Славянский правовой центр. Аналитика

О моде на религию

В перестройку быть верующим резко стало модно. В 14 лет я вместе со всей страной надел на себя крестик — от мамы я узнал, что в детстве меня крестили в православном храме. Правда, по-настоящему верить тогда я не стал. С 13 лет я был кабацким музыкантом и играл в ресторанах в своем родном городе Тольятти. А еще я был хиппи, ходил с длинными волосами. Несмотря на это, меня в школе выбрали секретарем комитета комсомола. Я считал себя продвинутым сахаджа-йогом, увлекался синкретизмом, много читал про христианство. Большинство моих коллег по кабакам пели еще и в православном хоре. Однажды меня попросили заменить знакомого. Им нужен был бас, я и согласился. Я пришел, как всегда, в хайратнике, с длинными волосами, с битловскими значками. Батюшка подбежал ко мне и говорит: «Ты что, ты куда так пришел? Ну-ка сними это все. Иди постригись, ты же в храм пришел». Помню, я страшно обиделся тогда. А потом в Новом Завете я прочитал, что Христос говорил: «Приходящего ко мне я не изгоню вон».

А через две недели я узнаю, что барабанщик одной из групп, с которой мы поругались, покончил с собой. Конечно, не из-за этого, но я вдруг понял,что с ним я уже не помирюсь и этот грех остается на мне. Плюс ко всему навалились неприятности в личной жизни, подростковые влюбленности, и у меня образовался один враг. Я дошел до такого момента, что либо я убью его, либо себя. Сейчас это смешно вспоминать. В этом состоянии я взял Новый Завет и опять наткнулся на слова «Приходящего ко мне я не изгоню вон». Я был тогда на горе Лепешке в Жигулевских горах. Ушел на вершину горы и начал молиться. Говорю: «Бог, если ты можешь простить мои грехи, если все, что говорят проповедники, правда, то прости мои грехи». Выл, катался по земле, два часа молился, потом уже очнулся. Это было 1 августа 1992 года, мне тогда было 18 лет.

Я покаялся. В Тольятти судьба свела меня с баптистами. Стать протестантом меня подтолкнуло то, что именно от них я впервые услышал, что Бог меня любит и что он может простить мои грехи. Я сразу стал проповедовать, ходить по больницам, через год меня крестили. Я окончил музыкальное училище. По своей светской профессии я оркестровый дирижер. Но за четыре года учебы я понял, что Бог призывает меня на профессиональное служение, поступил в Библейский колледж в Самаре. Потом 10 лет служил в Самаре в баптистской церкви. В Москве я уже шесть лет, служу в церкви на Шелепихе. Наша община довольно молодая — в 2014 году ей исполнится 20 лет.

Мы часто натыкались на «сектантскую» брезгливость по отношению к нам. Я 10 лет работал в палаточной миссии — мы ездили по России с храмом-палаткой. В Екатеринбурге православные устроили нам пикет: ходили вокруг палатки с хоругвями. Священник, глава миссионерского отдела, написал брошюрку, которую раздавали вокруг палатки. В ней он, будучи кандидатом исторических наук, написал, что единственным деянием баптистов, известным всему миру, была ядерная бомбардировка баптистом Трумэном японских городов Хиросима и Нагасаки. После всего этого он пригласил меня к себе на чай. Я к нему прихожу и говорю: «Отец Владимир, помилуйте, вы же кандидат исторических наук, зачем такую ерунду пишете?» Он на меня смотрит и говорит: «Я же не для вас писал, это написано для домохозяек. Ничего личного, это бизнес. Не обижайтесь, такие правила игры. Вас тут быть не должно».

Насчет этого совершенно глупого закона о защите религиозных чувств я сразу сказал: «Дорогое государство, мои религиозные чувства не надо защищать, они под надежной защитой Христа, лучше исправьте дороги и помогите старикам». Как только христианин на полном серьезе начинает вступаться за «Божью честь», он низводит своего Бога до уровня идола. Это психология язычника: значит, у него Бог деревянный, он сам за себя постоять не может. Поскольку христиане верят в Бога живого, этот закон я считаю даже кощунственным. То, что Pussy Riot в храме сделали, — это глупость, а вот закон о защите чувств верующих — это кощунство, потому что Бога низводят до языческого божка. Все это работает против церкви.

Церковь совершила много ошибок и несла за это наказание. 1917 год — это же тоже наказание за то, что весь предыдущий период церковь активно сращивалась с государством, что прямо запрещено в Евангелии. Сейчас наблюдается такая же тенденция. Еще в Писании сказано: «Всякая власть от Бога». То есть мы имеем ту власть, которую заслужили, в том числе в России. Кстати, апостол Павел писал эти слова в царствование императора Нерона. Конечно, надо сказать, что Путин не царь. По идее, президент — чиновник, которого я нанял на свои деньги налогоплательщика и вроде бы имею право его снять. Поэтому я совершенно не осуждаю тех, кто выходит на митинги. Но лично я не ходил и паству не призывал.

Я не верю в утопию о хорошем земном правителе. И я не верю в то, что кто-то из оппозиции лучше, чем Путин. Я должен помогать всем: и белоленточнику, который придет ко мне, и коммунисту. Если коррупционер придет в храм, и ему я буду проповедовать Евангелие и скажу, как Иоанн Креститель: «Суда Божьего не боишься ли?»

источник: Большой город