Славянский правовой центр. Аналитика

15 Мая 2009

За последние годы все крупные религиозные объединения России разработали и приняли социальные концепции, в которых была сформулирована и систематизирована их позиция по широкому кругу проблем, имеющих отношение к жизни общества и государства. При этом для большинства религиозных объединений характерно положительное отношение к конституционному праву на свободу совести и вероисповедания и порядку его реализации и даже включение его в свои вероучения и социальные концепции, что свидетельствует об их уважении к Конституции России и возросшем доверии к государству. Тем не менее в некоторых вопросах наблюдается определенное различие в подходах к данному вопросу, занимаемых религиозными объединениями.

Over the last years all major religious associations of Russia have worked out and adopted social concepts which formulated and systematized their stance with regard to a lot of problems related to the life of society and the state. However the majority of religious associations are characterized by positive attitude to the constitutional right to freedom of conscience and worship and the procedure of realization thereof; this fact proves their respect towards the Constitution of the RF and the state. But in some issues the religious associations hold different positions <*>.

--------------------------------

<*> Pchelincev A.V. Right to freedom of conscience and worship in social concepts of religious associations of Russia.

Выяснение вопроса об отношении крупнейших религиозных объединений России к свободе совести и вероисповедания имеет не только теоретическое, но и прикладное значение. Во-первых, знание таких позиций необходимо государству для выстраивания наиболее эффективных отношений сотрудничества с религиозными объединениями. Во-вторых, такое знание позволяет учитывать позиции религиозных объединений в законотворческом процессе. Как известно, в последние два десятилетия религиозные объединения активно представлены в различных экспертных и совещательных сообществах в федеральных органах исполнительной и законодательной власти. В-третьих, позиция религиозных объединений по данному вопросу способна оказывать существенное влияние на формирование правосознания верующих граждан.

К сожалению, в юридической литературе постсоветского периода данная проблема в должной мере не исследовалась. По нашему мнению, такой пробел в значительной степени обусловлен сложностью поиска и изучения обширного массива источников и фактического материала. Кроме того, в решении поставленной задачи помимо инструментария юридической науки необходимо использовать также методологию религиоведения, публикации священнослужителей и иерархов крупнейших конфессий, богословов, специалистов в области государственно-конфессиональных отношений.

В советский период позиция религиозных объединений по вопросу свободы совести и вероисповедания всегда была напрямую связана с той государственной политикой, которая проводилась по отношению к религии. Так было в первые годы советской власти. Например, Декрет СНК от 4 января 1919 г. "Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям" был с воодушевлением принят представителями многих конфессий <1>. Однако с середины 20-х годов, когда этот правовой акт фактически прекратил свое существование, многие религиозные объединения под давлением государства вынуждены были на своих съездах принять решения, ставшие частью их вероучения, об обязательном характере военной службы для всех призываемых членов общин, без всякой ее замены нестроевыми работами <2>.

Так было и в последующие годы, когда религиозные объединения находились под тотальным контролем государства. Десятки тысяч священнослужителей разных конфессий были репрессированы, а вопросы свободы совести и вероисповедания были отодвинуты на задворки общественной жизни. Одновременно с трибун различных международных форумов с участием представителей религиозных организаций СССР звучали слова о подлинной, а не мнимой свободе совести и религии в Советском Союзе. И лишь из уст немногочисленных религиозных диссидентов и правозащитников, главным образом в самиздате и за рубежом, данная тема получала критическую оценку.

В Русской православной церкви - крупнейшей конфессии государства отношение к свободе совести и вероисповеданию принимало преимущественно форму борьбы против вмешательства местных властей во внутреннюю жизнь церкви. В Патриархию поступали многочисленные жалобы с мест, призывающие патриарха "возвысить свой авторитетный голос, прося наше правительство пресечь все насилия, учиняемые повсеместно... уполномоченными (Совета по делам Русской православной церкви) и другими новоявленными инквизиторами над церковными общинами, у которых одно за другим отбираются и закрываются церковные здания" <3>.

Одним из проявлений противостояния части православных верующих атеистическому государству явилась Катакомбная церковь. Будучи движением внутри православия, "катакомбники" отвергали условия, в которые богоборческие власти ставили церковь и верующих. Идеологи катакомбного движения утверждали, что церковь может выжить и без всякого организма, консолидируясь общностью верующих <4>.

Лишенные возможности излагать свои взгляды на государство и законодательство в сфере религии, религиозные объединения лишь в конце 80-х годов получили реальную возможность предложить обществу свое видение свободы совести и вероисповедания. Начавшая выходить в 1988 г. газета "Протестант" одна из первых призвала к радикальному пересмотру конституционных статей, относящихся к свободе совести и вероисповедания. Отмечалась узость трактовки свободы совести, содержавшейся в ст. 52 действовавшей тогда Конституции СССР 1977 г., поскольку она предоставляла верующим только право отправления религиозных обрядов, но ничего не говорила о религиозной проповеди, хотя она "относится к Слову Божьему - Библии и составляет одно из главных значений Церкви на земле" <5>.

За последние годы все крупные религиозные объединения разработали и приняли социальные концепции, в которых была сформулирована и систематизирована их позиция по широкому кругу проблем, имеющих отношение к жизни общества и государства. Существенное место в этих документах отводится праву на свободу совести и вероисповедания (чаще всего свобода совести и свобода вероисповедания рассматриваются религиозными организациями как синонимы). Конечно, и ранее существовали работы отдельных священнослужителей, богословов, религиозных философов и других ученых по данной теме, но они отражали частные мнения, а не официальные позиции религиозных организаций.

Важно отметить, что для большинства религиозных объединений нашей страны характерно положительное отношение к конституционному праву на свободу совести и вероисповедания и порядку его реализации. Но в некоторых вопросах наблюдается определенное различие в подходах к данному вопросу, занимаемых религиозными объединениями.

Так, если до середины 90-х годов XX в. Русская православная церковь рассматривала право на свободу совести и вероисповедания в качестве важной правовой ценности, то в последующем отошла на иные, более критические позиции.

В Основах социальной концепции Русской православной церкви, принятых Юбилейным Архиерейским Собором 15 августа 2000 г., в специальном параграфе главы "Церковь и государство" хотя и признается превращение после Первой мировой войны свободы совести в один из основополагающих принципов межчеловеческих отношений, но в то же время появление принципа свободы совести трактуется как свидетельство превращения религии в современном мире из "общего дела" в "частное дело" человека. Далее говорится: "Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии и фактической индифферентности к делу Церкви и к победе над грехом". Пользу данного принципа авторы Основ видят только в том, что он "оказывается одним из средств существования Церкви в безрелигиозном мире, позволяющим ей иметь легальный статус в секулярном государстве и независимость от инаковерующих или неверующих слоев общества" <6>. Остается догадываться, какое отношение православной церкви будет к свободе совести после достижения ею цели и ценностей религиозного мира.

Анализ документа показывает, что РПЦ не полностью разделяет и конституционный принцип равенства религиозных объединений перед законом. По этому поводу в Основах социальной концепции говорится, что церковь "вправе ожидать, что государство при построении своих отношений с религиозными объединениями будет учитывать количество их последователей, их место в формировании исторического, культурного и духовного облика народа, их гражданскую позицию" <7>.

Приведенные суждения о содержании принципа свободы совести являются смягченной версией высказываний на эту тему видного иерарха РПЦ митрополита Кирилла, который возглавлял Синодальную рабочую группу по выработке Основ социальной концепции Русской православной церкви. За год до принятия Основ на страницах "Независимой газеты" он формулирует тезис о драматическом противостоянии либерализма и традиционализма: "Будучи многоликим, либерализм сумел навязать свои мировоззренческие стандарты и жизненные критерии многим государствам. Мифологема либерального сознания о человеке как абсолютной ценности была начертана и на знамени антирелигиозной борьбы в СССР, ибо в атеистическом государстве ни о каком другом имени, которому стоило бы посвящать свои помыслы и труды, речи идти не могло" <8>.

26 июня 2008 г. Архиерейский собор Русской православной церкви в развитие основ ее социальной концепции принял принципиально важный документ по базовым вопросам прав человека "Основы учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах". В разделе "Свобода совести", в частности, говорится: "Дар свободы выбора опознается человеком прежде всего в возможности выбирать мировоззренческие ориентиры своей жизни... Принцип свободы совести находится в гармонии с волей Божией, если защищает человека от произвола по отношению к его внутреннему миру, от навязывания ему силой тех или иных убеждений". Далее утверждается, что "некоторые идеологические интерпретации религиозной свободы настаивают на признании относительными или "равно истинными" всех вероисповеданий. Это неприемлемо для Церкви, которая, уважая свободу выбора, призвана свидетельствовать о хранимой ею Истине и обличать заблуждения". Здесь же делается важный вывод, что "при этом должно сохраняться равенство граждан перед законом вне зависимости от отношения к религии" <9>.

Как видим, по сравнению с Основами социальной концепции данный документ в части свободы совести и вероисповедания смягчил некоторые формулировки. Однако в целом в названных документах прослеживается скорее отрицательное, чем положительное отношение к свободе совести и вероисповедания. По этому поводу М.С. Стецкевич высказывает более категоричное суждение о том, что православная церковь "постепенно приближается к той грани, за которой лежит уже принципиальное отрицание свободы совести" <10>.

Данные выводы подтверждаются и социологами религии. Д.Е. Фурман и К. Каариайнен, исследуя ценностные ориентации различных групп российской элиты, обнаружили, что "элита РПЦ" - "самая недемократичная из всех групп элит". Она оказывается единственной элитарной группой, предпочитающей равенство свободе. В "элите РПЦ" наибольший (37%) процент уверенных в том, что "демократия - не для России", и наименьший (15%) процент тех, кто полагает возможным утверждение в России демократии после переходного периода, тогда как в "политической элите" с этим тезисом согласно 57% опрошенных, в "элите СМИ" - 64%, а в религиозной элите (неправославной) - 69% <11>.

На наш взгляд, здесь сказываются традиции прошлых веков, когда православная церковь на протяжении длительного времени сама являлась частью государственного механизма и выстраивала государственно-конфессиональные отношения в соответствии со своими церковными интересами, подавляя любое инакомыслие. Видимо, потребуется пройти еще немалый путь, чтобы позиция РПЦ по данному вопросу трансформировалась в соответствии с реалиями современного международного и российского права.

Полная поддержка конституционного права на свободу совести и вероисповедания выражена в Основных положениях социальной программы российских мусульман, разработанных в 2001 г. Советом муфтиев России. "Ныне существующее законодательство является для мусульман наиболее благоприятным за всю историю России, поскольку впервые обеспечивает свободу вероисповедания и юридическое равенство со всеми остальными гражданами" <12>. В обоснование такого положения содержатся ссылки на те положения Корана, где говорится: кто хочет, тот верует, а кто не хочет, тот не верует, и нет принуждения в религии. А выводом является фраза, которая говорит, что право на свободу совести и вероисповедания является необходимым условием и средством добровольного вверения себя Единственному Богу и исполнения Его воли, т.е. исповедания ислама. Это право не может быть ни причиной греха, ни его следствием. Далее со ссылкой на Каирскую декларацию прав человека в Исламе, принятую мусульманскими государствами - членами организации "Исламская конференция" 5 августа 1990 г., особо подчеркивается: "Ислам - религия свободы выбора. Запрещается использование любых методов принуждения для обращения кого-либо в другую веру или навязывания атеистических убеждений" <13>.

В разделе "Мусульмане в Российском государстве" выделяются четыре этапа эволюции отношения суверенного Российского государства к исламу и мусульманскому населению: 1) до конца XVIII в. - религия инородцев; 2) 1778 - 1917 гг. - терпимая религия части подданных; 3) 1918 - 1990 гг. - "пережиток прошлого", чуждая религия; 4) с 1991 г. по настоящее время - свободно исповедуемая религия, имеющая равные права с другими <14>.

Далее формулируется "Мир согласия", включающий подробный перечень обязательств государства и мусульманских организаций. Среди обязанностей государства первой значится соблюдение свободы вероисповедания. Затем перечисляются равенство религий перед законом и институтами государства, запрет религиозной розни и оскорбления религиозных убеждений и чувств граждан. Наряду с этим государство призвано обеспечивать участие представителей религиозных организаций в обсуждении готовящихся государственных решений, затрагивающих интересы верующих.

Обращает на себя внимание содержащееся в Основных положениях социальной программы российских мусульман определение религиозной деятельности. Оно дается посредством подробного перечня различных видов деятельности, начиная от свободного совершения религиозных ритуалов и кончая обеспечением условий для нравственного и физического здоровья верующих.

Русская православная старообрядческая церковь не имеет своей документированной социальной концепции. Однако митрополит Московский и всея Руси Алимпий, который вплоть до своей кончины в 2004 г. являлся первоиерархом Русской православной старообрядческой церкви, неоднократно говорил о необходимости религиозной свободы и светского законодательства, реально гарантирующего эту свободу, что, по сути, является программным руководством для старообрядцев России. "Нам нужна религиозная свобода для того, чтобы свободно распространять истинное учение среди всех людей... Насилие и принуждение неприемлемы в вопросах веры", - заявлял предстоятель старообрядческой церкви <15>.

Выступая в сентябре 1997 г. на заседании Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, митрополит Алимпий дал весьма жесткую оценку только что принятому Федеральному закону N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях". "Принятие этого Закона Федеральным Собранием, - по мнению митрополита, - существенно понизило уровень доверия в отношениях религиозных конфессий между собой, привело к тому, что межконфессиональные противоречия в России приобрели острую политическую окраску" <16>.

В 2002 - 2003 гг. свои позиции по актуальным проблемам общественной и государственной жизни формулируют протестантские организации. При этом они выработали общий консолидированный документ в виде "Социальной позиции протестантских церквей России". Кроме того, крупнейшие протестантские деноминации выработали и приняли свои аналогичные документы.

В "Социальной позиции протестантских церквей России" подчеркнуто: "В центре всего находится человек - образ и подобие Божие - со своими способностями, правами и ответственностью, нуждами и заботами" <17>. Далее в разделе "Свобода совести, права и достоинство личности" говорится: "В основе миссии церквей лежит твердое убеждение в том, что свобода совести должна быть гарантирована всем людям... Мы готовы защищать права тех, чья свобода совести ограничена или попирается. Мы выступаем в защиту свободы совести и религиозной свободы как основополагающего права человека в соответствии с библейским учением и международными правовыми документами... Мы намерены и впредь сотрудничать с другими религиозными и общественными организациями и людьми доброй воли в деле защиты религиозной свободы всех людей, включая и тех, чье мировоззрение отличается от нашего" <18>. При этом идея необходимости правовой гарантированности со стороны государства свободы совести и вероисповедания, а также иных прав граждан независимо от их взглядов на жизнь и отношения к религии подчеркивается неоднократно.

Особое внимание в "Социальной позиции протестантских церквей России" уделяется вопросам веротерпимости и толерантности. "Человеческое сообщество еще не достигло той степени толерантности, - отмечается в документе, - при которой все без исключения политические, общественные и религиозные организации безоговорочно следовали бы принципам согласия, когда терпимость и особенно веротерпимость заняли бы положенное им место в правосознании людей" <19>. Для достижения необходимого уровня религиозной толерантности протестантские церкви призывают проводить специальные акции, издавать литературу, развивать межконфессиональное сотрудничество, уделяя в этом особую роль духовным учебным заведениям <20>.

Таким образом, делая акцент на достоинстве человеческой личности, российские протестанты приходят к выводу о необходимости всемерной защиты ее прав и свобод. Если в Основах социальной концепции РПЦ "нравственный смысл существования государства" видится в использовании силы "для ограничения зла и поддержки добра", что не исключает возможности оценочного неправового толкования данной идеи, то в протестантском документе задача государства сформулирована более четко - "защита прав граждан", включая защиту права на свободу совести и вероисповедания. Формирование толерантного и веротерпимого общества видится также важной задачей как государства, так и религиозных организаций.

В Основах социального учения Церкви Христиан Адвентистов Седьмого дня в России весьма подробно раскрывается отношение адвентистов ко всем значимым проблемам жизни современного человека. В разделе "Церковь и государство" Церковь АСД приветствует демократические преобразования общества и российской государственности, осуществляемые в течение последних двух десятилетий. Вместе с тем выражается озабоченность внутренним состоянием умов общества, его духовным, моральным и интеллектуальным потенциалом, "...ибо подлинная демократия начинается не сверху, а снизу, с человека, с его готовности воспользоваться своим гражданским правом для того, чтобы реально влиять на формирование и деятельность органов власти" <21>.

Позитивно оценивается положение Конституции России о светском характере государства. Воспроизводятся конституционные нормы о том, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, что религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.

Конкретизируя отношение к действующему Федеральному закону "О свободе совести и о религиозных объединениях", документ признает право государства издавать законы, регулирующие различные сферы деятельности религиозных объединений. В то же время "адвентисты убеждены, что земные власти не имеют права принимать законы, касающиеся вопросов вероисповедания, внутреннего (канонического) устройства религиозных организаций или дающие преимущество какой-либо конфессии. В связи с этим высказывается озабоченность практикой подписания отдельными министерствами и ведомствами соглашений о сотрудничестве с какой-либо конфессией. Такие соглашения исключают аналогичное взаимодействие с другими конфессиями, тем самым нарушая конституционный принцип равенства религиозных объединений перед законом" <22>.

Авторы Основ выражают твердое убеждение, что свобода совести относится к фундаментальным правам человека и это право должно быть гарантировано всем людям. Уважая право человека на свободный мировоззренческий выбор, адвентистская церковь, однако, "не может признать ценность нерелигиозных, атеистических и других идей самих по себе" <23>. Наряду с этим право человека на свободный религиозный (конфессиональный) выбор, с точки зрения адвентистов, не означает признания плюрализма религиозной истины, что совпадает с позицией Русской православной церкви.

Согласно Основам вероучения Совета церквей евангельских христиан-баптистов (глава "Церковь и государство") "отделение церкви от государства и свобода совести отвечают принципам Евангелия" <24>. В другом основополагающем документе - "Семь принципов веры баптистов", которые являются общими и обязательными для всех баптистов, в какой бы стране они ни проживали, шестой принцип так и звучит: "Свобода совести для всех". Здесь же записано, что "всякое преследование инакомыслящих противоречит Писанию и никогда не может быть желательным примером при евангелизации мира" <25>.

Развивая эту мысль, руководитель Российского союза евангельских христиан-баптистов Ю.К. Сипко заявил: "Будучи убежденными в истинности своей веры, мы в то же время отстаиваем религиозную свободу для всех верующих и не позволяем кинуть камень ни в мусульман, ни в иудеев, ни в кришнаитов, ни в последователей какой-либо другой религии" <26>.

В Основах социальной концепции Российского объединенного союза христиан веры евангельской, в частности, говорится: "Христианская вера поддерживает право человека на свободу совести и вероисповедания и его право выбора, то есть он свободен сам выбирать религию. Мы считаем, что для достижения мира в обществе необходимо стремиться к воспитанию в людях терпимости по отношению к представителям различных религий" <27>.

Похожая позиция прослеживается и в Основах социальной концепции иудаизма в России, разработанных Конгрессом еврейских религиозных организаций и объединений России (КЕРООР). В них, в частности, говорится: "Взаимная "свободная лояльность" конфессий и государства при условии их невмешательства во внутренние дела друг друга и разграничения сфер компетенции должна означать со стороны государства соблюдение следующих прав человека: 1) свобода вероисповедания; 2) равенство религий перед законом и институтами государства..." <28>.

В то же время в Основах социальной концепции иудаизма в России дословно, без ссылок на первоисточник повторяются целые абзацы из Основ социальной концепции Русской православной церкви. Так, в главе 10 присутствует следующий текст из шестого параграфа третьего раздела Основ социальной концепции РПЦ: "Необходимо указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной и общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа..." Получается, что КЕРООР солидарен с позицией РПЦ, что бороться необходимо также и с убеждениями. Однако в задачу демократичного правового государства не входит борьба с мировоззренческими убеждениями граждан. Государство борется, в том числе с использованием методов юридического принуждения, только с общественно опасными деяниями. Тем более под абстрактное понятие "ущерб самобытности" при желании можно подвести любую иную, не православную и не иудейскую деятельность.

Детально вопросы свободы вероисповедания изложены в Декларации "О религиозной свободе" Римско-католической церкви, принятой на Втором Ватиканском соборе в 1965 г., которая представляет собой развернутую программу на полутора десятках страниц. В Декларации, в частности, отмечается, что человеческая личность имеет право на религиозную свободу. Эта свобода состоит в том, что все люди должны быть свободны от принуждения со стороны как отдельных лиц, так и социальных групп, а также какой бы то ни было человеческой власти, дабы благодаря этому в религиозных вопросах никого не заставляли действовать против своей совести и не препятствовали действовать в должных пределах согласно своей совести: как в частной, так и в общественной жизни, как в одиночку, так и в сообществе с другими людьми. Вместе с тем в Декларации отмечается, что, пользуясь религиозной свободой, необходимо соблюдать нравственный принцип личной и социальной ответственности; гражданское общество имеет право защищать себя от злоупотреблений, которые могут возникнуть под предлогом религиозной свободы, и потому обеспечение такой защиты является делом прежде всего гражданской власти. На гражданскую власть возлагается и первостепенная обязанность охранять и поддерживать религиозную свободу справедливыми законами и другими подходящими средствами, а также обеспечить условия, благоприятствующие развитию религиозной жизни <29>.

Свое положительное отношение к свободе совести и вероисповедания заявили представители и других религиозных организаций.

Таким образом, анализ социальных концепций и вероучений крупнейших российских религиозных организаций позволяет сделать ряд выводов: 1) свобода совести и вероисповедания и равенство религиозных объединений перед законом являются приоритетным правом для большинства религиозных объединений в системе прав и свобод человека; 2) для них принципиально важно, чтобы государство гарантировало реализацию свободы вероисповедания и ее защиту; 3) все крупнейшие религиозные организации призывают своих последователей к толерантности и уважению к убеждениям представителей других религий и мировоззрений.

Факт приятия конституционного права на свободу совести и вероисповедания в его современном понимании, включения его в вероучения и социальные концепции почти всеми крупнейшими религиозными организациями страны свидетельствует об их уважении к Конституции России и возросшем доверии к государству. Такое положение представляется значительным достижением на пути формирования правовых, доверительных и уважительных отношений между государством и религиозными объединениями. Задача государства состоит в том, чтобы это доверие упрочить, реально гарантировать свободу совести и вероисповедания каждому и не снижать достигнутого конституционного уровня данной свободы.

Пчелинцев А.В., главный редактор журнала "Религия и право", профессор РГГУ, кандидат юридических наук.

<1> Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства. 1919. N 17. Ст. 222 - 223.

<2> Подробнее см.: Пчелинцев А.В. Право не стрелять. Альтернативная гражданская служба. М.: Паллада, 1997. С. 23 - 33.

<3> Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М.: Республика, 1995. С. 284.

<4> Религиоведение // Энциклопедический словарь. М.: Академический проект, 2006. С. 497 - 499.

<5> Протестант. 1989. N 3.

<6> Церковь и мир. Основы социальной концепции Русской православной церкви. М., 2000. С. 55 - 56.

<7> Там же.

<8> Независимая газета. 1999. 26 мая.

<9> www.patriarchia.ru/db/text/428616.html

<10> Стецкевич М.С. Свобода совести: Учеб. пособие. СПб.: Изд. С.-Петерб. ун-та, 2006. С. 285.

<11> Новые церкви, старые верующие - старые церкви, новые верующие. Религия в постсоветской России / Под ред. Киммо Каариайнена, Дмитрия Фурмана. М.; СПб.: Летний сад, 2007. С. 252 - 253.

<12> Основные положения социальной программы российских мусульман. Духовное управление мусульман европейской части России. М., 2001. С. 11.

<13> Там же. С. 11 - 12.

<14> Там же. С. 35.

<15> Митрополит Алимпий. "Нам нужна религиозная свобода..." // Религия и право. 2001. N 4. С. 16.

<16> Древлеправославный вестник. 1998. N 1. С. 6.

<17> Социальная позиция протестантских церквей России. М., 2003. С. 5.

<18> Там же. С. 7.

<19> Там же. С. 9.

<20> Там же. С. 10.

<21> Основы социальной концепции Церкви Адвентистов Седьмого дня в России. М., 2003. С. 68.

<22> Там же. С. 75.

<23> Там же. С. 92.

<24> Об освящении. Вероучение. Устав СЦЕХБ. М., 2000. С. 100.

<25> Основные принципы веры евангельских христиан-баптистов. Сборник публикаций. М., 2001. С. 109.

<26> Сипко Ю.К. Мнение верующих - закон репрессивен // Религия и право. 1998. N 3. С. 13.

<27> Основы социальной концепции РОСХВЕ. М., 2002. С. 9.

<28> Основы социальной концепции иудаизма в России // Газета "Еврейские новости". 2003. 15 января. N 1(25).

<29> Документы Второго Ватиканского собора. М., 1998. С. 283 - 295.

Опубликовано: "Конституционное и муниципальное право", 2009, №8