопреемником Регистрационной палаты.

Второй заявитель попросил Нижнекамский городской суд разъяснить свое решение от 28 мая 2002 г. с конкретным указанием того, какой именно государственный орган должен был исполнить решение суда с учетом того обстоятельства, что полномочия Регистрационной палаты по регистрации религиозных организаций были переданы в Управление юстиции с 1 июля 2002 г. в связи с изменениями, внесенными в закон.

4 сентября 2002 г. церковь-заявительница опять попросила Управление юстиции предоставить ей статус юридического лица в соответствии с решением от 28 мая 2002 г.

10 октября 2002 г. Нижнекамский городской суд определил, что оснований для разъяснения решения не имеется, т.к. «каких-либо неясностей в решении не усматривается». Суд также отметил, что в случае ненадлежащего исполнения решения суда, либо нарушения гражданских прав второго заявителя иными должностными лицами, он не лишен возможности обратиться в суд «в общем порядке».

Второй заявитель обжаловал решение от 10 октября 2002 г. в Верховный Суд Республики Татарстан. Однако, по всей видимости, жалоба не рассматривалась, т.к. к этому времени дело было направлено председателю Верховного Суда Республики Татарстан в связи с надзорной жалобой, поданной Управлением юстиции (см. ниже).

14 октября 2002 г. второй заявитель подал в суд на Управление юстиции в связи с тем, что последнее не исполнило окончательного решения суда от 28 мая 2002 г. и не зарегистрировало церковь-заявительницу. По всей видимости, производство по данному делу было приостановлено в связи с рассмотрением нижеописанной надзорной жалобы.

  

(г) Отмена решения в порядке надзора

  

16 октября 2002 г. глава Управления юстиции написал заместителю председателя Верховного Суда Республики Татарстан и попросил его использовать свои полномочия в порядке надзора в отношении решения от 28 мая 2002 г. с целью отмены указанного решения.

12 ноября 2002 г. председатель Верховного Суда Республики Татарстан внес протест в порядке надзора в Президиум суда. 27 ноября 2002 г. Президиум Верховного Суда Республики Татарстан удовлетворил протест и отменил решения от 28 мая и 4 июля 2002 г. и направило дело на новое рассмотрение. Президиум установил, что религиоведческая экспертиза была обязательным условием для государственной регистрации малоизвестной религиозной организации как церкви-заявительницы.

  

(д) Второе судебное разбирательство в отношении отказа в регистрации

  

28 ноября 2002 г. Экспертный Совет для проведения государственной религиоведческой экспертизы при Совете по делам религий при Кабинете Министров Республики Татарстан на основании запроса Управления юстиции представил свое заключение в отношении церкви-заявительницы. Совет пришел к выводу, что Саентология – это религия. Однако Совет не рекомендовал регистрации церкви-заявительницы потому, что она лишь недавно была основана в Республики Татарстан.

8 января 2003 г. Управление юстиции вынесло решение об оставлении заявления на регистрацию «без рассмотрения» за отсутствием документа, подтверждающего существование церкви-заявительницы в Татарстане на протяжении 15 лет.

25 февраля 2003 г. Нижнекамский городской суд вынес новое решение по жалобе второго заявителя. Суд установил следующее:

  

«[Второй заявитель] считает, что отказ в регистрации был незаконным и нарушает его право на свободу совести и вероисповедания. Суд с этим не может согласиться… Ни [второму заявителю], ни кому-либо другому не запрещается и не мешается исповедовать саентологию единолично или совместно с другими. Отказ в предоставлении статуса юридического лица не только нарушать право граждан на свободу объединения…

  

Судом установлено, в конце 90-х гг. в г. Нижнекамске появились лица, исповедующие саентологическую религию. В 1999 г. группа, в которую входит и [второй заявитель], решила создать религиозную организацию «Саентологическая церковь г. Нижнекамска» и зарегистрировать ее как юридическое лицо… Со ссылкой на отсутствие заключения религиоведческой экспертизы ГРП отказала в регистрации. [Второй заявитель] обжаловал это решение в суд… За время рассмотрения дела регистрирующим органом, выносящим решение о регистрации религиозной организации стало ГУ МЮ РФ по РТ, которое… оставило заявление саентологов г. Нижнекамска без рассмотрения, ссылаясь на существование религиозной группы на территории г. Нижнекамска менее 15 лет…

  

Основанием, препятствующим регистрации, является существование религиозной группы менее 15 лет. И хотя наличие этого обстоятельства влечет согласно ст. 11 ФЗ оставление заявления без рассмотрения, а не отказ в регистрации, и то и другое в конечном итоге ведет к тому, что зарегистрировать данную организацию нельзя. Поэтому, при том, что результат принятого ГРП решения верен (нельзя зарегистрировать организацию), суд не может обязать по формальным основанием ГУ МЮ РФ по РТ нарушить ФЗ и зарегистрировать организацию, тем более, что оно уже исправило ошибку ГРП и приняло решение в соответствие с требованиями ФЗ».

  

3 апреля 2003 г. Верховный Суд Республики Татарстан после рассмотрения жалобы второго заявителя оставил решение от 25 февраля 2003 г. в силе.

  

(е) Дальнейшие события

  

28 мая 2003 г. Нижнекамский городской суд отказал в удовлетворении жалобы второго заявителя на неисполнение Управлением юстиции решения от 28 мая 2002 г. (см. выше). Суд установил, что решение в пользу второго заявителя было отменено в порядке надзора и окончательное решение Верховного Суда от 3 апреля 2002 г. снимало основание для требования обязать Управление юстиции зарегистрировать церковь-заявительницу. 3 июля 2003 г. Верховный Суд Республики Татарстан оставил в силе решение от 28 мая 2003 г.

В октябре 2004 г. компетенция по регистрации религиозных организаций была передана вновь создаваемой Федеральной регистрационной службе. Второй заявитель подал заявление на регистрацию в местное отделение этого нового органа. 18 февраля 2005 г. Главное управление Федеральной регистрационной службы по Татарстану отказалось рассматривать заявление, указав на ранее принятые решения Управление юстиции об отказе в регистрации на основании «правила 15 лет».

  

Б. Соответствующие внутреннее законодательство и правоприменительная практика



1. Конституция Российской Федерации



Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от личных признаков, в т.ч. и религиозных убеждений. Конституция запрещает любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (ст. 19).

Ст. 28 гарантирует свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

  

2. Закон о свободе совести и о религиозных объединениях

  

(а) Введение

  

1 октября 1997 г. вступил в силу Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» № 125-ФЗ от 26 сентября 1997 г. («Закон»). Закон заменил Закон СССР «О свободе вероисповедания и религиозных организациях» от 1 октября 1990 г. и Закон РСФСР того же названия от 25 октября 1990 г.

В преамбуле Закона признается «особая роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры», а также уважается «христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России». Пункт 3 ст. 2 предусматривает, что «ничто в законодательстве о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях не должно истолковываться в смысле умаления или ущемления прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, гарантированных Конституцией Российской Федерации или вытекающих из международных договоров Российской Федерации».

  

(б) Религиозные группы и религиозные организации: определения и права

  

Пункт 1 ст. определяет «религиозное объединение» как общий термин для любого добровольного объединения граждан Российской Федерации, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Российской Федерации, образованного в целях совместного исповедания и распространения веры, которое совершает богослужения, другие религиозные обряды и церемонии и обучает религии и дает религиозное воспитание своим последователям. Пункт 2 ст. 6 устанавливает, что религиозные объединения могут создаваться в форме религиозных групп или религиозных организаций.

Религиозной группой признается добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица (п. 1 ст. 7). Образование религиозной группы, если имеется намерение в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организацию, требует уведомления местной администрации (п. 2 ст. 7). Религиозные группы имеют право совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей (п. 3 ст. 7).

В отличие от религиозной группы, религиозной организацией признается добровольное объединение граждан Российской Федерации и иных лиц, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и в установленном законом порядке зарегистрированное в качестве юридического лица (п. 1 ст. 8).

Религиозные организации наделены следующими правами: право на налоговые и иные льготы, финансовую и иную помощь в реставрации, содержании и охране зданий и объектов, являющихся памятниками истории, а также преподавание в образовательных учреждениях (п. 3 ст. 4); право на создание образовательных учреждений и, с согласия родителей и детей, возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы (п.п. 3, 4 ст. 5); право на основание и содержание культовых зданий и сооружений, предназначенные для богослужений или паломничества (п. 1 ст. 16); право на проведение религиозных обрядов - по просьбам находящихся в них граждан – в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов, в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы (п. 3 ст. 16); право на производство, приобретение, экспорт, импорт и распространение религиозной литературы, печатных, аудио- и видеоматериалов и иных предметов религиозного назначения (п. 1 ст. 17); право на осуществление благотворительной деятельности как непосредственно, так и путем учреждения благотворительных организаций (п. 1 ст. 18); право на создание культурно-просветительских организаций, образовательных учреждений, а также учреждение средств массовой информации (п. 2 ст. 18); право на установление и поддержание международных связей и контактов в целях паломничества, участия в собраниях и других мероприятиях, приглашения для этих целей иностранных граждан (п. 1 ст. 20); право иметь в собственность здания, земельные участки, объекты производственного, социального, благотворительного, иное имущество, денежные средства и предметы религиозного назначения, включая право на безвозмездное получение имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на которое не может быть обращено взыскание по претензиям кредиторов (п.п. 1-5 ст. 21); право на использование государственной и иной собственности для религиозных целей безвозмездно (ст. 22); право на создание собственных предприятий и осуществление предпринимательской деятельности (ст. 23); право на заключение трудовых договоров с работниками (ст. 24).

Кроме того, следующие права предоставляются исключительно религиозным организациям: право на учреждение организаций, издающих богослужебную литературу и производящих предметы культового назначения (п. 2 ст. 17); право на создание учреждений профессионального религиозного образования для подготовки служителей и религиозного персонала (п. 1 ст. 19); право на приглашение иностранных граждан в целях занятия профессиональной, в том числе проповеднической, религиозной деятельностью (п. 2 ст. 20).

  

(в) Регистрация религиозных организаций

  

Пункт 1 ст. 9 предусматривает, что учредителями религиозной организации могут быть не менее десяти граждан Российской Федерации, объединенных в религиозную группу, у которой имеется подтверждение ее существования на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет, выданное органами местного самоуправления, или подтверждение о вхождении в структуру централизованной религиозной организации того же вероисповедания, выданное указанной организацией. Религиозная организация подает заявление о государственной регистрации в местное управление юстиции (п. 2 ст. 11).

В случае непредставления учредителями религиозной организации документов, предусмотренных законом, в том числе и подтверждение, указанное в п. 1 ст. 9, орган, принимающий решение о государственной регистрации вправе оставить заявление без рассмотрения с уведомлением об этом заявителя (п. 9 ст. 11).

Религиозной организации может быть отказано в государственной регистрации, в частности, если ее цели и деятельность противоречат Конституции Российской Федерации и законодательству или устав и другие учредительные документы организации не соответствуют требованиям законодательства Российской Федерации. Отказ может быть обжалован в суд (ст. 12).

  

(г) Соответствующие парламентские слушания

  

19 сентября 1997 г. на заседании Государственной Думы Российской Федерации (нижняя палата российского парламента) председатель Думского Комитета по делам общественных и религиозных организаций (и один из авторов Закона) В. Зоркальцев выступил со следующими словами перед голосованием по принятию Закона:

  

И все же я напомню суть этого закона. Она состоит в том, что закон создает барьер на пути религиозной экспансии в Россию, препятствует развитию тоталитарных сект, ограничивает действие иностранных миссионеров и при всем этом создает условия для деятельности наших традиционных религий и конфессий… Уверены, что практика применения этого закона поможет решить проблемы, которые стоят сейчас и перед обществом, и перед государством, и перед [Русской православной] церковью... Я хотел бы сослаться и на то, что примечательно, что все конфессии, представители которых [возражали против отдельных положений Закона] имеют свои руководящие центры за рубежом. Я это говорю для тех, кто сегодня считает наш закон неприемлемым и собирается голосовать против него. И я хочу поставить вопрос: с кем вы, дорогие коллеги?»

  

3. Судебная практика российских судов



(а) Конституционный Суд Российской Федерации

  

При рассмотрении вопроса соответствия Конституции РФ требования Закона о том, что все религиозные организации созданные до его вступления в силу должны подтвердить свое существование на протяжение не менее 15 лет, Конституционный Суд установил следующее (Постановление № 16-П от 23 ноября 1999 г. по делу Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь прославления»):

  

«Из статьи 28 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2) и 30 (часть 1) следует, что свобода вероисповедания предполагает свободу создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического равенства, в силу чего федеральный законодатель… вправе урегулировать гражданско-правовое положение религиозных объединений, в том числе условия признания религиозного объединения в качестве юридического лица, порядок его учреждения, создания, государственной регистрации, определить содержание правоспособности религиозных объединений.

  

При этом законодатель, учитывая исторически сложившийся в России многоконфессиональный уклад, обязан соблюдать положение статьи 17 (часть 1) Конституции Российской Федерации о том, что в Российской Федерации гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Вводимые им меры, относящиеся к учреждению, созданию и регистрации религиозных организаций, не должны искажать само существо свободы вероисповедания, права на объединение и свободы деятельности общественных объединений, а возможные ограничения, затрагивающие эти и иные конституционные права, должны быть оправданными и соразмерными конституционно значимым целям.

  

В демократическом обществе с присущим ему религиозным плюрализмом, как следует из… статьи 9 (пункт 2) Конвенции… ограничения могут быть предусмотрены законом, если это необходимо в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Государство вправе предусмотреть определенные преграды, с тем чтобы не предоставлять статус [религиозным объединениям] автоматически, не допускать легализации [объединений граждан], нарушающих права человека и совершающих незаконные и преступные деяния, а также воспрепятствовать миссионерской деятельности (в том числе в связи с проблемой прозелитизма), если она несовместима с уважением к свободе мысли, совести и религии других и к иным конституционным правам и свободам, а именно сопровождается предложением материальных или социальных выгод с целью вербовки новых членов в церковь, неправомерным воздействием на людей, находящихся в нужде или в бедственном положении, психологическим давлением или угрозой применения насилия и т.п. На это, в частности, обращается внимание в Постановлении Европейского парламента от 12 февраля 1996 года «О сектах в Европе» и в рекомендации Совета Европы N 1178 (1992) «О сектах и новых религиозных движениях», а также в Постановлениях Европейского суда по правам человека от 25 мая 1993 года ([дело «Коккинакис против Греции»] Series А no.260-А) и от 26 сентября 1996 года ([дело «Мануссакис против Греции»] Reports of Judgments and Decisions, 1996-IV), разъяснивших характер и масштаб обязательств государства, вытекающих из статьи 9 названной Конвенции…

  

Согласно… Закон[у] РСФСР «О свободе вероисповеданий» (в редакции Федерального закона от 27 января 1995 года) все религиозные объединения, как региональные, так и централизованные, в качестве юридических лиц на равных основаниях уже имели права, которые затем были закреплены и Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях»…

  

При таких обстоятельствах законодатель не мог лишить определенную часть учрежденных и обладающих полной правоспособностью религиозных организаций возможности пользоваться уже принадлежавшими им правами на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о пятнадцатилетнем сроке существования. Применительно к ранее созданным религиозным организациям это было бы несовместимо с принципом равенства, конкретизированным в статьях 13 (часть 4), 14 (часть 2) и 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, и явилось бы недопустимым ограничением свободы вероисповедания (статья 28), а также свободы учреждения и деятельности общественных объединений (статья 30)…»

  

Конституционный Суд позже подтвердил вышеуказанную позицию в своем определении № 46-О от 13 апреля 2000 г. по делу религиозного объединения «Независимый российский регион Общества Иисуса», а также в определении от 7 февраля 2002 г. № 7-О по делу религиозного объединения «Московское отделение Армии спасения».

9 апреля 2002 г. Конституционный Суд вынес определение № 113?О по делу «Зайковой и других». Заявители по указанному делу входили в религиозную группу «Саентологической церкви города Ижевска», чье заявление на приобретение статуса юридического лица было отказано в связи с отсутствием документа, подтверждающего ее существование в Ижевске на протяжении 15 лет. Конституционный Суд отметил, что нет препятствий для создания и осуществления деятельности религиозного объединения без государственной регистрации, но в этом случае оно не будет пользоваться правами и льготами, предусмотренными пунктами 3 и 4 статьи 5, пунктом 5 статьи 13, статьями 15–24 Закона только для религиозных организаций (п. 2 определения). Однако суд не рассматривал вопрос о соответствии данной нормы Конституции, т.к. заявители не обжаловали отказ в суд общей юрисдикции.

  

(а) Челябинский областной суд

  

При рассмотрении жалобы г-на К. на отказ территориального управления юстиции в регистрации местной организации Свидетелей Иеговы в качестве юридического лица (гр. дело № 4507), Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда установил следующее:

  

«Из статьи 28 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2) и 30 (часть 1) следует, что свобода вероисповедания предполагает свободу создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического равенства…

  

Религиозные группы осуществляют свою деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица, однако если граждане образовали религиозную группу с намерением в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организацию, то они уведомляют о ее создании и начале деятельности органы местного самоуправления…

  

Из приведенных положений следует, что не существует юридических препятствий для того, чтобы религиозное объединение - в целях совместного исповедания и распространения веры - создавалось и действовало без государственной регистрации, однако при этом оно не будет обладать статусом юридического лица и пользоваться обусловленными им правами и льготами, предусмотренными названным Федеральным законом для религиозных организаций (пункты 3 и 4 статьи 5, пункт 5 статьи 13, статьи 15 - 24), т.е. такими коллективными правами, которые граждане реализуют совместно с другими гражданами и именно через религиозную организацию, наделенную статусом юридического лица, но не каждый в отдельности или через религиозную группу.

  

Поэтому, уже сам факт того, что местной религиозной организации было законно отказано в регистрации, создает препятствия для г-на К. и его единоверцев в осуществлении конституционных прав…»

  

4. Заключения Уполномоченного по правам человека в РФ

22 апреля 1999 Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, профессор О. Миронов опубликовал свое Заключение «О проверке соответствия федерального закона „О свободе совести и о религиозных объединениях“ международно-правовым обязательствам Российской Федерации» от 25 марта 1999 г. В заключение, среди прочего, заявляется:

  

«… ряд положений Закона вступает в противоречие с принципами, установленными упомянутыми международно-правовыми документами, и, соответственно, может быть опротестован гражданами при подаче жалоб в Европейский Суд по правам человека. По сути дела эти нормы и не могут действовать на территории Российской Федерации, исходя из примата над внутренним законодательством правил, установленных международными договорами, что предусмотрено Конституцией РФ (ч. 4 ст. 15)…

  

Противоречит как Европейской конвенции, так и прецедентам органов Совета Европы, являющимся важным источником «европейского» права, проводимое в Законе (ст. ст. 6 и 7) разграничение между религиозными объединениями и религиозными группами. В соответствии с п. 1 ст. 7 Закона религиозные группы, в отличие от религиозных [организаций], не подлежат государственной регистрации и не пользуются правами юридического лица.

  

Закон, кроме того, проводит различие между «традиционными» религиозными организациями и религиозными организациями, у которых отсутствует «документ, подтверждающий их существование на соответствующей территории не менее 15 лет» (п. 1 ст. 9 Закона). «Нетрадиционные» религиозные организации лишены многих прав…

  

При нынешней ситуации нельзя исключать решений Европейского Суда по правам человека не в пользу России по делам, связанным со свободой вероисповедания и религиозных убеждений».

  

В. Соответствующие документы Совета Европы

  

В Информационном докладе Комитета по выполнению обязательств государствами-членами Совета Европы (док. № 8127 от 2 июня 1998 г.) о соблюдении обязательств Российской Федерации в соответствующей части заявлялось следующее:

  

«26. Еще одно обязательство, которое Россия на себя приняла – принятие нового закона о свободе религии. Новый закон действительно был принят, но к сожалению он далеко не соответствует стандартам Совета Европы по данному вопросу…

  

27. Новый закон о свободе совести и о религиозных объединениях вступил в силу 1 октября 1997 г. после внесений изменений после президентского вето, наложенное на первую редакцию. Хотя закон предоставляет подходящую защиту права личности на исповедать или не исповедать религию по собственному выбору, он также содержит другие положения, которые представляются несовместимыми с международными стандартами и обязательствами России по международным договорам. В частности, закон устанавливает две категории религиозных объединений: более привилегированные «религиозные организации» и менее привилегированные «религиозные группы». Религиозные группы, в отличие от религиозных организаций, не обладают статусом юридического лица и не пользуются правами, связанными с этим статусом, например право иметь в собственность имущество, заключать договоры и нанимать работников. Кроме того, им конкретно отказывается в праве содержать образовательные учреждения или приглашать иностранных гостей в Россию. Религиозная организация имеет эти права, но для того, чтобы быть признано в качестве таковой нужно либо быть классифицировано как «традиционную религию» или существовать в качестве регистрированной религиозной группы на территории России не менее 15 лет, а в случае последнего это должно удостовериться местными властями. На самом деле, при вступлении в силу данного закона создавалась третья категория религиозных объединений: религиозные группы, зарегистрированные на этот день [принятие закона] (менее 15 лет), которые уже пользовались статусом юридического лица – они могут сохранить данные статус и связанные с ним правами при условии их ежегодной перерегистрации у местных властей. Данные положения способны привести к дискриминации, особенно в отношении нетрадиционных религий и тем самым подрывать принцип равноправия религий перед законом. Пересмотр некоторых из этих положений может понадобиться для того, чтобы обеспечить соответствие [закона] стандартам Совета Европы…»

  

В Докладе Комитета по выполнению обязательств государствами-членами Совета Европы (Комитет по мониторингу, док. № 9396 от 26 марта 2002 г.) в отношении Российской Федерации в соответствующей части заявлялось следующее:

  

«95. Конституция России охраняет свободу совести и религии (ст. 28); равноправие религиозных объединений перед законом и отделение церкви и государства (ст. 14); а также защищает от дискриминации по признаку религии (ст. 19). Закон о свободе религии от декабря 1990 г. привел к значительному возобновлению религиозной деятельности в России. По словам [представителей] религиозных организаций в Москве, данный закон открыл новую эру, и привел к оживлению церквей. Закон был заменен 26 сентября 1997 г. новым федеральным законом о свободе совести и религиозных объединениях. Указанный закон подвергался критике как внутри России, так и за его пределами на том основании, что он пренебрегает принципом равноправия религий.

  

96. 6 ноября 1997 г. г-н Аткинсон и другие выдвинули предложение о принятии резолюции (док. 7957, который был направлен Комитет по правовым вопросам Представлением № 2238), в котором они утверждали, что новое законодательство о свободе совести и религиозных объединениях противоречило Европейской Конвенции о правах человека, Конституции России и обязательствам, принятым на себя Россией при вступлении [в Совет Европы]. В феврале 2001 г. Уполномоченный по правам человека Олег Миронов также признал, что многие статьи закона 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» не соответствуют международным обязательствам России в сфере прав человека. По его словам, некоторые из положений закона привели к дискриминации против разных религиозных конфессий и поэтому в закон должны быть внесены изменения.

  

97. В преамбуле закона признается «особая роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры», а также уважается «христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России». Закон далее проводит различие между «религиозными организациями» по признаку их существования или нет с 1982 г., а также третьей категорией под названием «религиозной группы». Права религиозных организаций, существовавших менее 15 лет, а также права религиозных групп, ущербны в юридической и налоговой сферах и на их деятельность подвергается ограничениям».

  

В Резолюции Парламентской Ассамблеи Совет Европы № 1278 (2002) от 23 апреля 2002 г. «О российском законе о религии» отмечалось, среди прочего, следующее:

  

1. Новый российский закон о религии вступил с силу 1 октября 1997 года, заменяя и отменяя закон от 1990 года, который в целом характеризовался как весьма либеральный. Высказывалась определенная озабоченность в отношении содержания нового закона и практики его применения. Решения Конституционного Суда Российской Федерации от 23 ноября 1999 года, 13 апреля 2000 года и 7 февраля 2002 года, а также перерегистрация религиозных объединений на федеральном уровне, успешно завершенная Министерством юстиции 1 января 2001 года, способствовали решению лишь некоторых из этих проблем.

  

2. Закон, хотя и является приемлемой основой для деятельности большинства религиозных объединений, тем не менее, может быть усовершенствован. Несмотря на то, что Конституционный Суд РФ уже ограничил применение так называемого «правила 15-ти лет», которое первоначально серьезно урезало права религиозных групп, оказавшихся не в состоянии доказать факт своего существования на территории РФ в течение пятнадцати лет до вступления в силу нового закона, полная отмена этой нормы, по мнению ряда таких групп, способствовала бы значительному улучшению законодательной базы…

  

Г. Соответствующие документы ОБСЕ

  

Отчет «Свобода религии или убеждений: Законы, влияющие на структуризацию религиозных общин», который был подготовлен при содействии Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе для участников Конференции по обзору ОБСЕ 1999 г., среди прочего упомянул следующее:

  

«Наиболее спорным в последнее время является положение о сроках, предусмотренное Российским Законом 1997 г. о свободе совести и религиозных объединениях. Если религиозная группа не связана ни с одной централизованной религиозной организацией, то, в соответствии с этим законом, она не может получить полноправный юридический статус, если она действует в стране менее 15 лет. Наиболее удивительным в этом положении является то, что, насколько нам известно, во время принятия этого закона ни одно другое государство-участник ОБСЕ не предусматривало подобного срока ожидания (за исключением времени, необходимого для рассмотрения документов) по отношению к субъектам базового уровня… Российская Федерация приняла определенные меры для уменьшения дискриминации по отношению к небольшим группам, в частности, уменьшив количество требуемых доказательств пребывания в стране в предусмотренный период, и создав ограниченный юридический статус для религиозных групп до истечения 15-летнего срока. Однако проблемы остаются нерешенными в отношении небольших групп и конгрегаций, отколовшихся от Московского патриархата. И хотя ограниченный юридический статус лучше, чем ничего, он возводит значительные препятствии на пути расширения группы.

  

Такого рода положения о сроках рассмотрения и ожидания, очевидно, находятся в противоречии с обязательствами ОБСЕ о предоставлении религиозным группам юридического статуса хотя бы базового уровня. Формулировка этого обязательства в Венском итоговом документе (Принцип 16.3) означает, что конкретная форма юридического лица зависит от правовой системы, но возможность получать какую-нибудь из таких форм, абсолютно необходима для согласия с принципами ОБСЕ. Отказ регистрировать религиозные группы, не удовлетворяющие данному 15-летнему требованию, очевидно, нарушает последнее. Авторы российского законодательства, судя по всему, пытались устранить этот дефект, предусмотрев ограниченный юридический статус, однако и такое положение дел не удовлетворяет требованиям ОБСЕ, поскольку такой ограниченный статус не позволяет выполнять важные религиозные функции. Отказ предоставлять полноправный статус ограничивает право исповедовать религию, а это нарушает статью 9 ЕКПЧ. Трудно согласиться с тем, что отказ предоставлять юридический статус на основании того, что организация не существовала во время предыдущего антирелигиозного коммунистического правительства, «необходим в демократическом обществе» или является пропорциональной реакцией, соответствующей законным государственным интересам…

  

«Руководство по проверке законодательства, относящегося к свободе религии или убеждений» было подготовлено Консультативным советом экспертов по вопросу свободе религии или убеждений при ОБСЕ/БДИПЧ при содействии Европейской Комиссии за демократию через право (Венецианская комиссия) и принято Венецианской комиссией на 59-й сессии Пленума комиссии (18-19 июня 2004 г.), что приветствовалось Парламентской Ассамблеи ОБСЕ на его ежегодной сессии (5-9 июля 2004 г.). Документ среди прочего дает следующие рекомендации:

  

«Законы о религиозных объединениях, которые регулируют приобретение юридического лица через регистрацию, инкорпорацию и т.д. особенно значимы для религиозных организаций. На следующие крупные проблемные аспекты необходимо обратить внимание:

…
Неправильно требовать долгий срок существования в стране до разрешения регистрации;
Другие излишне обременительные ограничения или временные задержки до получения статуса юридического лица должны подвергаться сомнению…»

  

ЖАЛОБЫ

  

1. Второй и третий заявители жалуются, ссылаясь на п. 1 ст. 6 Конвенции, на нарушение принципа правовой определенности, т.к. окончательное решение от 28 мая 2002 г. было отменено в порядке надзора.

2. Все заявители жалуются на то, что разграничение, проведенное Законом между религиозными группами и религиозными организациями, с одной стороны, во взаимосвязи с требованием о представлении подтверждения существовании на данной территории не менее 15 лет для приобретения статуса юридического лица в качестве религиозной организации, с другой стороны, нарушает их права, охраняемые ст. ст. 9, 10 и 11 Конвенции отдельно и во взаимосвязи со ст. 14. Заявители полагают, что национальные суды не рассматривали вопрос о том, преследовал ли отказ в регистрации церкви насущную социальную потребность, необходим ли он был в демократическом обществе.

  

ПРАВО

  

1. Второй и третий заявители жалуются, ссылаясь на п.1 ст.6 Конвенции, на отмену окончательного судебного решения посредством надзорного производства. Соответствующие положения п. 1 ст. 6 гласит:

  

«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом».

  

Суд напоминает, что отмена окончательного решения в надзорном производстве может поднять вопрос о соблюдении п.1 ст.6 (см. дело «Рябых против России», № 52854/99, § 55, ECHR 2003-X). Однако Суд отмечает, что отмена окончательного решения является мгновенным актом, а не создает длящуюся ситуацию, даже если она влечет возобновление производства по делу (см. дела «Сардин против России» (решение) № 69582/01 от 12 февраля 2004 г., «Саентологическая церковь г. Москвы и другие против России» (решение) № 18147/02 от 28 октября 2004 г.). В настоящем деле отмена решение имела место 27 ноября 2002 г., т.е. более чем шесть месяцев до подачи заявления [в Суд] 2 октября 2003 г.

Из этого следует, что данная жалоба подана с нарушением [шестимесячного] срока и должна быть отклонена в соответствии с п.п. 1, 4 ст. 34 Конвенции.

2. Заявители жалуются, ссылаясь на ст. ст. 9, 10, 11 и 14 Конвенции что решения национальных властей об отказе в государственной регистрации церквей заявителей в качестве юридических лиц нарушают их права, охраняемые положениями Конвенции, которые гласят:

  

Статья 9. Свобода мысли, совести и религии

  

«1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.

  

2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц.»

  

Статья 10. Свобода выражения мнения

  

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ...

  

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц...

  

Статья 11. Свобода собраний и объединений

  

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими...

  

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц...

  

Статья 14. Запрещении дискриминации

  

Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку... религии, политических или иных убеждений... или по любым иным признакам.

  

Доводы сторон



Пояснения правительства

  

Что касается первого заявителя, правительство в своем меморандуме от 22 октября 2003 г. полагает, что он более не является жертвой обжалуемых нарушений потому, что 18 января 2002 г. Президиум Суда Ханты-Мансийского автономного округа отменил оспариваемые решения и направил дело на новое рассмотрение.

По существу жалоб заявителей правительство полагает, что по российскому законодательству правоспособность религиозных групп отличается от религиозных организаций, получивших статус юридического лица через государственную регистрацию. Для учреждения религиозной группы не требуется особых разрешений; достаточно лишь уведомить орган местного самоуправления. Соответственно, с точки зрения Правительства, данный вопрос находится вне компетенции государства и заявители вольны осуществлять свои права без вмешательства государства. Религиозные группы могут проводить богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять религиозное воспитание и обучение религии своих последователей.

Правительство далее отмечает, что положения Закона 1997 года, в соответствии с которыми церквям заявителей были отказаны в государственной регистрации «соответствуют общепризнанным принципам и нормам международного права, положениям Конституции Российской Федерации и действующей в демократических государствах правоприменительной практике». В обосновании своей позиции [Правительство] цитирует параграф 4 постановления Конституционного Суда от 23 ноября 1999 г. и последующие за ним решения (все цитируются выше …).

Наконец, Правительство утверждает, что основания для отказа в государственной регистрации носят «исключительно правовой характер», предусмотрены нормами федерального закона и никоим образом не связаны с религиозными факторами, не находятся в причинно-следственной связи с реализацией права граждан на свободу вероисповедания и объединения. Не существует каких-либо фактических данных о проявлениях произвола или дискриминации по религиозным признакам. Правительство обращается внимание на ссылку в постановлении Суда о том, что «государства имеют право удостовериться в том, что цель и деятельность объединения соответствуют правилам, установленным законодательством» (дело «Сидиропулоса и других против Греции», постановление от 10 июля 1998 г., Reports 1998- IV , § 40).

  

Пояснения заявителей



Что касается его статуса «жертвы», первый заявитель полагает, что решение Президиума Суда Ханты-Мансийского автономного округа не признало нарушений его прав ни в ясно выраженной форме, ни по существу. Наоборот, суд поддержал законность «правила 15 лет» в национальной правовой системе и указал нижестоящему суду оставить заявление о регистрации «без рассмотрения».

По существу заявители не оспаривали утверждений Правительства о том, что религиозные группы могут действовать без вмешательства государства. Однако они подчеркнули, что определяемый в ст. 7 Закона статус «религиозной группы» влечет серьезные ограничения на совместную религиозную деятельность. У «религиозной группы» не статуса юридического лица, не может приобретать права и обязанности, не может защищать свои интересы в суде. Учитывая перечень прав, предоставленных только религиозным организациям в ст. ст. 15-24 Закона – в том числе и такие основные аспекты «богослужения, обучения и отправления религиозных и культовых обрядов», как, например, право на учреждение мест поклонения, право на проведение богослужений в иных местах, доступных для общественности, а также право на производство и (или) приобретение религиозной литературы – «религиозная группа» не является религиозной общиной с какими-либо существенными правами или «автономным существованием», что Суд рассматривает как «доходящее до самого сердца защиты, обеспеченной ст. 9» (дело «Бессарабской митрополии и других против Молдавии», № 45701/99, § 118, ECHR 2001- XII ). С точки зрения заявителей, наложение ограничений на такие основные аспекты жизнедеятельности религиозной общины как возможность учредить место поклонения или производить религиозную литературу – лишь потому, что она не может доказывать свое существование на протяжении 15 лет – представляет собой вмешательство в «эффективное осуществление всеми ее активными членами права на свободу религии», охраняемого ст. 9. Более того, судебные прецеденты Суда указывают на то, что право на создание юридического лица само по себе является фундаментальным правом, гарантированным всем объединениям в соответствии со ст. 11, вне зависимости от того, носит ли их деятельность религиозный или иной характер (дело Сидиропулоса, см. выше, § 40). Заявителей не просто ограничивают в выборе организационно-правовой формы: если они хотят «создать юридическое лицо для того, чтобы действовать совместно в области своих взаимных интересов», единственный открытый для них вариант в соответствии с российским законодательством – это обратиться за регистрацию в качестве религиозной организации, а в этом праве они были отказаны.

Заявители оспаривают утверждения Правительства о соответствии российского Закона «действующей в демократических государствах правоприменительной практике», указывая на отсутствие [в меморандуме Правительства] примеров такой практики. На самом деле, утверждения Правительства противоречат многочисленным докладам Комитета по мониторингу и резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы, а также заявлениям Уполномоченного по правам человека в РФ (указаны выше на стр. стр. [14-17]). Что касается ссылки Правительства на решения Конституционного Суда, заявители указывают на то, что только одно из них касалось «правила 15 лет» (дело «Зайковой и других»), однако данная жалоба не была рассмотрена по существу по процессуальным основаниям. С точки зрения заявителей, отказ в предоставлении статуса юридического лица их церквям не преследовал какой-либо «легитимной цели» в соответствии с п. 2 ст. 9 или какой-либо цели, перечисленной в параграфе 4 постановления Конституционного Суда от 23 ноября 1999 г. Кроме того, что касается ссылки Правительства на решение Суда в деле «Сидиропулоса», заявители напоминают, что в этом деле Суд пришел к выводу о том, что отказ в предоставлении статуса юридического лица объединению лиц, подозреваемому в преследовании незаконных целей, в качестве профилактической меры представляло собой нарушение ст. 11. По утверждению заявителей, «правило 15 лет» представляет собой несоразмерное ограничение на осуществление охраняемых в п. 1 ст. 9 прав, в котором нет необходимости ни в России, ни в каком-либо другом «демократическом обществе», поскольку Закон уже предоставляет широкие полномочия управлениям юстиции в России, позволяющие им контролировать (ст. 25), отказать в регистрации (п. 1 ст. 12) или внести представление в суд о ликвидации и (или) запрете деятельности (п.п. 1, 3 ст. 14) религиозных организаций, подозреваемых в незаконной деятельности и без использования «правила 15 лет». Данный принцип тем более относится к церкви-заявительнице, которую не подозревают в преследовании незаконных целей.

Наконец, заявители полагают, что неоправданный дискриминационный эффект «правила 15 лет» уже был косвенно признан в постановлении Конституционного Суда от 23 ноября 1999 г. (параграф 8), а также в заявлениях Уполномоченного по правам человека в РФ. Анализ соответствующих парламентских слушаний показывают, что именно этот дискриминационный эффект был основной целью принятия Закона 1997 г. (цитируется на стр. 11 выше). Заявители отмечают, что «правило 15 лет» применяется только в отношении религиозных, а не иных видов объединений – вне зависимости от того, преследуют ли они политические, социальные или иные цели. Учитывая несоразмерно неблагоприятные последствия [«правила 15 лет»] для вновь создаваемых религиозных общин, заявители утверждают, что истинный эффект – если не сам смысл – данного правила заключается именно в этой заявленной [для Закона] цели: «создать барьер на пути религиозной экспансии в Россию… и при всем этом создать условия для деятельности… традиционных религий». Однако Суд считает недопустимым любой «различный подход, по существу основанное только лишь на отличии по признаку религии» (дело «Хофман против Австрии», постановление от 23 июня 1993 г., Серия А № 255-С, § 36).

  

Оценка Суда

  

Суд отмечает, что 18 ноября 2005 г. производство по делу первого заявителя завершилось окончательным решением Суда Ханты-Мансийского автономного округа. Суд постановил, что заявление на регистрацию Сургутской церкви не могло быть рассмотрено в связи с тем, что у учредителей не было документа, подтверждающего ее существование в Сургуте на протяжении 15 лет. Суд напоминает, что жалоба первого заявителя по существу заключается в том, что без статуса юридического лица он не может осуществлять совместно с его соверующими многие права, которые предоставляются законом только зарегистрированным религиозным организациям. Поэтому Суд считает, что заявителя по-прежнему можно считать «жертвой» в смысле ст. 34 Конвенции, поскольку его сегодняшнее положение не отличается от того, что было до отмены оспариваемых решений Президиумом Суда Ханты-Мансийского автономного округа.

Суд считает, с учетом объяснений сторон, что в этой части жалобы поднимают серьезные вопросы в отношении фактической и правовой аспектов дела с точки зрения Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения дела по существу. Суд поэтому приходит к выводу, что жалобы не являются явно необоснованными в смысле п. 3 ст. 35 Конвенции. Других оснований для признания жалоб неприемлемыми не установлены.

  

По этим основаниям, Суд единогласно

  

Постановляет объединить жалобы в одно производство;

  

Признает приемлемой, не предрешая решение по существу, жалобы заявителей на отказ национальных властей в удовлетворении заявлений на перерегистрацию церквей заявителей в качестве юридических лиц;

  

Признает жалобы в остальной части неприемлемыми.

  

[Подпись] [Подпись]

Сёрен Нильсен Христос Розакис

Секретарь Председатель

  

Перевод Дру Холинера